Арт-директор Ars Electronica Герфрид Стокер о жизни с роботами, новых революциях и бремени Петербурга

Как вы попали в проект Ars Electronica?

Я был молодым студентом, когда впервые приехал на фестиваль Ars Electronica — и это изменило мою жизнь. Я впервые увидел тысячи художников, их удивительные работы, сильный потенциал медиаискусства. И я понял, что это не просто мои сумасшедшие придумки, а новое искусство, с которым люди смогут взаимодействовать. Позже я участвовал в фестивале как художник и даже выиграл приз. А в 1995 году начал строиться центр Ars Electronica — и для того, чтобы организовать его работу, как раз набирали молодых талантливых людей. Так я стал частью проекта.

Как было принято решение открыть центр Ars Electronica? И как собиралась первая экспозиция?

Центр стал дополнением к фестивалю Ars Electronica. Но это не просто сбор фестивальных работ или достижений прогресса. В Ars Electronica искусство используется для того, чтобы помочь людям понять технологии и научиться с ними взаимодействовать. Уже в 1996 году у нас в центре были шлемы с мониторами, которые погружали пользователей в виртуальный мир. А сейчас в Ars Electronica Centre все желающие могут клонировать растения, знакомиться с искусственным интеллектом или управлять роботом, надев шлем с электродами.

 

В 90-е у нас были большие ожидания, связанные с интернетом — мы верили, что он станет драйвером демократизации общества. Некоторые художники думали, что технологии превратят мир в глобальную деревню, а кто-то полагал, что они станут оружием против истеблишмента и корпораций. Были и те, кто говорил об опасности повсеместного наблюдения за обществом. Многие из этих идей стали правдой, пусть и не в той форме, как мы думали в девяностых. Да, из-за доступности технологий и соцсетей многие процессы стали более демократичными, но общество не стало образованным и мудрым — в сети много откровенно глупого контента.

Нередко современная культура демонизирует технологий: от «Терминатора» до «Черного зеркала». Как вы относитесь к подобным опасениям?

Не нужно забывать, что это мы, люди, создаем технологии. Ни одна микросхема не создавалась без человеческого участия — это же не инопланетяне сбрасывают на нас все эти приборы и фишки. Технологии — часть нашей культуры. Опасаться их — значит бояться самих себя. Если мы просто глупые пользователи — мы испытываем страх, ведь мы не понимаем механизм. Пока человек пассивен во взаимодействии с технологией, он может стать её жертвой. Но когда человек разрабатывает ее, он получает контроль и власть.

---

 

Мы живем в мире технологий, и важно установить хорошую связь между людьми и машинами, найти правильный симбиоз. Новый вопрос, на который человечеству предстоит ответить — как мы построим мост между миром телесным и цифровым? Ведь мы биологические организмы и не можем отказаться от тела, но как тогда мы сможем создать единство цифрового и физического? И другой немаловажный вопрос — как мы будем жить в мире, где роботы будут частью повседневности? Возможно, нам потребуется новый язык, чтобы вступать с ними в контакт. Поэтому мы разрабатываем art thinking, союз художника и инженера, где один обдумывает идею, а другой — решения. Творческая деятельность — та, где мы создаем что-то новое. Художник — не тот, кто находит ответ, он задает вопрос. А решать его будут инженеры. Так искусство сможет вложить свою лепту в создание образа нового мира.

Каким будет этот новый мир?

Впереди большой потенциал для развития технологий машинного обучения и искусственного интеллекта. В ближайшие десять лет мы увидим интересный феномен — больше технологий будет внедряться в систему здравоохранения, потому что в дома престарелых отправится поколение Билла Гейтса и Стива Джобса, а это люди, умеющие пользоваться современными технологиями. Еще, думаю, вскоре может произойти что-то вроде революции против безграничного дата-капитализма, основанного на монетизации данных, ценности информации. Растет новое поколение, для которого все эти технологии — полнейшая обыденность. Моему сыну 16, и для него интернет — то же самое, что и водопровод, он просто есть, и всегда был. Моему поколению было все равно, какую цену платить за подключение, но когда ты подключен постоянно — начинаешь думать о цене.

Какое впечатление на вас произвёл Петербург?

Первое ощущение — история, история и еще раз история. На каждом шагу
восхитительные здания и объекты. Историческое наследие крайне важно сохранять — и меня впечатлило, как за ним ухаживают. Но в тех местах, которые я успел посетить, возникают мысли о том, что забота о прошлом может стать тяжелым бременем и помешать развитию.

Но город тем не менее продолжает развиваться. Видели ли вы небоскреб Лахта Центра?

 

Очень футуристическая конструкция, у которой есть реальный потенциал стать движущей силой — если Лахта Центр будет открыт для всех аудиторий, для художников, которые смогут там работать. Место для строительства небоскреба было выбрано очень правильно: за пределами исторического центра, на границе города и воды, как некий рубеж. Строить его в центре города, конечно, не имело смысла. Может быть, через десять лет кто-то скажет, что где-то была совершена ошибка, но ошибки — это единственный способ учиться; главное — уметь делать выводы. А все, с кем я успел столкнуться в Петербурге, делают работу осмысленно и действительно понимают, куда они идут.