Психотерапевт Екатерина Сокальская: «Самое жестокое испытание — изобилием. Если ты не ­знаком с собой, оно приведет тебя к большим сюрпризам»

Марафон состояний — бесплатный онлайн-курс на YouTube по основам духовной психологии — я записала в благодарность. Год назад у нас произошел пожар — сильно пострадал центр на Васильевском острове, в котором я много лет проводила семинары и встречи. Про это узнали, и я не ожидала, что такое большое количество людей поможет нам справиться с последствиями пожара. Мне захотелось сказать всему миру «благодарю», и я решила поделиться моими новыми знаниями. В итоге получилось девять эфиров о том, что происходит с психикой и как с этим можно справляться в реалиях настоящего времени. Если кратко: чтобы понимать, как справляться с происходящим, нужно ответить себе на вопрос: «А что происходит?» — и научиться слышать и видеть ответы пространства. Еще несколько лет назад я не читала лекции в интернете. Сейчас все поменялось. После начала ­спецоперации я чаще выступаю в прямом эфире, записываю видео. Я поняла, насколько важно сейчас дать людям инструменты для работы с собой, и с марта этого года запустила второй марафон — «Все изменилось. Как жить в новом мире», он тоже бесплатный. Оба марафона — это фрагменты из моего основного авторского курса «Духовный цикл».

«Духовный цикл» — это поэтапное выстраивание фундамента психики и наращивание новой системы восприятия. Он состоит из десяти блоков и рассчитан на полтора года внимательной работы с собой. Обычно около 80 процентов участников приходят на курс, чтобы решить задачи: найти любовь, выйти замуж, родить ребенка, устроиться на хорошую работу, заработать больше денег. Ничего из этого мы обещать не можем — может, так произойдет, а может быть, и нет. Мы не можем дать гарантию достижения поставленных человеком целей. Но гарантируем, что жизнь и представления о ней начнут меняться. А это достаточно высокая зона риска — но и зона нереального интереса к тому, что будет предложено жизнью. Я бы назвала ее расширением. Это далеко не всегда приятный процесс: не происходит вообще ничего из того, что ты планировал. Но в этот момент случается жизнь! Для меня в этом и есть главное — человек наконец-то становится живым!

Одна из основных задач «Духовного цикла» — вылезти из компенсаторной системы. Многие люди настолько мощно компенсированы, что прекрасно социально адаптированы и вполне дееспособны. Но при этом есть какая-то дыра внутри, от которой они страдают и будут страдать с каждым годом все сильнее. Поясню, что это значит: 90 процентов своей энергии люди переместили в будущее, в планы, а в настоящем мало что осталось. И самих людей не осталось — они стали фантомами, заточенными на программы «спланированного успеха». Пришло время, когда энергия перемещается из будущего обратно к человеку, нужно снова ориентироваться в моменте и уметь выдерживать неопределенность. А для этого нам нужно сильно замедлиться. Мир настолько разогнался, что психика не успевает за ним эволюционировать. У человека в норме цикличная «волновая» природа — за подъемом всегда следует спад. А человеку современному все время нужен результат, тонус, он боится любого снижения в значимых сферах жизни (хотя природа заложила именно так), и поэтому из «волны» мы превратились в линию. Мы должны снова стать «волной», иначе вообще останемся безжизненным пунктиром.

С теми, кто сможет замедлиться и снова стать собой настоящим, все точно будет хорошо. И весь «Духовный цикл» ведет к тому, как это сделать и как жить из этого состояния. Объяснить сразу — невозможно, к усвоению этой информации ведет весь процесс обучения, поэтому курс длится полтора года. Человек должен проживать определенные состояния, научиться действовать не из напряжения, а из расслабления. А это непривычно и долго. Но когда ты встаешь в поток, к тебе начинают приходить исцеляющие события. Когда я вижу, с какой легкостью участники, прошедшие «Духовный цикл», переносят все, что происходит вокруг, то понимаю, что не зря работала. Кстати, у нас очень высокий процент «выпускников»: около 80­ процентов доходят до конца, меня каждый раз это поражает.

«Духовный цикл» — это результат всей моей 25-летней работы, собранный по кусочкам. До недавнего времени я проводила только очные семинары и лекции и не думала, что когда-нибудь буду работать через интернет. И тем более не думала, что смогу выпустить такой сложный цикл онлайн. Ситуация с пандемией буквально вынудила перейти в другой режим работы, но открыла новые возможности и для нас, и для людей со всего мира, которые испытывают потребность именно в этой информации.
Все началось весной 2019 года. Примерно за год до начала пандемии на одной из лекций я затронула необычную тему. Я рассказала о том, что напряжение пространства настолько велико, что мы находимся в нескольких шагах от больших событий, которые могут сильно изменить наш привычный мир. Только если раньше при таком уровне напряжения одним из таких событий на Земле были войны, теперь это будет вирус! Поскольку современное оружие настолько мощное, что может уничтожить все живое, то вирусная эпидемия с точки зрения природной системы — это мера, снижающая напряжение в пространстве и позволяющая избежать начала войны, а значит применения ядерного оружия (это видео есть в записи, можно посмотреть в интернете). Помог ли вирус или просто проявил нашу суть, мы объединились и помогали друг другу или сделали из него «новую нефть» и источник дохода — решать вам. Сейчас имеем то, что имеем — себя настоящих.

Только хочу, чтобы было понимание — я не пророк: если внимательно наблюдать за определенными процессами в мире, уметь сопоставлять факты, понимать хронологию событий и закономерности развития человечества, — то можно начать видеть и понимать, как будут развиваться те или иные события. Через год после той лекции мы все столкнулись с COVID-19 и страхом, который он принес с собой. ­Паника у людей была настолько сильной, что на «Базовом курсе детской психологии» вместо разбора одной из тем по подростковому возрасту я вынуждена была прочитать лекцию о коронавирусе. Я увидела глаза участников курса и поняла, что им нужна помощь. На тот момент я уже понимала, почему не стоит впадать в панику, и могла донести эту информацию до людей. Мы решили выложить часть моего выступления в открытый доступ, и это вызвало резонанс. Позже мы записали еще несколько видео на тему ковида, их посмотрели миллионы человек. Вскоре мои видео обрели популярность в интернете, и у нас образовался пул постоянных слушателей.

Свою первую «лекцию» я прочитала в шесть лет. Мы жили на площади Трезини, в Петровских конюшнях (ныне снесенных), у моей бабушки была комната в маленьком одноэтажном флигеле. Я рано научилась читать и писать. Во дворе, где гуляли дети из соседних домов, я соорудила учебную доску и стала объяснять другим, как это делать. Газета «Пионерская правда» тогда написала про меня, что я открыла свою «школу». До сих пор я считаю, что по специализации я преподаватель, а не психолог. Я могу объяснить любой материал: сделать слепок с какого угодно процесса и перевести его на доступный человеческому сознанию язык.

Всю свою жизнь я объясняю, как все устроено. Я всегда много училась. После школы поступила в Санкт-Петербургский медицинский педиатрический институт, и мне казалось, что учебник по анатомии написан на самом деле мной. Это удивительно, но я могла пролистать тему накануне и пойти сдать экзамен на отлично. Мне говорили: ты, наверное, много читаешь. А у меня было ощущение, что я вспоминаю или узнаю давно забытое. Параллельно я училась в Восточно-европейском институте психоанализа и на курсе лондонского «Центра Анны Фрейд» (сейчас называется «Национальный центр Анны Фрейд для детей и семей». — Прим. ред.), и при этом еще и работала. Институт психоанализа я закончила рано, в 22 года, и после защиты диплома ректор сразу предложил мне должность преподавателя. В результате семь лет я читала в институте курс «Детская, семейная и подростковая психоаналитически-ориентированная психотерапия». Это было по-настоящему интересное время, эпоха становления психологии и психотерапии в России. Со мной в параллели преподавали Альфред Щеголев и Лев Щеглов, две звезды психотерапии. Однако мои лекции вызывали у студентов бурный ажиотаж — люди буквально висели на люстрах, необъяснимое явление!

В 22 года меня взяли штатным психологом в ППМС-центр (бесплатный государственный Центр психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи. — Прим. ред.), через год сделали руководителем отделения, и очень быстро у меня появилась собственная практика. Государственная ППМС-помощь предусматривала десять бесплатных приемов — для психотерапии этого мало. Тем не менее за это время родители понимали, что я могу помочь не только их ребенку. Это фантазия, что проблемы у детей, лечила я в основном родителей. Они возвращались и говорили: «А нам теперь куда? Мы хотим к вам». Я сняла помещение, работала, проблем с клиентами не было, дети поправлялись, родителям становилось легче. В 33 я ушла в декретный отпуск, а после уже не вернулась в институт. Стала работать со взрослыми, открывала для себя новые пласты и возможности в психотерапии. А потом я открыла детский центр.

Когда у меня родились дети, я никак не могла придумать, куда же их водить. Обучение детей сегодня — настоящее испытание для родителей. Лучше всего мозг развивают музыка, математика и танцы, а именно: усилие, трудолюбие, умение действовать последовательно и с интересом. Надо заниматься развитием мозга и тела, а не учебой. Швейцарское образование всегда ценилось потому, что дети играли в гольф, катались на лошадях, учили четыре языка, а все остальное было между делом. Базовый принцип — игра, причем не ролевая, а командная. Детей никто не учит базовым системам управления жизнью: финансам, отношениям — вот что надо вводить в программу. Нагрузки в обычной школе не оставляют ребенку времени читать, гулять, ходить в театр. Я понимала, что мне нужно участвовать в развитии своих детей. На одном из детских занятий я познакомилась с монтессори-педагогом и влюбилась в ее талант. Вместе мы создали детский центр «Детская академия наук», который работал двенадцать лет. Там я реализовала свою потребность в инженерии.

Трудно объяснить, но мне кажется, что такая моя тяга к конструированию — это про создание исцеляющих пространств. Пространство «Академии» получилось настолько фантастическим, что через некоторое время мы не смогли вместить там всех желающих. Мой партнер создала собственный проект. После нашего расставания я создала новую программу обучения, и теперь это центр для семей и детский сад, он называется «Эпицентр семьи и культуры». Наши пути разошлись, но вместе с этим все мы приобрели многогранный опыт. Открытие «Академии» — целый этап моей жизни, который я считаю самой полезной, но ошибкой. Ошибкой, которая меня научила главному: занимайся только тем, чем хочешь заниматься сам.

У меня есть такое качество: я падка на талант. На талант я лечу, как мотылек на свет. Однако есть фундаментальное правило: талант — это Бог, а человек — это человек, и жить тебе приходится именно с человеком. Талантливым многое прощают, их долго терпят и смотрят сквозь пальцы на выходки, потому что понимают: они делают нечто великое. Но в моей жизни часто бывало так, что гений в своих человеческих проявлениях оказывался глубоко отвратителен. И с нарастанием признания и приходом денег в жизнь эта отвратительность становилась все более непереносимой. Самое жестокое испытание — изобилием. Если ты не ­знаком с собой, оно приведет тебя к большим сюрпризам. Когда появляются деньги, в человеке проявляется разное, и часто это далеко не бабочки и розовые пони. Изобилие — отличная лакмусовая бумажка, показывающая, кто перед тобой на самом деле. Проявляются все тайные пороки. А в пороках талант разрушается, и работать становится невозможно.

Чудеса существуют, более того, это единственный способ жить. Чудеса заложены в нашу структуру психики. Но мы путаем чудо и наше «хочу немедленно». Я перестала насиловать пространство, отношусь ко всему так: окей, это не вышло, что же другое интересное меня ждет? Появляется ментальная гибкость, ты научаешься ждать. Недавно был смешной случай: я прихожу в магазин, выбираю обои, иду заказывать, а их нет в наличии. Естественно, мне нужны только они, и никакие другие не подходят. «Такие только в Пскове, вы же не поедете в Псков?». — «Нет, конечно, какой Псков? Пойду думать…» Ровно через два часа мне звонит друг и говорит: «Извини, не получится встретиться по работе, я еду в Псков». — «Замечательно! Купи мне, пожалуйста, обои!!!» Так происходит все время.

Способность видеть и понимать, как устроен мир, я выращивала путем преодоления и разгребания нелегких жизненных ситуаций, а также постоянной терапии у хороших мастеров в течение 25 лет. В молодости я обижалась на события, не понимала их смысла: ребенок умер — ну как так могло случиться? Как с этим жить? Теперь, когда видишь всю картинку, каков был план, как тебя перевернули и на дорогу поставили, будто стрелку перевели, — ты все понимаешь и принимаешь глубоко внутри. А тогда было несогласие, и все, что ты сам себе организовал своим сопротивлением и упрямством, — это эмоциональный шторм. Ведь Вселенная логична до миллиметра. В работе над собой, помимо традиционных способов, я использую разные методы — расстановки, шаманские практики, регрессию, таро и много авторских методов. Смотрю, если ответы совпадают, значит иду верно. И конечно же, у меня бывают сомнения.

Три последних года — лучшее время в моей жизни. Тяжело ли мне? Тяжело. Штангисту тоже тяжело, но когда он поднимает штангу, то мышцы его поют. Произошло многое: сгорел наш центр, у меня были ковид и астения, меня ­просто ­вырубило на девять месяцев, я не ­понимала, как дальше жить в таком состоянии. Но из разных источников приходила информация: это не болезнь, а трансформация, разреши этому случиться. Так из гусеницы через растворение и астению собирают бабочку. Это и произошло. К концу этапа было прямо жутко: еще никогда я не брала столько часов психотерапии, чтобы понять все, что приходит. Посмотрела, переварила, разложила и пошла пересказывать другим. Так и рождаются марафоны и новые курсы. Многие талантливые люди не выдерживают свою проводниковость, бывает больно, трудно, тяжело, кто-то подсаживается на наркотики, кто-то на психотерапию. Только в терапии ты не сворачиваешься, а каждый раз открываешь на пласт дальше, на пласт больше. И думаешь: ну нет, так не бывает. А жизнь подтверждает: бывает-бывает! Проводниковость утомляет, но тебя всегда за нее очень благодарит мир: разворачивает тебе волшебство за волшебством. К кому-то приходят по ночам стихи, а ко мне темы лекций: пока на бумаге не изложишь — не заснешь. Могу не спать неделю, две, три и получить исписанные тетрадки, стопки листов. Все последние лекции мне «загрузились» сверху. Звучат — и всё. Я записываю — и проверяю на практике. Когда идут сложные пласты, прибегаю к помощи специалистов, чтобы посмотреть вглубь себя самой, прожить на себе то, что родилось, и разложить материал. Это большая работа, и кто-то должен сопровождать тебя во время этого путешествия. Иногда слушатели воспринимают меня как гуру. Они думают, что свет идет от меня, но это не так — это в них все откликается и отзывается, настолько сильна потребность в этих знаниях. С ними происходит «расщелкивание» души. Этот процесс приносит такое облегчение, что человек готов пройти этот путь, ведь ты как будто выныриваешь из боли и тоски и говоришь: «Понял!» — это энергия, наконец, разблокировалась.

Есть ли у моего метода петербургский почерк? Смешной вопрос! Хотя какой еще психотерапевт водит людей в театр? «Марафон состояний» заканчивается шемякинским «Щелкунчиком» в Мариинском театре, а на программе «Духовного цикла» все участники должны посмотреть спектакль «Поминальная молитва» в «Театре Дождей», и там же великую постановку Натальи Никитиной «На дне»: в жанре черной комедии становится понятно, что быть на дне — это выбор, и никто из героев не хочет никуда вырываться, все у них там хорошо. Театр может многое наглядно показать. Мы считаем, что люди могут и должны поддерживать хорошие театры. Я нигде бы не смогла жить, кроме Петербурга: архитектура, гранит, северная природа. Летом люблю ходить босиком по набережным, а потом опустить ноги в воду. Великий город. Петр здесь в каждом камне. Даже игры пространства происходят с большим юмором, и воспринимать происходящее вокруг я предпочитаю тоже с юмором. Глядя на современную жизнь, часто цитирую горинскую «Поминальную молитву»: «Почему смех? Тевье, почему смех?» — «А что нам еще остается в этой жизни, Берта? Что еще?».

Текст: Ксения Гощицкая