«Моду могут делать только модные люди»: первое интервью дизайнера Леонида Алексеева после перезапуска бренда

С чем было связано закрытие твоего бренда в 2014 году?

В первую очередь, с моим желанием двигаться дальше: я делал коллекции уже десять лет и сказал ими все, о чем мог мечтать и думать. Как раз в то время мне поступило предложение от Министерства обороны: меня позвали в Военторг — историческую организацию, которая занимается обмундированием российской армии — создавать одежду по мотивам военной формы, но для простых людей. Так как мне нравится все, что связано с темой милитари и переработкой мужской эстетики, я согласился: мы придумали мерч, который распродали на тематических мероприятиях, а на вырученные деньги отшили коллекцию под брендом «Армия России». Она была моей первой и единственной: сделать стильный, качественный и технологичный продукт при маленьких затратах, как просят многие российские заказчики, невозможно.   

Коллекция получилась достаточно смелой — будто бы тебе никто не ставил рамок.

Если дизайнер решает высказаться на острую тему — а в сегодняшней моде без остроты вообще никуда, — он не может мыслить полумерами, ему нужно сделать максимально резонансный продукт. Мне показалось интересным раскрыть тему войск специального назначения: отсюда балаклавы, парки, «авиаторские» куртки. Но за эту коллекцию лишь ленивый меня не пнул – было довольно много такой же острой критики.

Что ты делал после ухода из «Армии России»?

Закрыв одно и не найдя себя в другом, я столкнулся с настоящим эмоциональным кризисом. Просто не знал, что делать дальше. В таком состоянии меня застала Женя Малыгина (дизайнер бренда Pirosmani — Прим. ред.): мы встретились в одном из московских парков и разговаривали в течение шести часов. «В смысле, что делать дальше? — спросила она. — То, что ты делал всегда — одежду!» Но начать заново, особенно в Москве, куда я переехал, очень сложно. Я стал ходить на собеседования в масс-маркет: например, хотел запустить мужскую линию в бренде Incity. Но в итоге в моей жизни появился проект «Ассоциации» в Царском селе, в рамках которого дизайнеры делают кутюрные высказывания на тему различных исторических событий. Поскольку это не коммерческий проект, а творческий — одежда создается ради эффектного шоу в дворцово-парковых ансамблях — я решил принять участие, параллельно развивая бренд в формате ателье. Проект помог мне раскачаться, войти в привычную атмосферу, найти клиентов, которые стали заказывать одежду, и задуматься о возвращении в индустрию.   

За время отсутствия в большой моде ты стал преподавать в Школе дизайна НИУ ВШЭ. Как так получилось?

В ВШЭ есть факультет дизайна с направлением «Мода»: обучение на программах бакалавриата и магистратуры проходят по проектному типу, где занятия ведут кураторы — аналоги мастеров в театральном деле. Я являюсь одним из кураторов: хожу на работу с сентября по июнь три раза в неделю. Читаю лекции, провожу мастер-классы, помогаю выполнять задания и веду студентов к диплому, в рамках которого они показывают дизайнерскую коллекцию. Это довольно сложная и большая программа, написанная сразу несколькими людьми, в том числе куратором направления, экс-редактором журналов Harper’s Bazaar, Port, L’Officiel и Numero Анзором Канкуловым. Собственно, по его приглашению я и взялся за эту работу и еще ни разу не пожалел. Только став преподавателем, понял, насколько прекрасен и важен процесс передачи знаний: опыт, информация и интересы развивают цивилизацию, поэтому если люди не делятся ими, то фактически копят зря.     

Да, но только если знания передает человек с большим профессиональным бэкграундом.

Это моя главная претензия к российскому образованию: зачастую дизайн, журналистику и актерское мастерство преподают люди, которые дизайнерами, журналистами и актерами никогда не работали. Так нельзя. Я лишь с 15-й выпущенной коллекции более или менее понял, как работает индустрия, и только сейчас, сделав 60, могу об этом рассказывать кому-то другому. Я согласился преподавать в ВШЭ еще и потому, что мои коллеги — профессионалы, которых я не только уважаю, но и стремлюсь догнать: например, Катя Сычева, которая раньше работала арт-директором Alena Akhmadullina, а сейчас сотрудничает с Александром Тереховым, и Маша Ключевская, которая основала один из самых ярких нишевых брендов европейского уровня — INSHADE. 

Как ты смотришь на молодое поколение дизайнеров? Оно безнадежно?

Оно безнадежно, но, наверное, так о нем думает каждый преподаватель. Если бы у молодых дизайнеров была надежда, нам бы было нечему их учить (смеется). В ВШЭ платная, европейская система образования — освоить ремесло может каждый, кто прошел собеседование, — поэтому многие поступающие не умеют рисовать эскизы, делать мудборд, элементарно пришивать пуговицу к жакету. К концу учебы почти каждый из них способен сделать вменяемую коллекцию — современную, интересную, за которую не будет стыдно. При этом я учу не только создавать вещи, но и объяснять, почему они получились такими. Дизайнеру важно уметь рассказывать о себе, а не писать бессмысленные фразы, которые есть в любом пресс-релизе: «Коллекция для женственных женщин от 20 до 35 лет, которые верят в себя и любят путешествовать»  

Будешь ли ты преподавать теперь, после перезапуска своей марки?

Конечно. Кроме преподавания я еще много чем занимаюсь: стилизую видеоклипы, работаю арт-директором, выступаю в Царском селе, пишу колонки о моде. Но все это будто не умещается в один бренд, поэтому я решил провести черту и начать с новой истории — House of Leo. Название марки объединяет шоу-румы, которые находятся в моих квартирах в Петербурге и в Москве: чтобы заказать или примерить одежду, люди приходят ко мне домой. Также это оммаж моему любимому созвездию льва, которое отвечает за семейные ценности, любовь, радость и благополучие. Мне бы хотелось, чтобы моя одежда была такой же уютной, теплой и душевной.

О чем была первая коллекция?

О папином шкафе. Когда ты еще ребенок, одежда родителей кажется тебе пугающе большой и необычной, а когда вырастаешь, начинаешь носить ее сам. Она пропитана воспоминаниями о юношеской красоте, советских дискотеках, далеких путешествиях. Так как мой папа всю жизнь занимался яхтенным спортом, часть коллекции посвящена морской униформе, а сет-дизайн показа сделан в виде летящих парусов.  

История с папиным шкафом будет повторяться в каждой коллекции?

Да. Понятно, что это не только мой папа, а скорее, некий фантазийный персонаж. Через него я могу показывать винтажную эстетику и вдохновляться семейными историями, которые очень люблю.

Как часто ты будешь показывать новые вещи?

Думаю, что следующей будет pre-fall коллекция — мы не будем устраивать показ, а просто сделаем презентацию вещей, которые пойдут вдогонку первым. Сейчас нам важнее не сезонные шоу, а работа с покупателем: выйти на него, познакомить с нашей продукцией, наладить работу.   

Это будет российский покупатель или европейский?

Я никогда не ориентировался на российский рынок, и в этом, видимо, и есть мое отличие. Но мне очень интересно рассказывать истории, связанные с нашей страной, причем так, чтобы они затронули каждого человека.  

Почему на российском рынке в принципе мало мужских брендов?

Потому что мужчины в России не покупают модную одежду. Это связано с тем, что большинство из них вынуждено придерживаться корпоративного дресс-кода — я постоянно вижу в «Сапсане» людей в синих костюмах. Мне хочется подойти к ним и крикнуть: «Вы не обязаны их носить! В мире много другой красивой одежды!» А вообще в отсутствии вкуса у мужчин виноваты женщины: мамы, которые одевают своих детей, жены, которые настаивают на тех или иных вещах мужа. Переубедить их сложно, а мужчине попросту некогда этим заниматься — он зарабатывает на еду, машину, квартиру. Хотя сейчас многие отказываются отвечать за материальное и хотят заниматься творчеством: как только меняется социальная роль, меняется и одежда.  

Ты не показывал коллекции на подиуме несколько лет, но все равно остался дизайнером первого эшелона. В тот же эшелон, если судить по количеству подписчиков в Instagram и расписанию Недели моды, сейчас входят Игорь Гуляев и Белла Потемкина. Как тебе такое соседство?

Называть Беллу Потемкину дизайнером унизительно для модной индустрии и для меня в частности. Это не дизайнер, это публичная личность, продающая некий продукт, который не имеет никакого отношения к моде. Моду могут делать только модные дизайнеры — посмотрите на Ульяну Сергеенко и Александра Рогова, а потом на их коллекции. К тому же мода — это то, что подтверждено профессиональным коммьюнити (журналистами, критиками и экспертами), а не лайками в Instagram и букетами на показах.   

Мнение кого из модного коммьюнити тебе было важно услышать после показа? 

Фэшн-редактора Tatler Ренаты Харьковой, самой безжалостной в плане определения «модности» женщины. Она очень хорошо понимает и творческую, и коммерческую составляющие коллекции и никогда не будет льстить даже своему близкому другу. Мне было важно услышать мнение Влада Лисовца — человека, который построил невероятную карьеру в модной индустрии и продолжает открывать что-то новое. Также хотелось, чтобы о моей коллекции высказался главный редактор GQ Игорь Гаранин: он написал «хорошо», пока буду довольствоваться этим (улыбается). Это люди, которых я уважаю: если они оставили положительные отклики, значит, все получилось. Но главное, конечно же, еще впереди.

Фото: архивы пресс-служб, архив Леонида Алексеева