Почему Владимир Маяковский — главный модник прошлого века и пример для хипстеров?

1910-1915 годы. Футуристический период

Выставка делится на несколько хронологических разделов: первый показывает Маяковского как студента Училища живописи, ваяния и зодчества. Его семья тогда жила очень бедно — у Владимира было лишь несколько потрепанных сатиновых блуз, которые он всячески приспосабливал к стилю богемы. В ход шли разноцветные ленты, крупные банты и кашне из черных и желтых квадратов — за счет этих деталей Маяковский каждый раз обыгрывал образ со старой одеждой. «Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы гнуснейшего вида. Испытанный способ — украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор. Значит, самое заметное и красивое в человеке — галстук», — писал он в автобиографическом очерке «Я сам». 

Стиль начинающего поэта из «низов», который пытался затесаться в элиту, так или иначе бросался в глаза. Исследователь футуризма Бенедикт Лившиц писал, что Маяковский одевался не по сезону легко — в черную пелерину с львиной застежкой и широкополую шляпу, надвинутую на брови, и напоминал в таком виде «члена сицилийской мафии, игрою случая заброшенного на Петроградскую сторону».

После знакомства с Велимиром Хлебниковым, Василием Каменским, Давидом Бурлюком и Алексеем Крученых гардероб Маяковского пополнился модными и интеллигентными вещами — например, розовым муаровым смокингом с черными атласными отворотами, красным бархатным жилетом и блестящим пиджаком, из кармана которого выглядывала большая желтая визитка с надписью «Владимир Маяковский» (желтый был любимым цветом поэта).

Маяковский усвоил одно важное правило: одежда — действенный участник его выступлений. Поэтому он научился радикально менять свой имидж и в зависимости от ситуации прикидываться франтом, интеллигентом и простаком. Для первого, например, поэт брал напрокат смокинг, цилиндр и трость в дешевом магазине на Сретенском переулке. Пианистка Ида Хвасс, к которой Маяковский часто заходил в гости для литературных диспутов вспоминала: «До сих пор он был одет более чем скромно. После поездки в Казань, кажется, в 1913 году, где он читал доклад о футуризме и заработал порядочно денег, костюм Маяковского стал другим. Как-то прихожу домой — является в новехоньком английском пальто, лайковых перчатках и цилиндре. Раньше я видела цилиндры только на витринах и сцене, а тут в нашей скромной передней, рядом с измятыми студенческими фуражками и потрепанными фетрами художников».

1915–1922 годы. Влияние Лили Брик 

В 1915 году Маяковский влюбился в Лилю Брик. Она повлияла не только на творчество поэта, но и на его внешний вид: по настоянию «Лилички» «Щен» (именно так называла Брик Маяковского) вставил новые зубы, накупил перстней и стал сниматься в кино. Фильмы «Барышня и хулиган» и «Не для денег родившийся» дают редкую возможность увидеть, как ходил, говорил, жестикулировал и носил одежду Владимир Владимирович. Причем для ролей он придумывал костюмы самостоятельно, а потом просил мать и сестер перешить его старую вещи по новым лекалам.

В 1921-22 годах Лиля Брик начала путешествовать по Европе и присылать оттуда посылки с продуктами и новомодной одеждой. Позже обученный западными примерами Маяковский стал ездить в Берлин за костюмами сам и обязательно привозил из вояжа шляпы — широкополые с четкими архитектурными линиями. Образы поэта также неизменно включали драгоценные булавки, продетые в ворот рубашки, и ремешки из кожи, на которые крепились карманные часы. Их Маяковский купил сразу, как только начал хорошо зарабатывать, а после писал: «Человек — только с часами. Часы только Мозера. Мозер только у ГУМа».

1920-1930 годы. Борьба с «серостью коммуновых лавок»

Помимо часов из ГУМа Маяковский рекламировал в стихах галоши «Резинотреста», продукцию «Москвошвея» и магазин «Моссукно» — каждый раз после выхода сборника фанаты стиля В.В. штурмовали эти фэшн-отделы. Таким способом поэт боролся с «серостью коммуновых лавок», в которых невозможно было найти красивую одежду нужных размеров. При этом буржуазные дорогие вещи считались признаком «нэпманского щегольства» — многие одевались нарочито небрежно. «Ох, и досталось мне, когда я явился в гостиницу к Маяковскому в «затрапезном» виде, — писал ленинградский литератор Илья Березарк. — "Это что у вас, патент на пролетарское происхождение?", — издевался он. — Вот вы, журналист, встречаетесь с разными людьми, что они могут подумать не только о вас, но и обо всей советской прессе?"».

В 1923 году Маяковский создал журнал «ЛЕФ», в котором, кроме коммунистических произведений, публиковал рисунки одежды для улиц и быта. Разработкой костюмов занимались художницы-авангардистки Варвара Степанова и Людмила Попова, которые специально для этого устроились на Первую ситценабивную фабрику. В результате девушки вместе с Маяковским и Родченко ввели в моду геометрический орнамент тканей — до этого ситец украшали только цветочками.

В 1928-м вышел первый номер журнала «Искусство одеваться», где художники, философы и писатели спорили на тему внешнего вида рабочего класса. Позже дискуссия перетекла в другие издания и тексты — например, режиссер и хореограф Николай Фореггер написал очерк «Штаны и юбки», объяснив преимущество коротких юбок перед длинными платьями, необходимость носовых платков и пристегивающихся воротников для гигиены. Маяковский участвовал в пропаганде так называемой «новой моды» и декларировал в «Стихотворении одежно-молодежном» шить больше одежды для юных девушек и ребят. Сам поэт тогда уже был общепризнанным модником — Татьяна Яковлева, у которой в Париже начался с Маяковским роман, писала: «Он напоминал английского аристократа и выправкой, и одеждой и уж никак не связывался с тем образом, который слагался в моем сознании из его футуристической желтой кофты, скандальных выступлений, режущего бритвой острословия и шумной славы пролетарского поэта-трибуна»

Выставка «Маяковский от-кутюр: искусство одеваться»,
Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства,
13 октября 2017 — 22 января 2018.