«Это крушение империи и представлений о моде» — Миша Бастер, автор первой книги о стиле 80-х и 90-х

Литературы о советской моде мало: это прекрасная книга воспоминаний Ирэн Андреевой, фотоальбом Аллы Щипакиной и «Мода по плану. История моды и моделирования одежды в СССР». Еще видел одну книгу на английском языке по известному и отбрендированному периоду 20-30 годов, который все мусолят последние пять лет, не будучи в курсе (или не замечая) бурного продолжения тех же трендов в 80-е.

Полноценных качественных и доступных исследований до сих пор нет: даже самый толковый историк моды Александр Васильев интересуется только «Серебряным веком», русским зарубежьем и героинями ранга Надежды Ламановой. Далее по временному контексту все немногочисленные издания скромно сворачиваются в тему советского быта в целом, ведь с 60-х теория и концепция «социалистического костюма» терпят фиаско и превращаются в откровенно западный эрзац. Нам впервые приходится быстро пролистать эту историю советской «антимоды», которая противопоставляла себя буржуазной, и соединить ее перестроечной.

Я не представляю, кто бы смог потянуть такое, так как поздняя советская мода со всеми ее «вывихами» и бэкграундами не изучена. Мне это по плечу, потому что я собрал большой архив материалов по субкультурной моде. Но это не будет основной линией — мы сосредоточены на феномене крушения империи, индустрии и представлений о моде у широких слоев населения. Как сказала мой сокуратор по выставкам Ира Меглинская, это некая «мода до прихода моды». Хотя мне кажется, что это больше про фантом моды и фантомные боли о моде.

Мы начали с того, чтобы сделать фотоальбом о странной и забытой субкультурной истории 80-х и 90-х годов. Возвращение трендов из этих десятилетий выстрелило закономерно — все 30 лет по разным причинам обходили их стороной, а остальные даже не подозревали, что в них была мода. Все смотрели только на художников и музыкантов, а остальные — даже если именно они делали истории, которые передавали из уст в уста на задворках, школьных переменах и подпольных азартных играх — были неинтересны.

Материалы для книги собирались как снежный ком. Сначала я копил архивы — часто ездил из Москвы в Санкт-Петербург по делам тату конвенции и навещал старинных приятелей из «новых художников» и «некрореалистов». Поскольку было что «посидеть и повспоминать», обнаружили, где это все может лежать — вскрыли исторически надувшуюся мозоль. К проекту «Хулиганы-80» я подошел уже с архивом из пары тысяч фотографий, аудио, видео и разных артефактов. Сейчас, спустя несколько лет, я — эдакий неофициальный музей-шапито, в который продолжают поступать материалы.

Для книги «Перестройка моды» все это пришлось систематизировать. На данный момент есть заготовка и закончена глобальная работа над интервью очевидцев эпохи — их оказалось около 60. Писать совсем не мое: никогда не понимал, как могут рисующие люди еще и складно изъясняться. По мне, это совсем разные языки. Поэтому я, как диджей, свожу весь материал — тексты, визуальное наполнение, исторические факты и дизайнерский труд — в одну структуру, при этом ограничиваясь краткой формулировкой и живой речью. Иногда «пишу ножницами» — то есть режу свои материалы и укладываю в строчки.

Мы собираем средства со всех, кто неравнодушен — работа над книгой зависит именно от сборов. Когда становится ясно, что накопил необходимую несгораемую сумму, то можешь спокойно начинать работать. Мы никого не убеждаем и не просим вкладываться в проект. Всем и так понятно, что это за история, и что мы хотим из нее сделать.

Как только появились сетевые ресурсы и паблики, информация о моих книгах стала вирусной. Однажды она даже дошла до моего старинного приятеля, с которым мы познакомились в процессе мордобоя в далеком 1987-м году. Я тогда был диким стрит-панком, а он — суровым моторокером. Он внес в мой проект «Петра-мототур длиною в жизнь» самую большую сумму — 1000 долларов, и в один миг практически провальная задумка была реализована. Это был мой первый опыт краудфандинга, и я совсем не понимал, что нужно делать.

К советской моде я отношусь с иронией. Никогда не признавал эти неказистые вещи из перестройки и к их нынешнему ренессансу отношусь без ностальгии, скорее, как к антропологическому материалу. Забавному. Люблю винтажные штуки, к которым меня «приучили» панк-дендисты, а также «американистскую» брендированную одежду: привозные плащи Burburry и London Fog, пиджаки Harris Tweed, пальто Max Mara. Из них можно было делать классные миксы — этому меня учил уже неживой герой нашей «саги», авангардист советской моды Гарри Асса (автор сценических образов Жанны Агузаровой и музыкантов «Кино» — Прим.ред.).

В «Перестройке моды» есть много моментов, связанных с Петербургом. Тот же Гарик Асса был «министром моды» в «новом правительстве» Тимура Новикова, да и сам термин «Асса» за ним закрепился в тогдашнем Ленинграде на сцене «Популярной Механики» Сергея Курехина. На «вахте» его сменил Сергей Чернов и на этой же сцене развивалась Лаборатория Экспериментальных моделей Светланы Петровой.

Большинство субкультурных историй тоже связаны с этим городом: несмотря на активную Прибалтику или Киев, далекий студенческий Новосибирск или Свердловск, основной перестроечный пин-понг событий и кадров был в зоне Москва-Ленинград. Мы это уже отразили в наших «Хулиганах» и совместной выставке с «Гаражом» в «Этажах».

Я не могу выделить в новой книге самые ценные моменты. Но знакомые отмечают личный архив художницы Лены Худяковой или того же Гарика, сканы редкой прессы, материалы ОДМО (Общесоюзный дом моделей одежды — Прим. ред.), которые казались утраченными, или экзотическую фотосессию с Александром Петлюрой в винтажных вещах разных периодов. Мне же кажется, что куда дороже живая речь героев, которых уже нет в живых, но которые оказали огромное влияние на становление советской и постсоветской моды.

Фото: личный архив Миши Бастера

Поддержать проект можно здесь