Актриса Юлия Снигирь сыграла в сериале «Великая» Екатерину II, своевольную и смелую императрицу, которую по праву можно считать первой в русской истории панк-рок-дивой. Юлия призналась, что переняла стиль царицы, а мы узнали в нем элементы рока 1970-х и вдохновили артистку собрать свой бэнд в Тронном зале Екатерининского дворца.
Одна из самых сложных актерских задач — необходимо сделать персонаж реальнее, чем он был на самом деле. Любая фальшь под линзой кинообъектива обнаруживает себя в геометрической прогрессии. Тем сложнее было браться за роль Екатерины Великой — обилие ассоциаций плюс костюмы и интерьеры грозили опасностью превратить все в картонную историю. На пробы меня пригласил режиссер Игорь Зайцев. Я только что сбежала из Голливуда, поняв, что не могу там жить, но и здесь свое место не нашла — неприятное ощущение. Растерянность была видна в глазах, а также лишняя суетливость и неуверенность, несвойственные моей героине, однако меня утвердили. Сначала я испугалась, не понимала, как подступиться к роли, — никогда не играла ничего подобного. Как произносить текст, чтобы он был живым, но в то же время не слишком современным? Как актуализировать речь, но не звучать пошло? Моей целью стал поиск живого человека. Я начала изучать Екатерину. Мне нужно было докопаться до мелочей — о чем она думает, когда просыпается и когда засыпает, фантазировать на бытовые темы. Меня интересовали самые простые вещи, из которых тем не менее складывается характер: она любила не изыски, а соленые огурцы и говядину, обожала кофе, причем варила его сама, вставала рано, много работала, читала, изучала языки и науки: физику, химию. Мне подарили сборник ее морализаторских пьес, написанных прекрасным русским языком. Она говорила без немецкого акцента, потому что учила язык день и ночь, приняла православие — и так, шаг за шагом, умом, хитростью и харизмой притянула всех на свою сторону. Я прочла биографический роман Анри Труайя, он понравился мне своей литературностью: вроде все близко к источнику, но есть некая перчинка, позволяющая схватить образ. Потом взялась за мемуары, которые тоже трудно рассматривать как абсолютно достоверный источник информации: дневники написаны комплиментарно. Екатерина понимала, что ее будут читать потомки и у них будут вопросы, на которые и решила ответить заранее. Чем больше я набирала материала, тем больше понимала, что совершенно очарована.
Следующим этапом стала работа над собой. Я долго шла к этой роли: двенадцать серий, и я почти в каждой сцене! Огромный соблазн показать все, чему я научилась за эти годы, когда мне не слишком удалось реализоваться, — у меня не было ни одной громкой работы. Я неуверенная в себе актриса, меня не воспринимают всерьез, и во мне шла борьба: выплеснуть сразу все, что накопилось, доказать, на что я способна, продемонстрировать диапазон Юлии Снигирь. Но впервые в жизни я поняла, что есть что-то больше, важнее меня — моя героиня. К тому моменту я была так влюблена в нее, что она стала важнее чем я-актриса. Делая роль, я соблюдала не свои, а ее интересы. Брала из себя не то, что мне хотелось показать, а то, что ей нужно было из моего организма взять. Я начала думать, что есть во мне такого, чего не могла бы сделать другая актриса. Стала заниматься и поняла, что нужно себя максимально расшатать, по винтикам разобрать свою жесткую систему креплений, сплава. Мне нужно было себя размягчить, сделать легче, а это вещь опасная. Можно так расшататься, что потом будет не собраться, и я осознавала этот риск. Но было очевидно, что это единственный путь. Я полгода себя разбирала по винтику, вытаскивала, копалась, пристально рассматривала — иногда было очень больно. У меня поменялся круг общения, я стала по-другому одеваться, изменились интересы, я перестала фанатично следить за собой, уходила в какой-то панк. Мне от нее шла информация, что она была реальным новатором, почти анархисткой. И совершенно точно таким персонажем, который намеренно нарушал правила — из чистого хулиганства. И я, зная, как нужно сидеть или двигаться, тоже хулиганила в кадре, ведь она могла себе позволить вести себя иначе. Это и оживляет роль. Я вытаскивала такие вещи, которые она пыталась скрыть, подтекст. Например, вопросом, как Елизавета стала императрицей, она начала задаваться с пятнадцати лет. Детали тоже помогали развитию образа. Скажем, в ряде сцен я появляюсь простоволосой, хотя именно при Екатерине был бум париков, это знаковая вещь периода. И это тоже своего рода протест: могла себе позволить! Сочетание ее характера, существа с моим существом дало забавный микс, ни на что не похожий. Я верю в то, что раз так сложились звезды, то это было необходимо. Что касается костюмов, то главная задача — не играть в них, а жить, все время помнить, что люди были такими же, изменились лишь осанка и походка. На меня все время пытались повесить килограммы украшений, но я выбирала одно кольцо и небольшие серьги. Костюмеры обижались — у них-то были заготовлены мешки, однако к концу съемок сами протягивали самое скромное со словами: «Вот самые маленькие сережки и колечко».
Фото: Натали Арефьева
Стиль: Гоша Карцев, Ксения Гощицкая, Вадим Ксенодохов
Визаж: Андрей Шилков, Ольга Петрова
Прически: Наталья Коваленкова, Юлия Художникова
Продюсеры: Ксения Гощицкая, Елена Федорова.
Ретушь: Евгений Крутаков
Подбор вещей: Ксения Гощицкая, Анастасия Росликова
Бутики: ДЛТ: Gucci, Saint Laurent; Сode7: Levi's, Camber; Versace: Versace; Lomonosova22: Frends; H&M: H&M; Prada: Prada; Vintagevoyage: Yves Saint Laurent; Chanel: Chanel
Благодарим The Rug Company (Большой пр. П. С., 22-24) за предоставление ковра Rodarte
Благодарим студию звукозаписи Galernaya 20 (Галерная ул., 20) за предоставление музыкального оборудования.
Благодарим «Торговый дом на Невском» (Бассейная ул., 33) за предоставление электрогитар
Благодарим гостиницу «Коринтия Невский Палас» (Невский пр., 57) за предоставление номера для подготовки к съемке
Комментарии (1)