Как фаундер Walk of Shame Андрей Артемов сначала придумал скандальное платье-сетку за 250К, а теперь объединился с гигантом масс-маркета Finn Flare?

Коллаб с Finn Flare — спланированное вертикальное просачивание, фэшн-коды Walk of Shame уходят в массы. Тысячи людей в джинсах с твоими вышитыми розами — это экспансия или девальвация?

Когда приходит бренд масс-маркета и платит деньги за твой дизайн, а не тупо ворует, как сейчас принято делать, то это уже классная история. Это честно. Мне хотелось, чтобы аудитория масс-маркета узнала, что такое бренд Walk of Shame, а наша аудитория поняла, что у нас в России возможны чистоплотные проекты, такой правильный индустриальный микс. В Finn Flare замечательная команда, очень профессиональные люди. Понятно, что у них другой подход к вещам как к продукту. А джинсы у них отличные: это моя любимая вещь из дропа. Мы плотность выбрали, форму отработали — а качество у Finn Flare хорошее, шьют в Турции: ну так там и Acne шьют. Турция, пока мы над ней потешались, обошла Португалию по «цене — качеству» и стала мощной индустриальной страной, обшивающей половину модных домов. У меня зимой в Walk of Shame будет худи-дубленка — только там и взялись за такое. А пока мы на их фабрике обсуждали формальности, я обнаружил, что самые сложные блокноты Moleskine делают в соседнем цехе.

Теперь верховную фэшн-страту страны больше не выявишь по футболке с лого и кантиком.

Знаешь, я ведь ненавижу эти майки с логотипами. Но об этом никто не должен знать! Я люблю графику, если в ней присутствует месседж. Надписи Private dreams или Petit pain — в этом есть смыслы. Помнишь, у ЦУМа был кринж-лозунг «Миланские цены»? Мы тогда у них на последнем этаже как раз показ Walk of shame делали, и шоу открывала майка с надписью: «Миланские цены». Троллинг удался, был солдаут. Такие ходы я люблю. Вот в футболках из коллаба мы пишем Finn Flare нашим шрифтом или заплетаем два логотипа друг в друга, там есть игра.

А платья-комбинации Walk of Shame из английского шелка с тончайшими бретелями, как их можно конвертировать в хай стрит?

Мы расстаемся с этой формой, я подумал, что сделать ее доступной — это красивое прощание. Слип-дресс — наша базовая классическая история, восходящая к Кейт Мосс 1990-х, которую я ввел 12 лет назад копипастом и не скрывал. Как и свитер принцессы Дианы I'm a luxury, это сознательное воровство средь бела дня, еще и гордо озвученное. Мы тогда даже стайлинг повторили с жемчужной ниткой и рубашкой внизу. Но только низ был совсем другой, гранжевый. Мы ничего не стесняемся, потому что в этом случае мы не воруем дизайн, а заимствуем культурный символ.

Давай дальше типизировать твой коллаб: кто еще там есть, кроме Кейт Мосс в комбинашке?

Ранняя Пэрис Хилтон начала нулевых, эпоха Juicy Couture: обошлись без велюра, но серые трек-сьюты с розовой типографикой — это все о ней. Еще есть ваша мама в колготках, в тот самый момент, когда пошла стрелка и она потянулась за прозрачным лаком для ногтей, чтобы спасти ситуацию. Мы свели колготки к гольфам, но стрелки настоящие, мамины. Fun fact: мы взяли этот референс времен дефицита, но разработка технологии маминых стрелок в Португалии обошлась нам в миллион. Так дорого, чтобы повторить бедность. Мы делали это для коллекции Walk of Shame: гольфы из коллаба с Finn Flare связаны в России, отлично сделаны.

Пока все заняты импортозамещением, как твое личное экспортозамещение? Помню такие цифры: 80 % вещей Walk of Shame продавались по всему миру, а на российский рынок приходилось только 20%.

Сокращаем расходы и ориентируемся на другие перспективные рынки: Юго-Восточную Азию и Ближний Восток. Если у нас в Париже и Токио был такой отклик, то в Гонконге и Шанхае мы точно должны встретить фэшн-понимание. При этом мы больше не ездим в Париж на недели моды, где раньше всегда делали презентацию в рамках расписания — это был гигантский бюджет: помещение, модели, фотографы, один стайлинг чего стоит — последние три года меня консультировала Агата Белсен, старший редактор моды Another Magazine.

А чтобы стимулировать локальный рынок, мы добавили дропы, которые не нужно ждать — see now, buy now. Я так в прошлом году поступил с первой мужской коллекцией Souvenir, ее можно было сразу купить. Вторая будет позже. Но у них пока нет системного календаря.

А Агату Белсен удалось импортозаместить?

Это проще, да. Мне очень нравится работать со стилистом Ильдаром Иксановым, я даже хочу с ним сделать совместный мужской дроп. Женские лето и резорт для внутреннего лукбука тоже делал Ильдар, а вот для презентации эти же коллекции нам стилизовала Аня Слоникова, там совершенно другой угол зрения. Мне очень нравится, когда разные классные люди пересобирают смыслы внутри одной коллекции, к тому же сейчас как никогда мы зависим от количества и качества контента.

Иногда идеальный контент — это идеальный шторм. Кто ждал, что число 250 000 под фото платья-сетки с зеркалами взорвет Telegram? У Мадонны Мур не сошлись цена и качество. У Ксении Собчак и Дарины Алексеевой возникли подозрения в плагиате. Давай все же разъясним, почему платье столько стоит, и ответим на главный вопрос — кто изобрел зеркала?

Ужасно не люблю объяснять очевидное: не уверен, что в этом есть смысл. Это же не искреннее любопытство, а претензия. Основная сенсация была в цене и в том, что сетка-то, оказывается, синтетическая. Хотелось бы, чтобы люди, которые пишут о моде, хотя бы были в курсе, что несинтетических сеток не существует. Давайте откроем им этот секрет. А внутри сетки еще есть нижнее платье из натурального шелка, которое в комплекте продается. Это платье отдельно стоит 60 000 рублей по сути. Итак, почему оно стоит 60 000: это английский шелк, крой по косой, повышающий расход ткани, здесь не кант, а тончайший ручной шнур, который может сделать не каждый портной, потому что чем тоньше, тем высококласснее мастер, на такое платье уходит два-три дня работы. Теперь перейдем к зеркалам, которые я делаю уже 12 лет в разных изводах: сначала рисую эскиз, отправляю в Индию. Там на фабрике, где многие дома делают свой кутюр, мужчины-мастера вручную вырезают круги из особого плотного зеркального пластика, каждая деталь пришивается. Затем все детали прокладываются бумагой, потому что это ручная работа, очень хрупкая материя, и так она летит сюда. И это пока что просто ткань. Мы здесь кроим, на местах швов все отпарывается, а когда платье готово, то по швам все зеркала пришиваются вручную обратно. Эта ткань — над ней работают трижды, чтобы создать по сути очень простую форму. Внимание, вопрос: сколько такое платье будет стоить у Prada?

Да, тг-админы тоже провели эту параллель. Ведь у Prada было все, даже зеркала.

У Prada действительно были зеркала в 1990-х, но они были полностью прошитые, там другой месседж. А до Prada зеркала были у Dries Van Noten, например. Мои — оммаж Яеи Кусаме, это написано в каждом пресс-релизе. Но кто ж их читает?

Кажется, всюду видеть плагиат и подозревать обман — это скомпрометированное мышление в мире скомпрометированного дизайна?

Так и есть. Марки-кописты, которые обесценивают моду, дизайн, ремесло, просто берут условную куртку Prada, переснимают лекала и строчат упрощенную версию. И они повсюду! Я не против заимствований, я сам могу найти что-то в винтажке или в архивах, но ведь самое важное здесь — переосмыслить и переработать. Безусловно, не всем делать моду, дизайн, кутюр, не всем быть Джонатаном Андерсоном. Видела последнюю Loewe, да? Посеребренные деревянные воротники пальто, которые выглядят как меховые, сумка-связка спаржи, расшитая бисером, имитирующая антикварную статуэтку фарфоровой фабрики Chelsea — это же можно с ума сойти! Понятно, что они потом тоже будут продавать свитерки и спортивные костюмы. Но есть же вот эта подиумная часть, которая показывает, что такое ремесло, какое оно сложное, какое оно информативное и концептуальное.

В коллекции Walk of Shame однажды была шуба Guillotine fur coat, а назвали мы ее гильотиной, потому что там сшивались полоски меха градиентом от бордо к лиловому, и она выглядела, как будто кровью забрызган верх. Это был суперхит. И на показе были Гоша Рубчинский и Толя Титаев, с которым они сделали бренд Rassvet. И вот Гоша выпускает мужскую пэчворк-шубу, совсем непохожую на нашу, и говорит: «Мы сделали ответ вашей шубе, мы сделали роман шуб: ваша шуба и наша шуба. Но мы у вас ее украли». Если бы все так крали.

Расскажи про свою летнюю коллекцию Walk of Shame. Как там с концептуальным ремеслом?

Коллекция о том, как все красивое уничтожается. Называется Private dreams, потому что место, где ты еще можешь оставаться собой, свелось к твоей кровати. В мудборде мой любимый торт с вульгарными розами, упавший на пол. Портрет Гленн Клоуз, снимающей макияж, из «Опасных связей». Кадр из «Бойцовского клуба» с месивом, которое осталось от прекрасного лица Джареда Лето после драки. У меня всегда были рубашки с оторванным воротником? С этого все и началось, когда ты берешь вещь, добавляешь один дисбаланс какой-то, крушишь одну штуку. Теперь это манжеты. Есть такой дубовый брезентовый тренч, скроенный по косой, но на спине — глубокий вырез и завязки, можно их ослабить и открыть плечи, он становится платьем. Ты становишься очень хрупкая, полуоголенная в этом жестком тренче. Есть поло с трикотажным воротником, но в остальном — полностью из шелка. Есть юбка-маркиза из шифона с питоновым верхом. Есть платья из белоснежного узорного тюля — реминисценции советских окон. Есть вязаные жилетки со списком покупок. Этот список — на самом деле татуировка конкретного человека, которого я знаю. Я — фанат татуировок, это детская травма, мне родители не разрешали ничего набить. Но разглядывать чужие — обожаю. Так вот в этом списке были продукты: milk, bread, butter, — и был один вычеркнутый пункт, который я заменил на hope — надежду. То ли она уже приобретена, поэтому вычеркнута, то ли от нее просто отказались.

Есть бомбер на прерванной резинке, а внизу длинная юбка в розах. Это мама у фонтана: юбка в цветок и какая-то папина куртка, потому что похолодало.

Наблюдаю новую итерацию комьюнити Walk of Shame. Рассматривала фото с ужина в Buro TSUM, а там рядом с фэшн-истеблишментом вроде Наташи Гольденберг теперь сидят певица Kristina Si и инфлюенсер PollyHey. Это начало прекрасной дружбы или скорее с трудом скрываемое напряжение?

Для меня это органика, я всегда так делал. Когда-то Наташа Гольденберг сидела на моем показе рядом с Толей Титаевым, Децл мог быть на одном мероприятии с Сесилией Дин, а Шахри Амирханова — с Авдотьей Александровой (фаундер агентства Lumpen, режиссер — Прим. ред.), которую мой друг Сергей Пойдо нашел в Tumblr, а мы тут же пригласили видео снимать. Эти люди, возможно, нигде бы не встретились. Да, PollyHey — супернеоднозначный персонаж, она вызывает эмоции, а я обожаю, когда люди провоцируют сильную реакцию. А если будут травить, я буду защищать, у меня эта боль еще с фильма «Чучело». У меня еще клиентка — Валя Карнавал — тоже должна была приехать, но не получилось. Ее знает каждый 14-летний ребенок. Сначала она пришла как клиентка, а потом мы подружились, я ей недавно показал двор «Тото», очень модный московский двор. Как когда-то показал Шахри «Кризис жанра». Но главная пушка — это Kristina Si в корсете и спортивных брюках Walk of Shame. Она была со своим другом, супермузыкантом, который в грилзах золотых танцевал под DJ Козака. Вот так пойдет кто-то, сможет так? Вот если сможет, тогда и поговорим, почему платье по 250.

Текст: Юлия Машнич