Как Ида Галич и Олег Горчанин устроили самый эффектный мейковер года?

Ида Галич 

Ведущая трех шоу с амбициями Опры, блогер-стратег, фигурирующая в передовых строчках рейтингов Forbes, доверила свое преображение юному стилисту без опыта и почти без рекомендаций — и сорвала джекпот в фэшн-лотерее.

Ида Галич — ​преображение года. Как это: вчера — ​футболка с пивозавром, сегодня — ​архивный кутюр? Вы нам просто позируете или все гораздо глубже?

Трансформация произошла полная, и она удалась, причем не только внешне, но и внутренне. Мне дико комфортно сейчас. Даже в профессии все стало красивее: я сейчас почти не работаю по выходным, по вечерам, у меня четкое расписание. Я, оказывается, всегда могла так жить. Но мы, поколение 1990‑х, воспитаны в страхе, что кто‑то придет и заберет наше место, как только мы зазеваемся. Мы недостойны, мы все должны пахать. А это не так, это в больной голове нарисовано, поэтому я и начала разбираться с собой. Был запрос на то, чтобы измениться и внутренне, и внешне. Я до этого работала с огромным количеством стилистов, были самые топовые, но я так сильно влюблена в Олега, потому что только он смог. Мне нужен был не просто приходящий-­уходящий персонаж, а именно тот, кто бы проникся, вошел в ДНК команды, проекта, меня и во всем этом мог бы с нами раствориться. Так и произошло. Поэтому не случилось какой‑то нарочитой искусственной пробы пера, нет. Сила в органике, я считаю.

Почему Ида Галич при ее возможностях вдруг берет юного стилиста без опыта и рекомендаций?

В жизни должно быть место мечте. К тому же у Олега была одна ценная рекомендация: его посоветовал Гоша Карцев (стилист и ведущий. — ​Прим. ред.). И мое сотрудничество с опытными стилистами не приносило нужных результатов: их опыт как будто не резонировал с моим. И ситуация, когда стилист — ​пластилин, гибкий, готовый слушать и вникать, оказалась выигрышной для всех. А до Олега все пытались меня упростить.

Теперь вы дальше от народа? Как реагирует ваша многомиллионная аудитория на корсеты и шлейфы?

Очень хорошо. У нас с Олегом по сути очень простое, понятное отношение к моде. Любой человек может взять и создать образ, похожий на то, что мы делаем. Я же не ушла в непонятный человеческому разуму дикий фэшн-авангард. На фотографиях не появилось кислого недовольного лица и очень модного образа. По факту я осталась народной, но при этом и выросла в красивое: расслабленная дива, такое состояние. Оно во всем прослеживается, не только в одежде. Ведь мы видим очень много примеров, когда очень круто одевают человека, а он продолжает делать какие‑то совершенно неподходящие, неподобающие вещи. Тебя могут красиво нарядить и поставить, но должно быть за этим что‑то еще. Я не отказалась ни от одной части себя, тут все честно. Если бы мне было неуютно в этом, если бы я не нравилась сама себе сейчас в зеркале, мы бы видели другую Иду. Хорошо одетую, но как будто не пришей кобыле хвост.

Как вообще диве расслабиться?

Я вам расскажу, с чего начались все мои изменения. С того, что я начала учиться, изучать этологию человека. Мне объяснили, что я не спринтер, а марафонец. А в марафоне очень важно иногда дать себе передышку. Ты бежишь и думаешь, что если ты сейчас сядешь и отдохнешь в субботу, мир тебя забудет. А мир тебя не забудет. Ничего не случится, даже если ты на один вечер уберешь телефон.

Звучит очень по-взрослому. А вы в детстве себе так представляли, мудрой женщиной в перьях и пайетках?

Я как любая девочка в детстве наряжалась в мамины полусапожки, в огромную разлетайку-­кофту и слушала песни Аллы Борисовны Пугачевой. У родителей хранилось изрядное количество ткани невероятной красоты, из которой никогда ничего не шили, потому что оставляли на самый лучший день. И я эту ткань по всякому драпировала и вытанцовывала. И тоже со всеми ждала лучшего дня: в 2 года мне купили великолепные белые брюки на вырост, в школу. И я ждала и ждала и мерила и мерила, но даже в 8 они мне были очень длинны. Я говорю: мам, пожалуйста, эти брюки мне очень нужно в школу, хочется в них сверкать среди одноклассников. Она говорила: ну еще надо подождать, пока ты до них дорастешь. В итоге они стали как раз по длине и не сошлись в талии. И я говорю: мам, ну почему нельзя было взять, обрезать и ходил бы ребенок счастливый все эти годы? (Смеется.) Такое мышление — ​вечная отложенность счастья, теперь я с этим борюсь, и если чего‑то неистово хочется, я себе это покупаю здесь и сейчас.

Это точно не другая  сторона того же невроза — ​не безудержное потребление?

Нет, у меня тут все четко: cost per year. У каждой вещи есть цена выхода.

И когда я понимаю, что эта вещь дорогая, но ее можно стилизовать несколько раз, то почему нет? Я не из тех людей, которые покупают что‑то, и оно висит. Я за экологичную моду, мне это важно. У меня очень компактный гардероб сейчас, мне Олег оставил маленькую капсулу. У меня раньше был целый этаж забит вещами, и самое смешное, что при этом я одевалась хуже — ​не могла выбрать что надеть. Здесь у меня какие‑то цветочки, перья, сетки, здесь какие‑то бренды… Было невозможно принять решение, в итоге я ходила в одних и тех же лосинах и толстовке. Мы с Олегом полностью зачистили гардероб, сейчас это 20 позиций.

И я выгляжу ежедневно в своей будничной жизни намного разнообразнее, чем раньше, потому что понимаю, что с чем сочетать. И мои предпочтения, они не совсем про люкс, я много ношу Sorelle, Namelazz, Ushatava, 1811, Pervert.

А как же ваши кутюрные платья, которые не мэтчатся ни с чем, кроме красной дорожки?

Давайте говорить честно: кутюрные платья появились в моем обиходе только в этом году. Мы с Олегом решили поддерживать наших дизайнеров и брали только российский кутюр: Валентин Юдашкин, Татьяна Кочнова, Юлия Янина, Яна Расковалова. К тому же я часто выходила в архивном, и поэтому о выкупе там даже не стоит говорить. Это происходит так: взяли, все аккуратненько сняли и вернули обратно. Да, мы можем это надевать и таким образом давать вещам вторую жизнь, чтобы история продолжалась, но в глубине души я считаю, что такие платья вообще должны в музеях выставляться, не место им в частных коллекциях. Вот есть Татьяна Сорокко, экс-топ-модель, фэшн-меценат и только потом коллекционер, она недавно отвела меня на выставку в Париже про 1997 год: Готье, Версаче — ​дух захватывает.
 

Трудно менять себя?

Я очень верю в пирамиду Маслоу, пирамиду потребностей. Я полностью self made woman, и у меня была жесткая необходимость решить вопросы, связанные с квартирой, благоустройством, помощью родным, себе, укомплектовать штат. Я только сейчас подошла к верхушке, где у нас мода, стиль, красота, когда я полностью закрыла все, что меня может в принципе тревожить в остальных ступеньках.

Мода стоит у вас где‐то на самой вершине этой волшебной горы?

Как у любого другого человека.

Кому‐то сразу важно, чтоб все красиво.

Пожалуй, бывает такое: люди рождаются и видят мир иначе. Я, к сожалению, не принадлежу к таким людям, у меня все фундаментально. Когда я дошла до моды и красоты, то уже понимала, что у меня есть на это финансы, ресурсы, запрос. Мне кажется, наверное, в этом есть доля успеха того, что произошло. Потому что я была готова и всеми своими фибрами ждала изменений.

Чего никогда не наденет Ида Галич?

Еще не так давно сказала бы, что стринги, но теперь я в них сфотографировалась.

Я стараюсь одеваться уместно, уважаю заданный дресс-код, этикет. Вижу, как одеваются Юля Гаврилина, Валя Карнавал, я в диком восторге, мне очень нравится, как с ними работают стилисты, но я понимаю, что мне уже 33 года. Я мать. (Смеется.)

Когда мы с Олегом, он меня может собирать куда-то, я говорю: «Олег, подожди. Ты уверен, что разрез до пупка будет кстати на этом благотворительном вечере?»

Сможете остаться дивой без Олега?

Олег, как и любой участник моей команды, будет со мной ровно столько, сколько отведено времени этому союзу. Насильно держать я никогда не буду. Но мы только начали! Если вы о том, могу ли я дома одеться сама — могу. Я недавно одевалась на мероприятие, Олег меня похвалил, сказал, что идеально! Это как с парнями: могу без него, но не хочу.

А все‐таки взаимоотношения звезды и стилиста, они про что: дружбу, фэшн‐терапию, вдохновение или бизнес?

У меня хватает мудрости (это от мамы) быть Олегу и другом, и наставником, где-то музой и даже пластилином. У меня в принципе в команде очень здоровая атмосфера. Все говорят, что невозможно с друзьями работать. У меня возможно. У меня в коллективе если человек верный, способный, отвечает всем требованиям, невозможно не подружиться, мы все время вместе. Я в принципе устроена таким образом, что я существую в абсолютном счастье. Я не могу делать то, что мне не нравится, патологически. Каждый человек, который около меня находится, тем более так много времени, априори должен мне нравиться. Если я его не люблю, я не смогу. Не умею. Поэтому мы с Олегом и дружим, и болтаем, и дело делаем.

И мне повезло с Олегом очень сильно, и ему повезло со мной. Он попал к руководителю, который разобрался со своей головой. Такой климат, как у нас, редко можно встретить в шоу-бизнесе. Я очень рада, что Олежечка сейчас именно около меня, потому что я могу подсказать, что-то посоветовать, вижу, какой он перспективный, понимаю, кем он может стать через пару лет. Подсказываю, куда лучше сейчас распределить свой творческий потенциал и силы, чтобы не испепелить свои ресурсы.

Все‐таки не похож Олег на командного игрока, слишком яркий персонаж.

Команда в моем случае — не свита. Никогда нельзя вокруг себя собирать свиту. Ты делаешь отстой, а тебе говорят: «Это очень круто», — потому что боятся потерять свое место. Хуже для артиста нет ничего. У нас не так, и Олег тоже не был и никогда не будет свитой, я ценю его мнение. Если не согласен — выскажись.

В чем суперсила Олега как стилиста?

Олег очень любит женщин и их красоту, он видит всех красивыми — это талант. Помимо всего прочего Олег умеет шить. У нас у артистов чаще всего в чем проблема? Тебе подобрали красивый лук, но не подогнали его по фигуре, и он не сидит, и я раньше выходила — без слез не взглянешь. То штаны не по росту, то болтается талия, то слишком большие плечи. Почему то же самое джинсовое платье Sorelle, которое было на VK Fest, так круто смотрится? Потому что мне Олег его с точностью до миллиметра ушил в талии, в груди, в бедрах. Работа руками — э то очень важно. Совет для всех начинающих стилистов: прокачайте это умение. Это такая работа, которая не видна на первый взгляд, но она основополагающая. Чтобы даже недорогой пиджак, брюки подошли идеально — это и есть начало стиля, когда на тебе все просто- напросто сидит.

Олег Горчанин 

Стилист-сенсация, вогер, дипломированный художник и профессиональная швея — это только несколько субличностей Олега Горчанина, ответственного за чудесное превращение народной любимицы Иды Галич в расслабленную диву.

Как это — взять и переодеть взрослого человека в другого взрослого человека? И какой из них настоящий? 

Думаю, нам удалось достичь вау-эффекта именно потому, что у Иды был запрос на тотально новый вектор. Она много для этого сделала: стала следить за здоровьем и питанием, много читать и посвящать время образованию, обратилась к коучам, активно занимается спортом — пилон оказался одной из крутейших тренировок, потому что не только прокачивает сексуальность, но и дает серьезную физическую нагрузку. Она выросла духовно, эмоционально и интеллектуально, хорошо выглядит и прекрасно себя подает. При этом Ида — мать, которая параллельно управляет большой командой, выходит на мероприятия и показывает там класс. Это полный восторг.

У нас случился прорыв именно потому, что удалось показать, в том числе с помощью стиля, изменившуюся красивую женщину в гармонии с собой и со своим телом.

Люди полюбили смешливого блогера в футболке с пивозавром, а ее переупаковали в корсеты и шлейфы. Как отреагировала аудитория?

Она это приняла. Дело в максимальной честности: мы не создавали картинку из ничего. Человек работал над собой — и вот результат. Более того, мне кажется, что это очень круто — иметь перед глазами такой пример развития личности. Подписчики видят, что так можно было, — и тоже тянутся.

Как вы оцениваете результат преображения?

На десять из десяти. Я не хочу сказать, что Ида выглядела как-то плохо, когда работала с другими стилистами, но именно у нас с ней получился суперпотрясающий симбиоз. Я точно знаю, что Иде подойдет, учитываю и внешность, и характер. Я хочу сделать из нее икону, стиль которой все будут обсуждать. Концепт — расслабленная дива. При этом я не одеваю ее в супертренды или только самые последние коллекции, моя задача — подсветить не вещи раскрученных дизайнеров, а ее собственную харизму.

Для меня ключевым стал декабрьский выход Иды в золотом платье плиссе Ushatáva, а под ним был корсет, на котором заново драпировал ткань. А всеобщее внимание, пожалуй, было привлечено весной кутюрным кожаным мини Yanina с длинным плащом. Все такие: «Это что, Ида?!» Мне кажется, это стало моментом рождения ее нового «я».

Как вы думаете, что в вас такого невероятного, что Ида вам доверилась? Юный стилист без опыта ведения мегапубличных клиентов — опасно!

Мне кажется, мы чем‐то похожи. Например, непреодолимой тягой к блесткам и стразам. (Смеется.) Первый месяц был достаточно сложным, Ида мне особенно не давалась, потому что не понимала вообще, кто я: какой‐то пацан пришел и давай командовать. Но потом, видимо, поняла, что я реально стараюсь. Каждый день я приходил не с двумя, а с двадцатью образами. И да, могло ничего не понравиться и приходилось заново искать, чтобы хоть какой‐то аутфит подошел. И в какой‐то момент, я сам даже не заметил когда, услышал: «Ты — стилист, ты и выбирай. Доверяю, делай». И все, понеслось.

Вы составляли какой‐то мудборд по хэштегу «расслабленная дива»? Это вообще кто?

Когда мы начинали экспериментировать, я ориентировался на старый Голливуд — Грейс Келли, Мэрилин Монро. Сейчас Ида хорошо позанималась фигурой, и мы решили, что можно показывать больше тела. Один из референсов — Дженнифер Лоуренс.

Почему почти все бренды одежды на Иде — исключительно русские? Это идеалогическое?

Конечно! Это наша флагманская идея — поддерживать локальных дизайнеров. Ида со многими из них дружит. Легко пойти в ЦУМ и одеться с ног до головы, а мне интереснее находить новое и круто это стилизовать. Не обязательно дорогое — очень люблю Namelazz, Sorelle, Gods of Fame.

Но я придерживаюсь железного правила: на официальные мероприятия, премьеры и красные дорожки — только кутюр. Это и петербурские бренды Tatyana Kochnova и Belik, я уже упоминал Yanina, обожаю платья Valentin Yudashkin из 2000‐х, прямо ищу их.

Хочу понять, как все‐таки вышло, что Ида Галич отмечает вас буквально в каждом своем посте?

Точно не знаю. Я очень стараюсь, мое эго не позволяет сделать образ хуже, чем предыдущий: как минимум должно быть так же круто. Вся команда чутко подходит к каждому мероприятию, мы запрашиваем у продюсеров всю информацию: как выглядят сцена и ковровые дорожки, во что будут одеты другие гости, чтобы понимать, как выгодно собрать и вписать образ, чтобы Ида сияла. К сожалению, классные вещи становится найти все сложнее, поэтому я стал прибегать к индпошиву: на открытие ММКФ Ида выходила в платье моего дизайна и ювелирных украшениях Parure Atelier. Главное, вещь должна идеально сидеть, поэтому я часто что‐то перешиваю, ушиваю и кастомизирую.

Ваши косы и кэтсьюты транслируют потребность во внимании. Не хочется выйти из тени?

Не могу сказать, что я в тени. У нас несколько разная ЦА, даже если мы выходим куда‐то вместе. С точки зрения модной индустрии, я забираю ультрафэшн, какие‐то супертренды, а Ида — лакшери и тихую роскошь. Я ее обожаю и очень благодарен за то, что она реально меня поддерживает во всех моих аутфитах, которые могут быть достаточно провокационными. Но я стал намного реже тусоваться: устаю, пытаюсь совладать с махиной задач. И к мероприятиям я тоже готовлюсь, ищу какие‐то фишки. Раньше у меня были косы: усы и косы были крутым сочетанием, мне даже писали европейские журналы c запросами интервью. Потом мне это наскучило, и теперь я ношу трессы (разновидность накладных волос. — ​Прим.​ ред.): считаю, длинные волосы круто смотрятся на парнях и вовсе не лишают брутальности. Было увлечение эпатажем, полуголый живот, узкие брюки, но теперь я больше люблю оверсайз и концепт, как у тех же Ushatáva.

Расскажите про свой путь из vogue в Vogue: как вы оказались в московской фэшн‐тусовке?

Все началось с танцев — в vogue‐культуре я уже лет десять. Самый первый vogue‐дом, основанный на просторах СНГ, называется Bonchiche — в нем я и состою. Отец дома — Дима Bonchiche, как и я, родом из Беларуси, а мать — Саша Амплитуда — из Петербурга. Два года назад на юбилей ребята делали большой бал в Москве, на котором было много звезд и медийных персонажей, они судили танцевальные выступления вогеров в разных номинациях: Мигель, Катя Решетникова, Ксюша Дукалис, дизайнер Sorry, I'm Not Никита Моисеенко. Для своего танцевального выхода я сшил себе сетчатый комбинезон — оммаж Mugler. И прямо там получил первые заказы — люди захотели такой же. Тогда я подумал, что можно рискнуть переехать, и через месяц был в Москве. Был жесткий период, я снимал в Перово комнатку 2 на 2 метра, куда влезли только профессиональная швейная машинка и маленькая тахта. Там я шил костюмы для вогеров, и меня начали замечать артисты других жанров: я поработал с Сюзанной, сделал образы Клаве Коке для VK Fest и свадебное платье Ксюше Дукалис. На наши балы ходил стилист Гоша Карцев, он меня заметил, мы как‐то пообщались — он очень милый и добрый. Он‐то и привел меня к Иде и предложил стать ее стилистом. Идея мне дико понравилась, но такого опыта у меня не было, думаю, поэтому Ида меня поначалу чуть побаивалась. Ночами я в авральном режиме учился создавать презентации, работать с концептом, погружался в профессию, а днем собирал вещи.

Где вы научились шить?

Одновременно с танцами я учился в швейном колледже и даже умудрился съездить в парижский филиал школы дизайна Parsons и в арт‐школу в Варшаву — мама для этого брала кредиты, за что я безумно благодарен. Мы уже почти все отдали. Она поддерживает меня во всех начинаниях. Это сейчас я уже сам помогаю родным. В Беларуси я постиг прикладную часть типа конструирования, а в Европе — как создавать арт‐объекты. Parsons вообще суперартовый, выпускники часто не могут понять, как продать свой продукт и перевести творчество в коммерцию, поэтому я не закончил обучение. Во‐первых, было дорого, во-вторых, я понял принцип, который до сих пор практикую: постоянный ресерч и работа с архивами.

И что, вернулись в Беларусь?

Да, вернулся в Беларусь, где меня настигла депрессия: я погрузился, можно сказать, во мрак. Меня спасла vogue‐культура: я сшил свой первый костюм для Verushka Bonchinche, за что ей большое спасибо, она мне предложила, доверилась — и пошло‐поехало: все остальные артисты стали отшиваться у меня. Это сложная задача, нужно, чтобы было удобно двигаться, выкручивать руки и падать в шпагатах. Я и сам выхожу в vogue‐балах чаще в фэшн‐категориях: best dress, face или runwaу, типа проходки, где образ и энергетика важнее танца.

Звучит так, как будто вам нужно открывать свой бренд.

Конечно же, я об этом мечтаю. Первый шаг — я стал креативным директором новогодней капсульной коллекции марки You Wanna: десять платьев в моей стилистике. Может, вы видели лук Карины Нигай на красной дорожке RU.TV, который я для нее создавал: кожа, кружево, шифон, эстетика 2000‐х, но не копия, а переосмысление. Я, знаете, немного сумбурный, люблю китч. Мегапризнателен бренду за то, что они не вмешиваются в мои эскизы, ничего не дорабатывают — они в восторге от моего почерка и доверились мне. Сам я бы хотел делать кутюр и концертные платья, много деталей, декора, вышивки, ручной работы. Что‐то в стилистике грандиозных уже не существующих домов моды вроде Christian Lacroix. Уже нашел нереальных бабушек‐вышивальщиц в Уфе. Я и сам многое делаю руками.

Как вы думаете, каждому человеку нужен стилист?

Нет, некоторые обладают вкусом от рождения. Я, например. Но вот всем медийным личностям стилист нужен обязательно. Это вопрос целостности образа. Вот я продумал концепт, которому следую. Без этого стиль рассыпается. Всех встречают по одежке. Причем если человек одет в концептуальные бренды, от него ждут, что он еще и основательно начитан. Печально, если тот открывает рот и становится понятно, что все ограничивается суперинтеллектуальным луком. К счастью, это не наш случай. Я очень хвалю Иду, когда она сама круто одевается в выбранной нами эстетике. Стилисты же не вечно будут рядом, наша задача — научить самостоятельно выбирать.

Можно без точной суммы, но стилист — хорошо оплачиваемая работа?

Это очень хорошо оплачиваемая работа. Много стараешься — получаешь адекватное вознаграждение. Мне кажется, во всех сферах так. Не стараешься — тратишь свое время своей жизни. Это не репетиция, другой жизни у тебя не будет. Поэтому вкалывать и делать роскошь — мой девиз.

Сколько вам лет при этом?

25 исполнилось в декабре. Вроде бы немного, но знаете, Оливье Рустен в этом возрасте стал креативным директором Balmain, поэтому мой внутренний голос требует: «Так, парень, давай еще поднажмем, поработай уже!»

Текст ЮЛИЯ МАШНИЧ

Фото ОЛЬГА БОВИ 

Стиль ОЛЕГ ГОРЧАНИН

Визаж ОЛЬГА ГЛАЗУНОВА

Волосы АЛИСА КАЗАКОВА 

Ассистент фотографа АННА КОГАНОВИЧ 

Ассистент стилиста ДАНИЛ FURS

Ретушь АНАСТАСИЯ БИЛЫК, ЖАННА ГАЛАЙ