Впервые за тридцать лет современному балетмейстеру доверили создание монументального трехактного спектакля на сцене Мариинского театра: молодой успешный хореограф ставит «Медного всадника» Рейнгольда Глиэра, которым 31 марта откроется XVI балетный фестиваль.
В детские годы вы жили в Кронштадте, ежедневно ездить оттуда в Академию имени Вагановой было, наверное, непросто?
Да, это всегда превращалось в приключение. Надо сказать, у меня было абсолютно счастливое детство: я учился в музыкальной и художественной школах, играл в хоккей в команде «Котлин» и даже стал чемпионом Кронштадта по плаванию — родители-врачи воспитывали меня разносторонне развитым человеком. Затем мама решила реализовать свою мечту о балете — меня отдали в Академию, и, наверное, танцы сами по себе не увлекли бы мальчишку, если бы почти сразу я не попал за кулисы Мариинского театра. Сабли и шпаги, замки и дома в натуральную величину — когда все это видишь в возрасте десяти лет, то в таком мире хочется остаться навсегда. Более интересное детство, чем балетное, трудно себе придумать. Пять лет я ездил в училище из Кронштадта и только две самые лютые зимы, когда дамба работала в ограниченном режиме, прожил в интернате на улице Правды. В Ленинград в те годы ходило всего три автобуса в день, и, чтобы я мог попасть на первый рейс, мама вставала в шесть утра и занимала очередь, затем мой старший брат по дороге в школу в этой очереди отмечался. А уж потом я шел на остановку. Вечером уже в городе я пробегал мимо огромной очереди с криком «У меня мама в автобусе, пустите!» и пробирался внутрь. (Смеется.) И только когда мне было четырнадцать, мы переехали в центр, на улицу Восстания.
После всех этих испытаний вы, окончив учебу, в Мариинский театр не попали?
При том что нигде, кроме него, ни я, ни мои сокурсники себя просто не видели. Но в тот год случился конфликт ректора училища Леонида Надирова и главы балетной труппы Мариинки Махара Вазиева, в результате чего из нашего очень сильного выпуска в театр взяли всего трех человек. И когда директор Театра Эйфмана Геннадий Альберт предложил мне место солиста, я сразу же согласился, потому что уже несколько лет ходил на все премьеры Бориса Яковлевича и восхищался его артистами. Было ясно,что это большой и интересный путь.
Вы проработали в этой труппе десять лет, исполняли все главные партии, а как пришли к решению стать хореографом?
Когда мне было девятнадцать лет, на гастролях в Германии пришлось танцевать два десятка спектаклей «Русский Гамлет» — а это такой балет, тяжелее которого я не помню в своей жизни ничего. Нагрузки были настолько серьезными, что мой позвоночник не выдержал и я на год вышел из строя. Два месяца был полностью обездвижен — старший брат, решивший после этого стать врачом-реаниматологом, часами занимался со мной восстановительной гимнастикой, и через полгода начались улучшения. Но тут произошел разрыв с моей первой девушкой, и меня отбросило в прежнее состояние, после чего я еще полгода приходил в себя. Однако без этого опыта я был бы сегодня другим человеком: тогда я переосмыслил отношение к себе, к работе и поступил на хореографическое отделение в Академию имени Вагановой на курс к Георгию Алексидзе. После восстановления я вернулся в театр, а ставить начал только в 2003 году. У меня случилась вторая травма — снова появилось свободное время, и я стал работать в качестве хореографа с учениками тренера Алексея Мишина. Евгений Плющенко стал тогда чемпионом мира с программой «Нижинский».
В 2009-м вы все же перешли в Мариинский театр.
И получил шанс станцевать партии, о которых мечтал с детства: Эспаду, Ротбарта, Спартака, Визиря и множество других — я полностью реализовался как танцовщик. Кроме того, смог поработать с совершенно незнакомой хореографией — Форсайта, Прельжокажа, ван Манена, Поклитару. И самое главное, появилась возможность ставить самому — так возникли балеты «Предчувствие весны», «Завод Болеро» и «Камера обскура» в Мариинке, «Мойдодыр» в Большом театре, независимый проект Infinita Frida о художнице Фриде Кало.
Сейчас вы работаете над «Медным всадником», в финале которого звучит всем знакомый «Гимн Великому городу». Это восстановление спектакля 1949 года или новая версия?
Мы делаем новые декорации и костюмы, но я сохраняю стилистику хореографии Ростислава Захарова, хотя его танцы плохо сохранились — остались лишь фотографии и две видеозаписи дуэтов. Мне помогают экс-солисты Татьяна Васильева и Андрей Босов, которые танцевали в этом спектакле, а он шел здесь до 1983 года. Я следую записям хореографа по клавиру, многое приходится сочинять заново. Либретто балета основано не только на одноименной поэме Пушкина, но и на его сочинениях «Арап Петра Великого» и «Домик в Коломне»: основное действие происходит во время наводнения в ноябре 1824 года, но в первом акте зрители переносятся в начало XVIII века, во времена, когда город только строился. Поэтому среди героев спектакля Петр I, Меншиков, арап Ибрагим, шут Балакирев. Помимо Евгения и Прасковьи есть еще одна главная партия — Царица бала на петровской ассамблее. Так что в балете будут танцевать все ведущие артисты труппы, в том числе Владимир Шкляров, Виктория Терешкина, Екатерина Кондаурова. Музыка Рейнгольда Глиэра великолепна — это был самый удачный балет композитора. Я нашел потрясающую увертюру, которая была написана им для бухарестской версии этого спектакля. В России она прозвучит впервые.
 |
Юрий Смекалов в 2008 году получил премию «Золотая маска» в номинации «Лучшая мужская роль» за партию Тригорина в балете «Чайка», а в 2009 году победил в категории «Хореограф» на XI Московском балетном конкурсе. Его жена Влада Смекалова в 2010 году стала «Миссис Санкт-Петербург». Они воспитывают дочь Злату и сына Стефана. В 2015 году Юрий был назначен главным балетмейстером Челябинского театра оперы и балета и организовал гастроли труппы во Франции. |
Текст: Виталий Котов
Фото: Алексей Костромин
Комментарии (0)