Нателла Крапивина: «Основной тренд сегодня – это замещение сильными женщинами слабых мужчин»

Loboda и «Орел и решка» — проекты из совсем разных сфер. С чего они начались?

Еще до сотрудничества мы были знакомы со Светланой — встречались в различных компаниях в Киеве. Но я всегда абстрагировалась от поп-музыки, потому что это не мой жанр. А потом случилась песня «Революция», которую я услышала на дне рождения друзей, где пела Света — меня удивила композиция с довольно серьезным посылом. Мы стали активно переписываться, обменивались мнениями, идеями. Вскоре стало понятно, что нам очень интересно и полезно проводить время друг с другом, это уже полноценная вовлеченность в процесс создания музыки, образов, и вообще какого-то нового этапа в наших жизнях. А параллельно зарождался проект «Орел и решка» — в 2011 году мы принесли пилот на канал «Интер» и его принял продюсер Владимир Зеленский (ныне — президент Украины — Прим.ред). Так практически одновременно я стала продюсировать  «Орел и решку» и Светлану. Я человек с непростым характером, и она страшный перфекционист — поэтому наш путь не был легким, пока не появились песни «К черту любовь» и «Твои глаза». Они доказали, что все, над чем мы работали семь лет, было не зря.

Хотя шоу-бизнес меняется, а новые игроки взлетают благодаря стримингу и соцсетям, еще жив стереотип: любая женщина на эстраде — это кукла, которой руководят продюсеры за кадром. Существуют ли артисты с настоящей креативностью?

В большинстве случаев так и происходит — идет прокачка сырого продукта продюсерским центром. Но Света как раз самодостаточный артист, и у нас иногда возникают конфликты — она независима в своих решениях и стратегии. Скажем, у меня одно видение, какую из наших разработок нужно выпускать, однако Лобода скажет: «Нет, я не готова петь эту вещь сейчас, я не чувствую ее». И мы откладываем песню, пока она не созреет. Многое мы дорабатываем вместе, я привношу дополнительный креатив и снимаю в последние годы все ее клипы. Но монтажом видео занимается сама Света, а для любого режиссера это болезненно — ты что-то придумал, а от этого может почти ничего не остаться. Надеюсь, следующий клип буду снимать уже не я — пора взять кого-то, кто посмотрит на Светлану другими глазами.

Как вы добиваетесь того, что любая песня Лободы заседает в голове?

Мы приобретаем слова и музыку — в первую очередь мелодию и смысл. Дальше Света вступает с аранжировщиком в плотную коллаборацию, выбирает барабаны, бас, отслушивает версию за версией. На аранжировщиков мы не жалеем денег. От одного берем настроение, от другого — ритм-секцию, с третьим работаем над гармонией. И всем этим руководит Света. 

Как вы осознали свою аудиторию? На 95% это женщины 25-45 из больших городов. 

Я сама очень сильная, Света очень сильная. И таких женщин, как мы, с каждым днем становится все больше. Основной тренд сегодня – это замещение сильными женщинами слабых мужчин. В Европе, по крайней мере. Главная проблема «сильной женщины» — осознание своего одиночества. Это не значит, что у нее нет мужчины, друга, партнера. Это одиночество другого уровня, когда ты понимаешь: все, что делаешь — ты делаешь сама. И результат, к которому ты приходишь, принадлежит только тебе. Мужчина редко способен поддержать такую женщину. И вот этот момент очень сложный — обращаться к сильным женщинам, используя современный язык, инструмент легкой поп-музыки и не будучи феминисткой. Тебя должны услышать и поверить — создать этот бронебойный коктейль непросто. С другой стороны, мы живем так, как поем. Мы влюбляемся, находим, теряем, разочаровываемся, ищем в одиночестве свободу, а в свободе не находим утешения. Замкнутый круг.

В песнях Лободы всегда «земля уходит из под ног», мелодрама становится трагедией. И это работает из раза в раз. Это в нашей ментальности?

Трагизмы из любой песни Светланы — продуманный ход. Россия — очень минорная страна. И мы одними из первых обострили это в новой русской поп-музыке — сочетание лиризма и мощной ритм секции. В нашей стране танцуют под слова. Но для нас так же важно, чтобы бас качал. Это приводит к катарсису на танцполе.

Как вы пришли в кино?

Случайность тире судьба. Я прочла книгу Карины Добротворской «Кто-нибудь видел мою девчонку», и эта история тронула меня до слез. Потому что в ней много того, что мне самой довелось прочувствовать в жизни. Главный ее посыл — смерть увековечивает любовь: часто, живя с человеком, ты не понимаешь его ценность и не успеваешь сказать ему какие-то важные слова. Я, как маленькая девочка, написала  эмоциональное письмо Карине: «Здравствуйте, меня зовут Нателла. Я прочла вашу книгу, не могу успокоиться и хотела бы ее экранизировать». Напомню, я не имела понятия, что такое экранизация и что такое кино. Прошел год, я об этом письме и думать забыла — как эмоциональный человек могу в течение пяти секунд отвлечься на что-то другое. И вот получаю ответ: «Нателла, добрый день, извините, ваше письмо попало в спам, и я только вчера его обнаружила. Да, мне очень это интересно». Было понятно, что история абсолютно женская, и однажды я и Карина независимо друг от друга познакомилась с режиссером Гелей Никоновой. И одновременно написали друг другу об этих встречах — Геля начала писать сценарий. Затем мне позвонила  Сабина Еремееева — известный кинопродюсер, человек, который сделал огромное количество авторских фильмов, открыл очень много имен. Она сказала: я знаю, что сценарий принадлежит тебе, я его прочла, он потрясающий, хотела бы сделать этот проект с тобой. Мы стали сотрудничать с Сабиной, а параллельно сняли «Кислоту», уже давно работая над «Девчонкой», где только кастинг занял полтора года. Нам было важно не ошибиться ни с одним из героев, потому что от каждого из элементов мозаики зависела судьба всего полотна. В итоге у нас сложилось очень интересное трио — Карину в разные периоды ее жизни сыграли Аня Чиповская и Виктория Исакова, а Добротворского – Саша Горчилин. 

Вы из очень состоятельной семьи, ваш отец занимается девелопментом в Украине. Как вас воспитывали родители? Ведь вы реализуете себя совсем не так, как это часто принято у золотой молодежи. 

Мой папа — человек властный, мощный и восточный. Я родилась в Ашхабаде, мы прожили там около 12 лет, потом я улетела в Америку, откуда дико не хотела возвращаться. Я всегда слышала только, что самая умная, меня всегда ориентировали на получение образования. Я была постоянно чем-то занята: спортивные секции, английский. Даже ходила на судебные заседания, потому что моя бабушка — судья. Смотрела на умных людей и, хотя была маленькой, меня увлекали их взрослые темы. В раннем возрасте я поняла, что чем больше книг ты прочитал, тем лучше других. Но отношения с папой не были простыми, потому что я чувствовала, что он воспринимал меня исключительно как девочку, которая должна жить по написанным правилам — выйти замуж, родить детей, быть  женой и сделать счастливой своего мужа. И когда это будет выполнено, все будет хорошо. Но я всегда понимала, что это не мой путь. И когда вышла замуж и прожила с мужем четыре года, еще больше убедилась, что не могу так существовать. Я должна развиваться, куда-то бежать, что-то делать. У меня был тогда дико прибыльный, но невероятно скучный ювелирный бизнес, который я оставила ради своего первого проекта — «Орла и решки». Вскоре появилась Света и дальше все так закрутилось, что это уже нельзя было остановить. Очень многое из того, что я достигла — это попытка доказать отцу, что я не пустое место. И сегодня мои отношения с ним — на самом лучшем уровне, о котором я только могла мечтать. Это уважение, доверительная полемика. А когда меня спрашивают о том, как тот или иной мой проект стал успешным, я отвечаю, что верю в «ген удачи». Возможно, он есть у людей, которые чуть более открыты, чуть более сумасшедшие, которые кармически более расположены что-то менять. Я знаю, у меня он есть: любой проект, в который я приду и привнесу что-то свое, будет иметь резонанс. 

текст: Дмитрий Первушин
фото: Дамир Жукенов