В фильме Кантемира Балагова «Теснота» Дарья стала смыслообразующей фигурой и отправилась вместе с учеником Александра Сокурова на Каннский фестиваль. Следом случились триумф на «Кинотавре», приз за лучший дебют на ММКФ и премия «ТОП50».
Скажи, «Теснота» поделила твою жизнь на «до» и «после»? Кажется, что она рубеж, после которого к тебе потянулись люди, режиссеры в очередь встали.
Насчет очереди — это ты, конечно, загнул. Просто из-за Канн и других премий меня стали понемногу узнавать, но я отношусь к этому аккуратно. Хожу на пробы, все как у всех. Бывает, меня благодарят за «Тесноту», и в такие моменты я чувствую себя неловко. Будто я должна оправдывать чье-то доверие и чему-то соответствовать.
До этого ты ходила по кастингам и не предполагала, что с тобой может такое произойти?
До «Тесноты» была учеба в Школе-студии МХАТ, мы по кастингам не ходили. Наш мастер Виктор Рыжаков учил нас всерьез заниматься профессией и не размениваться. Еще он оберегал нас от того, чтобы попасть в рабство, снявшись в какой-нибудь ерунде. Поначалу ведь кажется: позвали, утвердили — все, будут деньги, слава. А это ловушка. Пробы возникли уже под выпуск, на четвертом курсе. Это была как раз «Теснота». Конечно, все начинающие актеры фантазируют, как они однажды ступят на красную дорожку, прижмут к сердцу золоченую статуэтку, будут со слезами в голосе благодарить мастера и родных. Может, и я о чем-то таком мечтала, но главное желание всегда было — играть интересные роли. Но все случилось как-то слишком быстро.
Твоя жизнь за эти два года сильно поменялась?
Образ жизни не изменился вообще. У меня все так же нет денег, я езжу на метро, не могу позволить себе одеваться в Prada и Dior. Зато появился груз ответственности. Иду домой уставшая или, наоборот, слишком веселая, прохожие узнают — вот, думаю, разочаровала людей, разрушила образ. Надо либо с этим смириться, либо много зарабатывать, чтобы ездить на машине с водителем.
Такое возможно в актерской профессии?
Конечно, и у многих это получается, но мне если и светит, то разве что в старости. Фильмы вроде «Тесноты» не приближают к достатку, в них снимаются не ради обогащения, а за идею. Да, можно выбирать роли, за которые больше платят, но чем я тогда буду отличаться от обычной проститутки? При этом жить на что-то надо. И как примирить одно с другим — непонятно.
Сейчас у тебя целый ворох проектов выйдет.
«Очередь», «ворох проектов» — твоими бы устами... На самом деле проектов у меня немного, но их было бы, конечно, больше, соглашайся я на все подряд. А я согласилась на три, и что из этого получилось, пока не знаю. «Выше неба» сейчас на «Кинотавре» посмотрю. Спасибо Оксане Карас, ей захотелось увидеть меня другой, не девочкой в комбинезоне из «Тесноты». Только что я снялась у нее в «Докторе Лизе», сыграла медсестру. Роль маленькая, но интересная.
А в сериале «Шторм» роль интересная?
У Бориса Хлебникова я играю дочь Анны Михалковой. Вырвалась из-под маминой опеки, уехала учиться в Москву и думает, что уже взрослая. Если я скажу, что это отчасти про меня, прозвучит пошло, но будет правдой. Мне захотелось сыграть эту роль, чтобы понять, как глупо я сравнительно недавно выглядела.
Наверняка ты видела видео из Канн, где актрисы из уже нового фильма Кантемира Балагова «Дылда» застегивают туфли, чтобы встать под аплодисменты, и думала: а два года назад на их месте была я...
Да, увидела и подумала: блин, когда-то я сидела там рядом с Кантемиром, а теперь сидят другие! (Смеется.) Прошло два года, но это не значит, что я ощущаю себя опытной актрисой.
У многих твоих коллег от первых успехов съезжает крыша. Что тебе помогает оставаться в себе? Воспитание?
Не знаю, меня воспитывала мама, она бухгалтер и была не очень рада, что я пошла в театральный. Многие решили, что после «Тесноты» я зазналась, раз отказываюсь от ролей. А я просто понимала: меня приглашают не потому, что это я, а потому, что вокруг фильма шумиха. Сейчас все стихло, и слава богу. Я как раз ждала этого момента, чтобы стало ясно, кому я действительно интересна.
Ты часто поступаешь вопреки?
Я чаще беру себя на слабо. Борюсь с внутренними преградами.
Так было всегда?
В юности я была фриком. Начиталась Бунина, Тургенева, Маргарет Митчелл и жила в тех временах. Носила подъюбник, какие-то шляпки из папье-маше, у меня был мундштук из красного дерева. В таком виде ходила по Невскому и воображала, что я из XIX века. Искала себе мужчину по образу мистера Дарси из «Дневника Бриджит Джонс» и думала, что в свои шестнадцать все-все про мужчин понимаю. Потому что прочитала «Темные аллеи», там же разные мужские типы описаны. Знакомясь с кем-то, я закуривала и пристально смотрела в глаза: мол, наперед знаю, как все у нас с тобой будет.
Максимализм с возрастом не иссяк?
Ну, мне еще не так много лет, двадцать шесть всего, но на что-то я уже проще реагирую. Появляются другие, взрослые тараканы.
Какое-то время ты жила в Варшаве. Почему?
У меня муж-поляк, и мы с ним уезжали, там жили.
Там есть для тебя какие-то актерские возможности?
В кино — нет, у меня русский акцент. В театре, скорее всего, тоже.
К Ивану Вырыпаеву можно пойти работать, он же там живет.
Я с ним не виделась, но все русские актеры, приезжающие в Варшаву, говорят: пойдем к Вырыпаеву — он нас возьмет. Увидит и даст роль. Или даже специально напишет пьесу. Но это похоже на сказку про Золушку, так не бывает.
Зависимое занятие для людей с нездоровой психикой — так часто говорят про работу актера. Это так?
Зависимость есть. Ты ждешь, когда тебя куда-то позовут, и даже когда зовут — не факт, что все сложится. Что касается психики, то, если ты реально ненормальный и замкнут в своем мире, работать хорошо не получится. Актер не может все делать на одной органике. Нужно смотреть, читать, интересоваться людьми, а не только собой. Иначе какое право ты имеешь к ним обращаться, играть чужие судьбы?
Текст: Андрей Захарьев
Фото: Данил Головкин
«Собака.ru» благодарит за поддержку партнеров премии «ТОП50 Самые знаменитые люди Петербурга 2019»:
главный универмаг Петербурга ДЛТ,
glo,
Комментарии (0)