Павел Чинарев: «Пока живешь в Петербурге, шанс на то, что ты будешь востребован, призрачен»

В Театральный институт я поступил в шестнадцать лет, попав в мастерскую Льва Абрамовича Додина, но взял академический отпуск на третьем курсе и в итоге получил диплом у Юрия Красовского. От Додина я ушел бессознательно, по-детски, но, наверное, все равно не смог бы посвятить всю свою жизнь одному мастеру или стать актером одного театра. Мне было бы скучно. Но я счастлив, что у меня есть возможность работать в разных театрах Москвы и Петербурга. 

Переехав в Москву, очень скучаю по Петер­бургу, есть ощущение, что это командировка и скоро она закончится. Надеюсь, что у меня будет возможность вернуться и жить в родном Сестрорецке, гулять по любимым улицам, но при этом, когда нужно, ехать на площадку: в Хабаровск, Владивосток, Москву. Пока ты живешь в Петербурге и не пробуешь себя в столице, шанс на то, что ты будешь востребован, очень призрачен.

Сложно ли мне перестраиваться, работая с такими разными режиссерами — Максимом Диденко, Константином Богомоловым, Дмитрием Волкостреловым? Конечно, да, но в тупик это точно не ставит. После репетиций у Диденко у меня болят мышцы, у Богомолова — голова взрывается от количества нарратива и информации, но я получаю удовольствие оттого, что меняюсь в профессии. С каждым ты кладешь что-то новое в актерский багаж и не отказываешься от этого опыта, когда приходишь на репетицию к другому режиссеру. Наоборот, это должно тебе помогать.

Работа над фильмом о дружбе «Тряпичный союз» сплотила и всех участников процесса: от актеров Саши Паля, Вани Янковского, Васи Буткевича и режиссера Михаила Местецкого до операторов и осветителей. Я основательно готовился к роли: занимался спортом, учился играть на баяне. Я думал о том, чтобы в кадре не было ощущения муляжа, бутафории, чтобы все было присвоено и вбито в руки, ноги и голову. На съемках все было по-настоящему. Это то кино, когда если нужно в огонь — идешь в горящий дом, если съемки под водой — ныряешь в озеро (и камера в этот момент тоже под водой). Мы теперь с ребятами — тряпичный союз, который не распался после окончания съемок.

Как и героям этой картины о взрослении, мне свойственно бунтарство. Это не тупой подростковый протест против «не знаю чего». Мне есть за что и против чего высказаться. Я работаю с радикальными художниками: Местецким, Волкостреловым, Богомоловым, братьями Пресняковыми, но острое высказывание не самоцель. Поэтому не избегаю участия в более коммерческих историях, например в прокатном кино, как было с хоррором «Маршрут построен», а также в телевизионных проектах. В этом году я снялся уже в трех сериалах: в адаптации «Доктора Хауса» с Алексеем Серебряковым в заглавной роли, в четвертой части детектива «Мосгаз» под названием «Шакал» и в нашей версии французского хита «Налет». Самое важное, чтобы к процессу подходили серьезно, пока в этом смысле мне везет.

Актерство — это такая инженерная профессия, что абсолюта в ней нет, а внутренний критик должен всегда сидеть на левом или правом плече. Мой самоцензор никогда не говорит: «Паша, здорово, но чуть-чуть надо подправить». Он считает, что все из рук вон плохо и шепчет: «Думай, расти, учись!» Актер должен набираться опыта, а не считать, как выгодно он отличается от коллег, допустим, старой школы. Если этого не происходит, все — гербарий и вечная слава: заканчивается профессиональное развитие. Мне тяжело судить, насколько я современен как артист. Но очень надеюсь, что соответствую эпохе.

Сериалы «Шакал» и «Налет» покажут на Первом канале, «Доктор Рихтер» — на телеканале «Россия 1».

Спектакль «Лир» — 21 и 22 сентября в театре «Приют комедианта».

текст: Елена Анисимова
фото: Маша Демьянова, архивы пресс-служб