Лучшие фильмы за всю историю Венецианского кинофестиваля

«Битва за Алжир»

(«La battaglia di Algeri», 1966)

Режиссер Джилло Понтекорво

Осенью 1954 года алжирский юноша Али Аммар, брутальный рецидивист с мальчишечьим лицом, вступает в новообразованный Фронт Национального Освобождения, вскоре становясь одним из лидеров городских партизан. Для начала Али сотоварищи должны навести порядок в Касбе, арабском квартале лабиринтов, истребить сутенеров и прищучить наркоманов, ну а сразу опосля — устроить атомный джихад проклятым французам-колонизаторам, линчуя жандармов в темпе бешеной гильотины.

Экс-член итальянской компартии Джилло Понтекорво доказал, что бывших коммунистов не бывает, с репортерской дотошностью собрав по косточкам сухой документ народного восстания — в той же мере беспощадного, сколь и осмысленного. Съемки проводились на месте отгремевших уличных сражений, а простые жители Алжира и реальный лидер ФНО Ясеф Саади играли самих себя (к тому же, в основу «Битвы» легли боевые мемуары Саади). Стремление к тотальной достоверности принесло картине мировую известность, барыш в прокате, три оскаровские номинации и почетную прописку во всех киноэнциклопедиях, однако со временем снизило ее культурную значимость. Из настольного фильма маргинальных радикалов вроде Андреаса Баадера «Битва за Алжир» к исходу века превратилась в готовое учебное пособие для специалистов Пентагона (или вы не знали, что стратегические методы вторжения в Ирак были подсмотрены именно в ленте Понтекорво?).

«Розенкранц и Гильденстерн мертвы»

(«Rosencrantz & Guildenstern Are Dead», 1990)

Режиссер Том Стоппард

Одноименное произведение чешского уроженца Тома Стоппарда, английского драматурга и голливудского сценариста, еще в конце 60-х вроде бы собирался перенести на экран Джон Бурмен («Избавление», «Портной из Панамы»), но перехотел обратно. Слава Будде, «Розенкранц и Гильденстерн» изначально были задуманы как своего рода мэш-ап двух в равной степени бессмертных пьес — «Трагической истории о Гамлете, принце датском» Уильяма Шекспира и «В ожидании Годо» Сэмюэла Беккета. А потому за четверть века этот иронический компендиум постмодернистских приемов не то что не потерял в актуальности, а даже, наоборот, приобрел и, говоря по-простому, «настоялся». Перебрав в уме кандидатуры, мудрый драматург поручил режиссерские полномочия самому себе («по крайней мере, режиссеру не пришлось размышлять над тем, что же хотел сказать автор»), а заглавные роли с превеликой, надо понимать, радостью предложил Гэри Олдмену и Тиму Роту, за семь лет до того игравшим вместе в теледраме Майка Ли «Тем временем».

Героизировав безликих, откровенно проходных персонажей и тем самым совершив прорыв в шекспироведении, Стоппард своим прочтением «Гамлета», естественно, породил новые прочтения и трактовки. Их масса, все они занятные, и можно брать любую с потолка. Например, ту версию, согласно которой «Р и Г» служит иллюстрацией к тезисам журналистки и философа Ханны Арендт о банальности зла. «Он выполнял свой долг; он не только повиновался приказам, он также повиновался и закону»  писала она о военном преступнике, оберштурмбанфюрере СС Адольфе Эйхмане. Те же слова хочется повторить в адрес парочки ущербных однокашников датского принца, слитых в единый организм, запрограммированный на подлое убийство и беспрекословно следующий воле своих авторов-создателей (и Шекспира, и Стоппарда). Другое дело, что актерский дуэт Олдмена-Рота каждой ужимкой взывает к нашей жалости, выводя иуд в виде «лишних людей», попавших в неправильное время и в неправильную книгу.

«Положение вещей»

(«Der Stand der Dinge», 1982)

Режиссер Вим Вендерс

Режиссер Фридрих Монро (альтер-эго Вендерса в исполнении Патрика Бошо) на полуслове стопорит съемочный процесс фантастической драмы «Выжившие» о жертвах биовируса. Продюсер в бегах, сценарист брыкается из-за каждого диалога, а тут, по запоздалому признанию оператора-постановщика (его играет барон фильмов класса «Б» Сэмюэл Фуллер), еще и пленка вышла вся.

У итальянцев есть «8 с половиной» Феллини. У французов — «Презрение» Годара и «Американская ночь» Трюффо. У янки — «Жизнь в забвении» ДиЧилло, у россиян — «Голос» Авербаха и «Кино про кино» Рубинчика. А у немцев — «Предостережение святой блудницы» Фассбиндера и этот фильм Вима Вендерса, снятый им по вонючим следам затянувшейся возни со своим первым американским фильмом «Хэммет» и грызни с продюсером Фрэнсисом Фордом Копполой из-за прав на окончательный монтаж. И хотя «Положение вещей» остался, прежде всего, неровным результатом глубокой растерянности Вендерса, он также явился действенным средством ее преодоления, что и показали спустя несколько лет «Париж, Техас» и «Небо над Берлином», две наиболее искусные работы этого посланца мира от «немецкой волны».

«Майкл Коллинз»

(«Michael Collins», 1996)

Режиссер Нил Джордан

Трибун всея Ирландии Майкл Коллинз, идеолог и символ городской герильи, прожил тридцать с хвостиком, но, прежде чем безвременно пасть в перестрелке, успел сполна удобрить англичанами землю предков, сменить ряд министерских постов и за год до гибели обменяться двумя сотнями писем с невестой Китти (Джулия Робертс вспомнила о своих ирландских корнях). А уже после смерти — получить бюст на родине и стать семейной гордостью для Майкла Фассбендера, который приходится Коллинзу праправнучатым племянником.

В одной из самых популярных песен группы «Nautilus Pompilius» есть такая строчка — «Она читала мир как роман, а он оказался повестью». В свою очередь, можно с уверенностью утверждать, что центральный герой картины Нила Джордана читал окружающий мир как поваренную книгу анархиста. «Майкл Коллинз» – это в буквальном смысле слова взрывной историко-патриотический комикс, очеловечить который призваны отборные силы британской сцены — Алан Рикмен, Стивен Ри, Йэн Харт, Чарльз Дэнс, Брендан Глисон и до кучи 19-летний Джонатан Риз Майерс. А вот специфического ирландского колорита здесь едва ли больше, чем, допустим, в советских кинолентах, живописующих действия красных подпольщиков в белогвардейском тылу (речь, конечно, идет о наиболее увлекательных образцах).

«Глория»

(«Gloria», 1980)

Режиссер Джон Кассаветес

Глория Свенсон (Джина Роулендс, шикарная в свои годы) из тех старых дев, чьи комоды заставлены фотографиями хвостатых питомцев, а в шкафах аккуратно сложены истлевшие скелеты. Бурлящие пятидесятые ее молодости отшумели, а вместе с ними истончились и связи с криминальным прошлым (а ведь тогда Глория крутила шашни с мафиозным боссом средней руки Тони Танзини). Так Глории казалось ровно до того момента, пока случай не бросил ей под крыло 6-летнего Фила, сына соседки-пуэрториканки, в поисках которого скоро собьется с ног мафия всего Нью-Йорка, а может статься, и целого мира.

В отличие от насквозь жанрового — с некоторыми экзистенциальными отступлениями – и при этом положительно невыносимого «Убийства китайского букмекера», «Глория» щадит широкого зрителя, непуганого разговорными марафонами Джона Кассаветеса («Лица», «Мужья»). Но лишь до поры, а затем напускной экшен заглушает чисто авторский приговор киноплеяде благородных мафиози-харизматиков из клана Корлеоне и иже с ним. В интерпретации Кассаветеса, грозный осинник нью-йоркского криминала представляет собой стадо унылых коммивояжеров, занятых рутинными квартирными обходами (это сходство выглядит неприличным уже в прологе, когда один из киллеров за минуту до того, как вырезать семейство проштрафившегося бухгалтера, нудно объясняет подельникам причины своего опоздания и, стягивая потный пиджак, жалуется на духоту).