«Вся Москва горит»: Как фильм «Мастер и Маргарита» с Цыгановым и Снигирь работает с булгаковским текстом?

Над монструозной сталинской высоткой с лозунгом борцов с авангардизмом «Искусство в массы» появляется сила невидимая и неведомая. Чуть задерживается у почтовых ящиков, чтобы выяснить расположение хорошей квартиры критика Латунского, и с хохотом (женским) в нее врывается, с удовольствием громя тут же обнаруженным молотком и плитку с пятиконечной советской звездой, и все убранство. Устроив дестрой, она ускользает через окно, чтобы нежно успокоить проснувшегося от шума соседского мальчика. (Потому что, по заветам другого классика, ничто в мире не стоит слезинки ребенка.)

Внимательный читатель — а новая экранизация рассчитана скорее на него — сразу вспомнит, что к погубившему карьеру ее возлюбленного Латунскому (здесь — внешне похожий на Осипа Брика и в блистательном исполнении Дмитрия Лысенкова) наведалась перед балом у сатаны сама главная героиня Маргарита Николаевна, намазанная сделавшим ее невидимой кремом, подаренным Азазелло. И этот кинематографичный эпизод, которых в булгаковском романе в изобилии, находится в последней трети романа.

Через него создатели свежей версии «Мастера и Маргариты» сценарист Роман Кантор и режиссер Михаил Локшин не только подшучивают над будущими критиками, но и сразу задают правила игры, расстраивающие любителей адаптаций-подстрочников с буквальной визуализацией всего написанного. Всем, кто надеялся на открывающую сцену на Патриарших прудах с теплой абрикосовой и отрезанной головой Берлиоза придется подождать. А пока объяснят (к слову, периодически слишком в лоб), что все дьявольское, как и божественное, лишь переработка увиденного и пережитого автором. То, из какого сора, растут его труды о вечной любви, возможности спасения или Понтии Пилате. И автор со своими текстами тем самым бессмертен, даже если в земном измерении его замучают карательной психиатрией и/или доведут до суицида.

Прием «три в одном» в фильме из линий реальной и воображаемой жизни Мастера и Маргариты, а также краткого экскурса в события 14 числа весеннего месяца нисана в Иудее в этом смысле — наследник по прямой из романа. Когда важнее не буква, но дух. (Да и вообще любителям сличать «А было написано вот так» уже потрафила сериальная версия Владимира Бортко.) К тому же все сцены-аттракционы сохранены — разве что проделки свиты Воланда подсократили.               

В новом фильме успешный автор-Мастер (Евгений Цыганов) живет в центре Москвы 1930-х с прообразом Бегемота мейн-куном Кешей, готовится к триумфу своей пьесы «Пилат» о встрече прокуратора Иудеи (Клас Банг из победившего в Каннах «Квадрата») с преступником Иешуа Га-Ноцри (Аарон Водовоз — Феликс Юсупов в «King’s Man: Начало»), которую вот-вот выпустят в театре. Но премьеру спектакля внезапно отменяют, текст разносят на заседании Союза писателей, больше напоминающем судилище, а за него не заступается, доказывая, что трусость — худший из грехов, ни редактор Берлиоз (Евгений Князев), ни испорченный квартирным вопросом друг-кинодраматург Алоизий Могарыч (Александр Яценко).

Зато в душевном смятении Мастер встречает сначала цитирующего Гете немца Воланда (актер Тарантино и Малика с завораживающей трикстерской улыбкой Аугуст Диль), а затем и удивительной красоты женщину с отвратительными желтыми цветами — Маргариту (Юлия Снигирь, которой невероятно идет образ 1930-х), в которую влюбляется. И начинает благодаря музе (самоидентификация Маргариты) писать роман — обо всем, что с ним было или могло случиться, но так и не сбылось. Там, на страницах обреченной стать великой книги, он даже сможет обернуть время вспять, пусть и с помощью дьявольской силы. Творцу [своих вселенных] не привыкать к искушению, но вместе с верной соратницей Маргаритой (или Еленой Сергеевной) все возможно и преодолимо. Важно лишь, чтобы рукопись не сгорела, а попала в итоге к ней. 

Мастеру в фильме придают внешний вид самого Булгакова. Таким — в щегольском костюме-тройке с бабочкой и с шляпой-трилби — тот предстает на самых известных фотокарточках. И даже поселяют его в деревянном доме в Мансуровском переулке — локации, где сам Михаил Афанасьевич часто гостил. Хотя вообще с топонимикой обходятся более чем вольно. Петербуржцы с удовольствием узнают под видом столицы родной юг города, хотя и с соответствующим реальным неймингом: Московскую площадь, Московский районный суд и здание РНБ на Московском же проспекте.

Что, впрочем, еще раз подчеркивает, что эта «Москва» — с ее советскими памятниками и дирижаблями — существует лишь в воображении Мастера, а затем — на страницах его романа. Ее, «ненавидимый город», не жаль и спалить дотла в финале картины, чтобы на пепелище (или обломках) написали наши имена. Даже если в этой версии на этом все и закончится — и никто не будет гулять по лунной дорожке, обретя не счастье, но долгожданный покой. Или хотя бы волю.     

18+