В прокате в кинотеатрах России идет байопик Голды Меир — первой и на данный момент единственной женщины на посту премьер-министра Израиля. Главную роль в нем филигранно играет Хелен Миррен (вангуем номинацию на актерский «Оскар»!). Как Голде удалось разрешить конфликт, который мог уничтожить ее страну, за что она получила звание «матери израильского государства» и почему военная драма без капли крови в кадре может напугать сильнее батальных сцен, рассказывает кинокритик Ксения Балюк.
Согласно Талмуду в Судный день — Йом-Кипур, день всепрощения у евреев — оцениваются поступки человека за прошедший год. В этот особо почитаемый в иудаизме праздник на Израиль в октябре 1973 года напали Сирия и Египет. Сгорбившаяся от груза ответственности и смертельной болезни 75-летняя Голда Меир решительно приняла удар на себя. Во время воздушной тревоги она, не теряя самообладания, заявила растерянным чиновникам: «Я не собираюсь прятаться под стол, но вам мешать не стану». За отвагу и непоколебимость ей прозвали «единственным мужчиной в правительстве», ведь Голда делала то, что должно, когда другие были готовы склонить головы.
Жизнь Голды Меир показывали в игровом кино лишь однажды: в 1982 году ее сыграла Ингрид Бергман в драме Алана Гибсона «Женщина по имени Голда». В отличие от коллеги, охватившего всю биографию Меир — от рождения в период еврейских погромов в царской России до обретения статуса политического лидера Израиля, — «оскароносный» постановщик Гай Наттив сосредоточился лишь на 19 днях. Тогда, в октябре 1973-го, физические страдания, причиняемые острой стадией смертельной болезни, казались ей ничтожными по сравнению с болью от потерь граждан страны. Однако, несмотря на экстремальные обстоятельства, Голда Меир сохраняла стойкость.
Актриса Хелен Миррен, неоднократно игравшая глав государства, предстает здесь в двух образах. Первый — непоколебимый политик, мгновенно принимающий жесткие решения. Второй — одинокая женщина, которая с трудом передвигается по темным коридорам и по ночам слышит крики солдат. Отекшие ноги, желтые пальцы, красные глаза — на Голду Меир (на Миррен нанесены тонны грима) больно смотреть. Вопреки протестам врачей, она постоянно курит и пьет черный кофе, ведь как еще оставаться в сознании, если меньше чем за три недели израильская армия потеряла 2656 человек.
При столкновении со столь ужасающими цифрами (сценарий базируется на рассекреченных в 2013-м документах государственной комиссии) невольно представляешь классические для военной драмы батальные сцены, но режиссер действует тоньше. Гай Наттив показывает войну без единого сражения: о происходящем на фронте мы узнаем в тесных кабинетах и комнатенках из сводок в штабе. Когда же генералы и министры слышат отчаянные возгласы погибающих, то воображение само дорисовывает то, с чем были вынуждены столкнуться бойцы на передовой. И от мысли, нужен ли мир ценой сотен жизней, невольно дрожат руки.
Голда Меир мечтала создать дом для своего народа — место, где евреи будут чувствовать себя в безопасности. Хотя перманентное состояние вражды с арабскими соседями и в наши дни делает это желание утопичным, та мудрость, с которой Голда подходила к делу, восхищает.
«В первую очередь, я американец. Во-вторых, я госсекретарь. В-третьих, я еврей», — говорит ей, отведав борща, Генри Киссинджер. «Но вы забываете, что в Израиле читают справа налево», — парирует Голда Меир. Она понимала, что только с протекцией США можно было рассчитывать на хрупкое перемирие. Чтобы заручиться поддержкой Белого дома, Меир применила образцовую дипломатию, которая, кажется, сегодня перестала существовать.
Так, оказывается, что решение проблем нам известно: нужно всего лишь разговаривать друг с другом. Не так уж и сложно, правда?
18+
Комментарии (0)