Как актриса Дарья Мороз стала режиссером и важным шоураннером?

ПРО ДЕБЮТ В РЕЖИССУРЕ И ЧТО ДЕЛАЕТ ШОУРАННЕР МОРОЗ

Значит, ты теперь — режиссерка?

Ну да, почти. Мы вот-вот заканчиваем снимать. Так получилось, что продюсер Слава Дусмухаметов уговорил меня сделать для платформы Okko «До и после», сериал из 14 эпизодов, каждый по 15–20 минут. Это ироничные жизненные зарисовки, которые объединены одной темой: секс в жизни — не главное. Сначала я отнекивалась, потому что было страшно. Но уверенность Славы, что все получится, убедила меня рискнуть.

Правда, что актеры идут в режиссуру не от хорошей жизни?

Как сказать. Режиссер — более ответственная профессия. И менее оплачиваемая. Думаю, чаще всего актеры идут за развитием. При этом мы знаем, что часто режиссурой занимаются люди, которые в ней не гениально, скажем так, понимают. Поэтому когда ты, будучи артистом, оказываешься на площадке с таким режиссером, то иногда думаешь, что сам мог бы справиться не хуже. Для меня это, как ни странно, органичный переход. Осознанный. Я так чуть раньше к продюсированию пришла, совершенно сознательно. Но с режиссурой не рассчитывала столкнуться раньше чем через пару-тройку лет.

Я немножко устала от актерской профессии. Ну сколько можно? С пятнадцати лет без остановки работаю артисткой. У меня за спиной такой багаж кино, театра, что в какой-то момент, с моим складом характера, захотелось чего-то более глобального в смысле творческой реализации. Захотелось быть ответственной не только за привычную и довольно узкую актерскую зону, но и в целом делать проект в соответствии со своим вкусом, пониманием драматургии, киноязыка, актерского существования. Проводить через кино в мир идеи, которые живут в голове и кажутся важными.

Это касается, например, киносериала «Жить жизнь», в котором я выступаю и актрисой, и соавтором, и шоураннером. Премьера вот-вот: 13 апреля в онлайн-кинотеатре START. В основе сюжета мысль о том, что отношения часто основываются на манипуляции, она присутствует везде. Но мало кто это осознает и в итоге не понимает, почему больно. Очень хочется, чтобы люди про это узнали, задумались — и, возможно, что-то в их жизни поменялось в лучшую сторону. Для меня это важно.

Так что я все сделала вполне сознательно — пошла и в продюсирование, и в режиссуру.

Вячеславу Дусмухаметову удалась эта манипуляция.

(Смеется.) Если честно, мне уже предлагали снимать. Обычно говорили: «Ой, а сними какую-нибудь короткометражку? Ты же можешь, у тебя папа — режиссер». (Юрий Мороз — режиссер, актер и продюсер. — Прим. ред.) Но это всегда звучало абстрактно. И я не спешила, думала: придет само, в более конкретном виде. Нужды не было, работы много: я снимаюсь, в театре играю. А тут возник Слава, с которым мы не то чтобы близко знакомы были до того, всего несколько раз виделись. Я ему, конечно, сразу задала вопрос...

«Какой гонорар?»

(Смеется.) Да ну нет. Спросила: «Почему я?» Понимаю, что у нас есть некоторые проблемы с режиссерами: одни уехали, другие заняты. Я и сама это знаю, когда ищу постановщика для проекта. Оказалось, вот что: я снималась в шоу «Фантастика» для Первого канала, а неподалеку, в павильоне Слава снимал очередной сезон «Танцев» для ТНТ. Он ходил мимо моей гримерки с надписью: «Дарья Мороз». И вдруг подумал: почему нет? Позвонил, предложил прочитать сценарий.

И я Славе буду до конца жизни благодарна. Может, в другой ситуации я бы и отказалась, побоялась начинать. А здесь он будто бы зарядил меня своей уверенностью. Его продюсерская команда обеспечила меня всем, о чем дебютант даже мечтать не может: классной постановочной группой, потрясающим оператором Пашей Белявским и нереальным актерским составом. Сделали все, чтобы мой первый режиссерский опыт стал счастливым. Так что это была манипуляция в хорошем смысле слова.

Ты думала, почему именно этот проект стал для тебя дебютным? Что в нем так привлекло?

Конечно, понравилась и история, и жанр, и что сценарий сложен из скетчей, с отличными диалогами. Это очень живые ситуации, которые могут случиться с каждым. Плюс тема: есть секс, и с ним примерно понятно. А есть то, что до него и после — и вот с этим всегда сложно. Это про отношения: как все развивается, во что прорастает, как настроить человеческое. При этом проект сложный — а я же люблю сложности. У меня на площадке сорок с лишним артистов: каждая история — это новая пара или трио, о которых нужно за серию, за короткий промежуток времени рассказать. И важно — это очень хорошие артисты. Так вот с каждым особая работа, они все разные и по школе, и по опыту и надо быстро разобраться, на какие актерские кнопки нажимать.

Любопытно, что, начав снимать, я быстро ощутила себя на своем месте — и это не шутка. Будто бы все мое кинодетство, работа с режиссерами, опыт родителей, весь мой кинематографический бэкграунд сработали.

На какой смене ты в ужасе позвонила папе?

(Смеется.) На третьей. Говорю: «Пап, как ты это выдерживаешь? Я устала. Откуда взять силы?» А папа сказал: «Ничего, втянешься». Первый блок я после каждой смены выходила и не могла ни рукой, ни ногой пошевелить — такие это энергозатраты. Смена — 12 часов, а, по сути, 14, потому что приезжаешь заранее, чтобы все подготовить, раскадровку посмотреть, с оператором сцены пройти. Нужно быть каждую секунду включенной в процесс, если у актера не получается, то сделать все возможное и невозможное, чтобы получилось — самыми разными способами! При этом надо вести группу почти как капитан корабля: заряжать, подбадривать, быть строгой иногда и знать ответ на любой вопрос. Это было сложно в начале. Еще важно понимать, что снять надо здесь и сейчас, потом что-то переделать не получится. Да, это известная фраза, что кино рождается на монтаже, но для того чтобы в этом монтаже быть уверенным, надо заранее все сделать верно. Монтаж — пока что самый любимый этап работы, а самый нелюбимый — пробы.

Тебе удалось взглянуть иначе на кастинг и пробы, оказавшись по другую сторону баррикад?

Выяснилось, что примерно на 15-й секунде проб становится понятно, совпадает ли артист с ролью. Сочетание фактуры, энергии, работы с текстом подсказывает тебе, тот это человек или нет, есть ли химия в актерской паре. Но пробы много сил отбирают. Если к тебе приходит человек, а ты сразу понимаешь, что он не подходит, ты не можешь позволить себе как режиссеру на этих пробах не выложиться. Не попытаться добиться от него того, что нужно. Но тут в вашем взаимодействии возникает такой диссонанс, когда ты немного врешь, и это неприятно.

Я помню, как сама ходила на пробы к Георгию Николаевичу Данелии (фильм «Фортуна». — Прим. ред.). Он их ненавидел, и я сначала общалась с двумя его ассистентками.

На «До и после» я старалась вызывать минимальное количество артистов на роль, чтобы отказывать как можно реже.

Про артиста понятно примерно через 15 секунд проб. Можно ли эту ситуацию переломить в процессе?

Теоретически да. У меня был случай, когда шли переговоры о роли с достаточно известным артистом, я его почти утвердила. На эту же роль пришел пробоваться другой актер: я знала, что это будет нормально, но склонялась в пользу его коллеги. Далее мы пробуемся — буквально проводим читку нескольких сцен, и я вдруг вижу, как он переносит текст
в совершенно другую плоскость. Понимаю, что ошиблась. Узнаю у ассистентов, на каком этапе у нас переговоры с почти утвержденным артистом. Они отвечают, что пока ничего не ясно, даты никак не совпадают. И в итоге с первым артистом не сложилось. Так что и мы остались честны перед ним и собой, и для проекта все совпало.

ПРО ЛЫКОВА, ЦЕНЁВА, ЧИНАРЕВА И ОТНОШЕНИЕ АРТИСТОВ К ТЕЛУ

Расскажи про ребят, с которыми ты позировала на фотосессии.

Так, давай. Паша Чинарев снимается у меня в «До и после», но впервые мы пересеклись в Петербурге на репетиции спектакля «Лир. Комедия» Кости Богомолова в «Приюте комедианта» — у меня тогда только Аня родилась, двенадцать лет назад. Пашка — крутой артист, ученик Додина, но сознательно не пошедший к нему работать. Перебрался из Питера в Москву, непростым путем шел в этой профессии к успеху и, как мне кажется, добился его. Он часто выбирает характерные по фактуре героя роли, да и сам — такая питерская ироничная шпана. (Смеется.) Еще он крут, потому что не останавливается на достигнутом, не говорит, что меня все устраивает, все классно, а стремится к большему. Ну и просто: Паша — мой друг.

Матвея Лыкова я впервые увидела в фильме «Он — дракон». Главная героиня сериала «Жить жизнь» у нас Люба Аксенова, и для нее мы хотели собрать крутой мужской каст. Парни, которые у нас в проекте, необычайно хороши собой, талантливы и обладают глубокой, обволакивающей умной и сложной энергетикой. Матвей — несомненно такой. Завораживающе притягательный артист, очень интеллигентный в жизни молодой человек, очень трудолюбивый.

Влад Ценёв — охрененный. Когда мы искали артистов для «Жить жизнь», увидели его шоурил — снято на коленке, но он играет там два десятка совершенно разных персонажей. И мы сразу такие: где же он, давайте нам его сюда! Думаю, что еще пара-тройка лет — и он станет суперзвездой.

Насколько вы делаете ставку на откровенность в «До и после»?

Она — в темах и диалогах. Мы стремились, чтобы они были максимально близкими к жизни и живой речи. Конечно, в кадре будет какое-то количество обнаженного тела, причем в основном мужского. Девочки — так вышло — у меня прекрасны и «полуодеты». Эффект накрытого яблока. Так интереснее.

Лет пятнадцать назад актрисы долго взвешивали, стоит ли раздеваться в кадре. Если уж делать это, то в хорошем кино и в сцене, где это оправдано. Кажется, что сейчас отношение к откровенности изменилось, раздевание перестало быть проблемой.

На самом деле очень мало артистов готовы быть хоть сколько-нибудь откровенными. Причем как внешне, так и внутренне. Это на мой вкус странно, потому что тело — это инструмент. Европейские актеры, американские совсем этого не боятся. Но у нас общество достаточно закрытое. Хотя я понимаю, что и фильмов вроде «Любви» Гаспара Ноэ, такого чистого искусства, появляется крайне мало. Да, сложно заранее понять, получится ли хорошее кино, надо смотреть на режиссера и оператора, тогда можно предположить, смогут ли они снять голое тело красиво и эстетично. Тем не менее у нас очень мало актрис, которые на откровенность в кадре реагируют спокойно.

По сериалу «Содержанки», который идет на START, этого и не скажешь.

Но туда и подбирались актеры, которые были на это готовы, вместе с конкретным режиссером и оператором. Таковы были условия проекта: важна была реальность происходящего. Возможно, в другом случае они бы на это и не пошли. Например, я в своей кинокарьере немножко от этого устала, типа «Дарья Мороз раздевается в кадре, давайте это всегда использовать». При этом есть пятнадцать других фильмов, где я этого не делаю, и все равно такое мнение бытует. Поэтому для меня «До и после» меняет мой личный подход к откровенности: он про секс как тему для разговора. Он про то, что построить секс вокруг дружбы можно, а дружбу вокруг секса — нет. Любовь, поддержка, взаимопонимание гораздо важнее. А секс — это только дополнение. На одном сексе ничего не построишь. Удовольствие получишь, а вот чего-то глобального ожидать не всегда приходится. Главное — «человеку нужен человек». Такой концепт для меня очень важен и как для человека, и как для артистки, которая уже много говорила про голое тело. Пришло время сместить акценты. Я так закрываю свой собственный гештальт.

ВО ЧТО ПРЕВРАЩАЮТСЯ ДЕВУШКИ, КОТОРЫЕ ДОБИВАЮТСЯ СВОЕГО

Зачем нужно было переносить «Содержанки 4» в Петербург?

Конечно, мы мечтали о какой-нибудь Португалии (Смеется.), но организовать это оказалось слишком проблематично. Хотелось концептуально, чтобы были вода и воздух совершенно не московские. Придумывали эту «белую» вечеринку из первых эпизодов сезона, условный экономический форум, и поняли, что это должен быть Петербург. Совсем другая энергия.

Легче снимать, чем в Москве?

Как раз наоборот: в Петербурге по-другому работают обязательства. Например, договорились мы с оператором стедикама, что он приедет на площадку, а он накануне звонит: «Ой, не смогу, я ведь завтра с женой в театр иду». Мило, да? Мы там не знаем, что делать, как выкрутиться, но театр с женой — святое. Некоторые организационные моменты были сложноваты, но, видимо, потому, что московская группа в Питере — немножечко чужаки. Зато наш актер Стив Виндольф, приехавший из Берлина, был в восторге — и от погоды, и от архитектуры, и особенно от людей.

Будут ли «Содержанки 5», 6 и, может даже, 7?

У нас третий-то сезон планировался финальным, но нас забросали письмами и камнями (Смеется.): «Вы лишаете нас любимых героев!» Не хотелось обманывать зрительские ожидания. «Перезагрузили» проект, потому что говорить несколько сезонов подряд на одну тему сложновато.

А как ты эту тему формулируешь?

Что правит миром: деньги или чувства? Где граница между ними?

Тебе не кажется, что тема была исчерпана уже во втором сезоне, а дальше начались самоповторы?

Тема, безусловно, может терять актуальность. Понятно, что девушки, которые хотят пробиться на вершину, есть и всегда будут. Желание подглядывать в замочную скважину за жизнью богатых, властных — вечно. Но сегодня акценты сместились: гламур вытеснили другие проблемы. Того веселья, легкости, которые мы наблюдали несколько лет назад, по понятным причинам стало в разы меньше.

А еще кажется, что сочувствовать в четвертом сезоне совсем некому.

Ты сначала досмотри до конца! (Смеется.) Но мы с самого первого сезона не ставили задачи полюбить этих персонажей, там не было ни одного положительного героя. Моя героиня Лена поначалу была такой, но уже к концу сезона переходила в промежуточную зону.

Что для меня важно в четвертом сезоне: во что превращаются те девушки, которые добиваются своего. Как они начинают падать с верхотуры, на которую забрались. Что с ними происходит в мире, где правят деньги, но нет любви и сострадания. Возьмем хотя бы героиню Саши Ревенко — Катю, которая со школы мечтала о красивой жизни, в итоге, став практически проституткой, добралась. Мы видим, как она буквально гниет как личность. Или Глеб Ольховский: король мира, упавший с вершины и всеми силами пытающийся восстановить свои позиции — ценой отказа от любимой женщины. Карина Штерн, которая добилась своего, а счастья ей это не принесло. А еще четвертый сезон снят наполовину на английском языке и с международным кастом — это было принципиально, и это отдельная гордость

ЛЮБОВЬ — ЭТО НЕ ПРО БОЛЬ И НЕ ПРО АДРЕНАЛИН

В конце нулевых ты рассказывала о первых шагах своей продюсерской работы: ты фактически выступила в таком качестве на съемках фильма Александра Прошкина «Живи и помни».

Да! Я тогда заканчивала продюсерский факультет на ВКСиР. Не понимала до конца, зачем я это делаю, но хотелось уметь что-то еще, кроме актерства. Дальше мы с режиссером Ниной Чусовой выпускали «Тартюф». А Нина когда-то в институте играла Настену, героиню «Живи и помни». Олег Павлович Табаков видел это, по-моему, в Воронеже, запомнил на всю жизнь и хотел, чтобы Нина сделала в МХТ спектакль по «Живи и помни». Он был когда-то в репертуаре театра, много лет шел. Но Нина ни в какую не хотела деревню и падающий снег на сцене. Она говорила: «Это не современный театр. Но вот кино бы я сняла». И я такая: отлично, давай попробуем!

Мы сделали сценарную разработку и отправились за правами на экранизацию к писателю Валентину Распутину (который был известен тем, что никому не давал права на свои произведения, исключение сделал для Ларисы Шепитько, разрешив ей экранизировать «Прощание с Матерой». Шепитько погибла, не успела доснять фильм, его закончил ее супруг, Элем Климов. — Прим. ред.). Распутин на нас посмотрел и отправил обратно. Вы, мол, не те люди, которые должны за это браться. Мы расстроились и бросили эту идею.

Дальше режиссер Владимир Петров, с которым я работала над спектаклями «Вечность и еще один день» и «12 картин из жизни художника», показал мне грандиозную разработку декорации для спектакля «Живи и помни», который собирался ставить где-то далеко. Я ему говорю: «А как же вы это сделаете в маленьком региональном театре? Олег Павлович мечтает, чтобы спектакль вернулся в МХТ, покажите ему». И они договорились.

Сначала Табаков не хотел, чтобы я играла Настену, планировалась другая артистка, но я репетировала практически подпольно и в итоге сыграла. На спектакль пришел Распутин, был в восторге и от спектакля, и от моей Настены. Они с Табаковым тогда ели, кажется, утку рождественскую, и Распутин внутренне примирился и с МХТ, и с современным театром в целом. Когда об этом узнал мой папа, он сразу сказал: срочно иди за правами, пока у Валентина Григорьевича свежие впечатления о спектакле. Я думаю: ну получу права, дальше-то что? Папа, который тогда работал с продюсером Рубеном Дишдишяном, сказал, что они что-нибудь придумают. И я пошла за правами.

Распутин поставил два условия: Настену играю я, а снимает режиссер из старшего поколения, которого он сам утвердит. Еще ему важно было, чтобы в конце мы не оправдывали героя Андрея. Мы это условие в итоге тоже выполнили.

В итоге Рубену идея очень понравилась, а у Александра Анатольевича Прошкина как раз появилось свободное время, и он согласился снимать. Были разговоры о том, что я могла бы фильм продюсировать, но я отказалась — не смогла бы совмещать, хотя по факту выступила креативным продюсером картины.

Обрывал ли тебе телефон Распутин? Потому что известно, что Прошкину он нервно звонил.

Да, ему звонил. Мне — нет. Я с ним разговаривала после премьеры, насколько помню, он картину достаточно прохладно воспринял.

В работе над «Жить жизнь» ты шоураннер. Что от тебя требуется?

Я человек, который ведет творческую часть проекта, от идеи до реализации.

А как звучит идея?

Психологический триллер в обертке «50 оттенков серого». Так и получилось: золотое яблоко Москвы, барочное, холодное, искрящееся и проедаемое изнутри червячками, которые в итоге способны уничтожить. В этом смысле есть перекличка с «Содержанками», но «Жить жизнь» — совсем другой. Очень горячий. Начав смотреть, ты никогда не будешь знать, что ждет на следующем вираже.

Мне нравится, что мы в этой истории существуем вместе с героиней, оказываемся внутри ее эмоций.

Как правильно говорить про манипуляции и абьюзеров с отечественным зрителем?

А почему ты считаешь, что разговор о психологической манипуляции — это исключительно «Харви Вайнштейн», а не универсальная тема вообще для всех людей? Для меня она началась с книги Анны Богинской «Жить жизнь», которая, по сути, психологическое пособие для проработки каких-то собственных проблем, но в форме романа. Я сделала сторис про книгу, и мне написала сама Аня. Слово за слово, и я спросила ее, не думала ли она про экранизацию. Что у Ани круто в книге и в ее лекциях, так это простота, доступность мыслей. Она очень внятно все объясняет. Дает понять, что такое осознанная и неосознанная манипуляция и как она работает. Если не изучать тему, ты не понимаешь, как сильно она может на тебя повлиять. Как можно раскачать любого человека эмоционально и, в пределе, довести даже до суицида. Страшно то, что мы перестали разли- чать любовь и токсичность. Мы принимаем одно за другое и считаем, что так и должно быть. Но любовь — это не про боль и не про адреналин, это другое. И человеку, способному на открытость и настоящие чувства, очень сложно в мире, где зашкаливает количество пособий по НЛП.

КИНОДЕБЮТ В ДВА С ПОЛОВИНОЙ МЕСЯЦА И ГРИБНОЙ СУП

Каким ты видишь свое развитие как актрисы?

В ближайшие месяцы буду выпускать «Западную пристань» с Анатолием  Александровичем Васильевым, которую мы в МХТ уже год репетируем. Год — без шуток! Вообще же, заниматься актерством только ради заработка — неинтересно, хочется получать что-то новое по-человечески и профессионально. В этом смысле я максималист, и гамбургский счет никто не отменял. Все зависит от проекта и режиссера, который поведет за собой и предложит открывать новые миры! Поэтому для меня сейчас актерская карьера будет развиваться в контексте тех пусть редких, но интересных предложений. Если повезет, конечно! (Смеется.)

Почему ты не можешь придумать проект и роль для самой себя?

Не очень нравится эта идея — снимать саму себя. Когда продюсируешь проект, чуть легче: занимаешься организационными делами и работаешь актрисой. Быть режиссером и быть в кадре — сложно. Наверное, в какой-то момент будет правильно что-то написать для себя, но пока не знаю, что это может быть, чего мне хочется как артистке.

Процитирую тебя 25-летнюю: «Недавно поняла, что какие-то детские мечты у меня уже исчезли. Раньше я идеализировала свою профессию. Хотелось, чтобы мы постоянно занимались творчеством, копались в себе, чтобы был режиссер, который меня ведет, чтобы можно было выбирать только исключительные фильмы и спектакли, которые могли бы меня развивать. Была детская мечта — оказаться в актерской элите, в хорошем смысле этого слова, то есть стать большим профессионалом. Но к 25 годам я пришла к тому, что так не всегда получается». Верно ли, что сейчас от иллюзий не осталось и следа?

Ого! Во-первых, с тех пор у меня появилась команда Кости Богомолова — и это большое счастье. Мы и сейчас продолжаем работать вместе с ребятами. Во-вторых, возможность выбирать исключительные проекты никуда не делась — все зависит только от тебя. От твоей смелости, азарта. Слово «иллюзии» мне сейчас кажется очень детским: иллюзии — это мечты, а мечтать — хорошо. Если что-то не получается, то пусть так мечтой и останется. В конце концов, когда мечта реализуется, это даже немножко грустно.

Несколько лет назад все говорили, что Даша Мороз стала другой, дерзкой, роковой, а еще она танцует. Изменение имиджа позволило иначе тебя воспринимать?

Да я просто прическу сменила, и теперь меня уже никто не помнит иной, чем с белыми короткими волосами. Появилось ли в связи с этим какое-то количество ролей? Конечно. Но какие-то роли и ушли. Да, это классно работает для актера: раз — и ты совсем другая. Но актер не должен зависеть от смены имиджа. Для роли можно и перекраситься, и парик надеть. Каким надо, таким и будешь. На восприятие себя зрителями и режиссерами я всегда старалась влиять иначе. Играла какое-то количество однотипных ролей — например, русских женщин. А потом мне это надоедало, и я начинала брать сплошь современные проекты. Пять таких подряд — и никто тебя уже не видит женщиной с косой. А потом берешь пять проектов с возрастными ролями, старушек играешь, например, — и снова все меняется.

В «Жить жизнь» ты шутишь, что уже старушка.

Моя Рита там правда старше всех девочек. В «Клинике счастья» тоже играла 50-летнюю даму, не говоря уже про «Дом с лилиями». Люблю роли «на вырост». (Смеется.)

А вот борщ Рита варит. Откуда борщ?

Это из книги Богинской.

Ты борщ не можешь?

Борщ — нет. Могу грибной суп. Вкусный! По маминому рецепту.

Ты ведь родилась в Ленинграде. Но почему-то тебя никто не воспринимает как петербурженку.

У меня мама (актриса Марина Левтова. — Прим. ред.) из Ленинграда. Папа — из Донецка и Краснодона. Папа приехал в Москву поступать в школу-студию МХАТ, мама — во ВГИК. Третьекурсниками они оба снимались в «Юности Петра» у Сергея Апполинариевича Герасимова в Германии, там познакомились и, так сказать, начали «женихаться». Рожать меня мама поехала домой, тем более папа в тот момент был с Театром им. Ленинского комсомола и спектаклем «Юнона и Авось» в Париже, на тех самых знаменитых гастролях, организованных Пьером Карденом. Мама родила меня в Ленинграде, там и бабушка с дедушкой мои жили. Я к ним потом приезжала часто. А когда их не стало, то останавливалась у Женечки Гайцхоки, жены маминого двоюродного дяди, которая была для меня очень близким человеком. Приезжала к ней на «Горьковскую» с поезда.

Но ты в Петербурге не чувствуешь, что оказалась на родине?

Ну как сказать... я Питер очень люблю. Хотя климатически он для меня очень сложный город. Когда мы «Лира» выпускали, то прожили там два или три месяца. Аня была маленькая, только ходить начинала (она у меня там и пошла в одиннадцать месяцев!). Помню, выходишь с коляской, и у тебя с собой все, от купальника до шубы, потому что непонятно, что там с погодой будет дальше. Сложная задачка для молодой матери. Петербург для меня вполне родной город, но там скорее хочется отдохнуть душой. Он про красоту, про воду. В то время как Москва — место для работы.

Кстати, в Петербурге состоялся и твой дебют в кино — когда тебе было два с половиной месяца, ты появилась в драме «Милый, дорогой, любимый, единственный...». Как это произошло?

У режиссера этого фильма, Динары Асановой, были очень теплые отношения с моей мамой (которая и сама в 1970-х дебютировала в ее картине «Ключ без права передачи») — и она маме во время ее беременности сказала, что обязательно родится девочка и станет актрисой. Хотя врачи говорили родителям, что будет мальчик! Но Динара настаивала. И когда я родилась, на «Ленфильме» как раз шли съемки картины «Милый, дорогой, любимый, единственный...». По сюжету нужен был ребенок-девочка — так я впервые снялась в кино. Деталей, конечно, не помню, зато маленькая я осталась на экране. Камеры тогда были только в кино!

Чтобы составить идеальный кастинг для фотосессии с шоураннером и режиссером Мороз, мы внимательно (очень!) изучили актеров из ее грядущих проектов.

ПАВЕЛ ЧИНАРЕВ

Успех пришел к веселому и ироничному уроженцу Сестрорецка, выросшему на берегу Финского залива, довольно поздно: он сам шутит, что долгое время играл «монтажную склейку». Преданную и неувядающую любовь зрителя Чинарев заслужил ролями автоугонщика Вани, друга «мажора» Влада Соколовского, следователя Хлебникова из «Зверобоя» и бандита Любовского из «Шакала». Критики отметили его работу в трагикомедии Михаила Местецкого «Тряпичный союз». За плечами Чинарева много и театрального опыта: он начинал в петербургских постановках Константина Богомолова и Тимофея Кулябина в «Приюте комедианта», а несколько лет назад, перебравшись в Москву, сотрудничал с МХТ им. Чехова. Сегодня он уже член труппы художественного театра с несколькими главными ролями (Паратов в «Бесприданнице», Астров в «Дяде Ване») и перспективами стать в ближайшие годы заметной звездой отечественного кино. Несмотря на внешнюю брутальность, Чинареву отлично удаются нервозность и истерия. Но он стремится к спокойствию и сдержанности: на смену импульсивно стреляющим парням придут ироничные главные герои с приветом Джейсону Стейтему, у которых одно молчаливое поднятие брови будет говорить о многом.

МАТВЕЙ ЛЫКОВ

Сын звезды «Улиц разбитых фонарей» Александра Лыкова Матвей как будто бы не слишком торопился на сцену. Первые роли сыграл еще ребенком: дебютировал в кино в фильме «Путешествие в счастливую Аравию» ролью пятилетней девочки. Повзрослев, поступил в иняз, уехал по обмену в США, попал на кастинг модельного агентства и вскоре стал востребованным манекенщиком: участвовал в показах Gucci, Yves Saint Laurent, Corneliani. Российские зрители узнали Матвея после главной роли в фэнтезийной мелодраме «Он — дракон», где огнедышащий похититель юных девушек оказывался обаятельным парнем, мечтающим любить и затеряться среди людей. С тех пор актер полюбил кино не меньше фэшна: если в фотосессиях можно менять образ стремительно и быстро, то экран как раз позволяет углубиться в характер персонажа. Лыков снимается редко, роли выбирает тщательно и осторожно: то появится в драме «Темная как ночь. Анна Каренина», где режиссером выступает Радда Новикова, сценаристом — Александр Цыпкин, композитором — Борис Гребенщиков, а в актерском составе — Юлия Пересильд, Ингеборга Дапкунайте, Константин Хабенский; то снимется в комедии «Миллиард» с массой звезд, от Александры Бортич до Владимира Машкова, то согласится на 20-серийную комедию «Туристическая полиция 2» с Анастасией Ивлеевой. Грядущий сериал «Жить жизнь» отлично ложится в эту линейку проектов необычных, созданных силами талантливых людей: по словам самого Матвея, здесь у него роль «маленькая, но важная».

ВЛАДИСЛАВ ЦЕНЁВ

Представляясь, Владу пока приходится оговариваться, что его фамилия пишется через букву ё, но еще чуть-чуть — и в этом совсем не будет необходимости. Все, кто видит уфимского актера на экране, уже не могут забыть ни его фамилию, ни пронизывающий взгляд, ни фантастическую способность к перевоплощению. Таких людей становится все больше: среди них — все, кто смотрел сериал «Кухня. Война за отель», триллер «На ощупь» и черную комедию «Конец света». Что ждет сам Влад и чего стоит ждать его зрителям? Хоррор «В изоляции», вышедший на Apple TV+ и Amazon, где Ценёв играет харизматичного антагониста, новую работу Кирилла Серебренникова «Лимонов. Баллада об Эдичке», где у Влада сразу несколько небольших ролей, и сериал «Екатерина», где актера можно будет увидеть в образе итальянского скрипачашпиона. Погружаться в иностранный язык, учиться игре на скрипке, прорабатывать детально каждое движение — Влад ценит роли, которые позволят максимально задействовать весь его актерский инструментарий: тело, голос, интеллект, душу. «Жить жизнь», несомненно, из таких: «Играю друга главной героини — основательного и неторопливого Костю, у него каждое движение взвешено, а на ближайшие месяцы есть четкий и продуманный план».

Текст:  АНДРЕЙ ЗАХАРЬЕВ

Фото АЛЕКСЕЙ ДУНАЕВ

Креативный директор КСЕНИЯ ГОЩИЦКАЯ

Стиль ЭЛЬМИРА ТУЛЕБАЕВА

Ассистент стилиста АННА ПАВЛОВА

Визаж и волосы ОЛЬГА ГЛАЗУНОВА

Свет BOLD MOSCOW

Ретушь ЖАННА ГАЛАЙ