Секс, наркотики и Зендея: Каким получился второй сезон «Эйфории»?

По заветам Штирлица, запоминается всегда последняя фраза. Во втором сезоне стратегия сценариста и режиссера «Эйфории» Сэма Левинсона (сына автора «Человека дождя» Барри Левинсона) обратная — стартовать мощно, оглушив зрителя сразу всем, за что любят и ненавидят проект. Еще не пройдет и минуты с начала первого эпизода, как вы увидите множество обнаженных тел танцовщиц, оральный секс, эрегированный пенис и пульсирующую на него из огнестрельных ран кровь. Яркие макияжи, оммажи мировому кино и отличный саундтрек тоже на месте.

Впрочем, жестко сериал обходится со всеми, кто вокруг главных героев — подростков. Тинейджеров из более-менее благополучных семей сценарные перипетии вновь относительно оберегают. Если они попадают в наркопритон, где по логике реальной жизни их ждет секс-рабство или передоз, то сумеют выпутаться и сбежать. А к их горестям Левинсон вновь внимателен и нежен: он не обесценивает ни переживания из-за измены экс-бойфренда с лучшей подругой, ни показавшееся грубым расставание с парнем. И снимает сцены в духе «Я не плачу, это просто дождь» в клиповой эстетике и со всей трагичной поэтичностью пубертатного периода. Ведь инициация взрослой жизнью и эмоциональный опыт почти никогда не даются легко и просто.

Подростки вообще — любимые герои и литературы, и кино. Хрупкость переходного периода между детством и юностью и его максимализм видения будущего в черно-белых тонах — самая благодатная почва для скрупулезного исследования в жанрах и драмы, и комедии, и триллера, и мелодрамы. Во втором сезоне «Эйфории» используются почти они все — он не стабилен, как эмоции тинейджеров. Вот Ру довольно смешно шутит про женщин-наркодилеров или разговаривает с раздражающими ужимками героини диснеевского ситкома, усвоенными актрисой Зендеей на собственном опыте еще в детстве. А вот она же дает высочайшую драму, когда выясняется, что ее персонаж не завязала с наркотиками, еще раз напоминая всем, что не просто так получила за эту роль «Эмми».

Из нового во втором сезоне — смена акцентов и выведение главных партий в побочные и наоборот. Основная героиня по-прежнему Ру, но их отношения с Джулс больше не в самом центре повествования — словно доказательство недолговечности пубертатных «Я тебя люблю». Зато по-настоящему раскрывается Кэсси — персонаж Сидни Суини («Рассказ служанки», «Белый лотос», «Острые предметы»). Подробно рассказывается, как из девочки, брошенной отцом, она превращается в сексуальную девушку, которую объективируют и унижают многочисленные бойфренды, а она их терпит, чтобы не остаться одна. Больше экранного времени теперь и у Мэдди, ее лучшей подруги. А также агрессивного бывшего той Нейта, который теперь одержим Кэсси из-за ее покорности и согласия на позицию жертвы. Более подробные линии и у наркоторговца Феско и его сводного брата Аштрэя (объясняется, как он получил эту кличку «Пепельница» и почему так склонен к насилию). Главным же повествователям становится Лекси — подруга детства Ру и сестра Кэсси.

Критикам показали семь серий из восьми — и важнейшая из них как раз седьмая. Она о школьной постановке по пьесе, которую написала Лекси, рефлексируя о своей жизни и окружающих. В ней все персонажи видят себе со стороны, а две условные реальности (кино- и театральная) схлопываются в одну. И это в какой-то мере взгляд на проект и самого Сэма Левинсона, который признавался, что хотя американский сериал и основан на оригинальном израильском, во многом о его собственном юношеском опыте аддикции.

Хочется верить, что его личный совет всем героям «Эйфории» на будущее дает в бассейне замужняя работодательница Мэдди. Она рассказывает, что в школе была настоящим кошмаром и не думала, что кто-нибудь захочет быть с ней, но вот она выросла и превратилась в счастливого взрослого. А значит не так важно, какой окажется, по Штирлицу, последняя фраза — финальная восьмая серия, в которой явно будут трагические события (не будем спойлерить, почему это очевидно). Надо просто понимать, что очень многое в этой жизни можно перерасти и отпустить.