«Виктор Цой до сих пор нас всех объединяет» — Алексей Учитель о своем новом фильме

Как появилась идея фильма

В меня летят стрелы, что я назвал фильм «Цой», чтобы привлечь зрителей. Но 33 года назад я встречался с Виктором Цоем, общался с ним, мы ездили вместе на гастроли. Уже после его гибели я сделал о нем знаковый для меня фильм «Последний герой». На его съемках я познакомился с водителем икаруса, в который врезался москвич Виктора. Именно тогда во мне что-то щелкнуло и не отпускало. Та встреча была настолько сильной по впечатлениям, что около двадцати лет я думал о ней, а потом взялся за сценарную проработку. Первый вариант был написан за десять лет до премьеры, и именно водитель стал главным героем фильма.

Но и в 2010-м, и два года назад, когда начались съемки, я считал необходимым создать картину о Викторе Цое. Я говорю о нем не ради спекуляции. Это человек, чью музыку более чем тридцатилетней давности слушают наши дети и даже внуки. Например, моя дочь. Ей семь лет, она часто включает песню «Кукушка». Правда, она думала, что это Полина Гагарина (она сделала кавер на песню — Прим.ред.). То есть даже в другом исполнении эти песни близки поколению, которое понятия не имеет о группе «Кино» и Викторе Цое. Важно и то, как мы его ощущаем, словно все под его куполом, но у каждого свой Цой. Это я пытался перенести на экран — что-то для нашей страны необъяснимое, некую мистику, а не просто биографию Цоя.

Почему картина игровая

Считаю категорически неправильным делить кино на документальное и художественное. Документальное кино может быть художественным, а художественное часто включает элементы документального. Картина «Цой» не стала исключением. В фильме используется как документальная съемка (из фильма «Рок» — Прим. ред.), так и вымысел. При этом они абсолютно органично вписываются и необходимы, чтобы дополнять друг друга.

Мой переход в игровое кино был случайным и связан со смертью. Я занимался документальными картинами, видел в этом свое призвание. Это продолжалось долгое время, пока не начались съемки документального фильма, главная героиня которого умерла. Так появилась игровая картина «Мания Жизели» (картина — вольный байопик балерины Ольги Спесивцевой — Прим.ред.). Когда я ее снял, понял, что дурак, который поздно начал. С тех пор с великим удовольствием снимаю игровое кино, потому что много времени упустил тогда. У меня есть режиссерский курс во ВГИКе. Мои студенты снимают два фильма в год: документальный и игровой. Это колоссальное ощущение ремесла, когда осваиваешь два разных подхода к реальной личности и актеру.

Думаю, документальная работа «Рок» стала в свое время культовой, потому что была сделана художественно. Когда просто показывают документ, смотрится не так естественно и динамично. При работе с документалистикой я никогда не брал интервью у своих героев, не заковывал их в рамки сюжета. Они просто были такими, какие есть. Моя задача — снять человека так, чтобы раскрыть все стороны его жизни. Это впечатляет зрителя, и это сложнее всего.

В игровом кино действуют свои законы, тебе дозволено все. В документалистике искусственно соорудить реального человека не получится, а в игровом — да. Ты можешь изменить сценарий, что герой погибает или оживает – все что угодно. Но вместе с выбором появляется огромная ответственность. Так, например, мы задумывали написать несуществующую композицию в стиле Виктора Цоя и выдать ее за оригинал, якобы записанный на кассете с новым альбомом «47», которую он пытался включить в момент аварии. Мы даже слова написали, но потом я себя остановил – тогда образ реального Цоя заполнился бы в голове зрителя вымышленным.

Причины гибели Цоя

Мое мнение, что авария произошла из-за кассеты, которую Виктор долго не мог вставить в плеер. Не думаю, что он заснул за рулем. Любопытный факт: когда мы снимали документальный фильм «Последний герой», то проделали на москвиче путь от места рыбалки до случившейся аварии. Там, где Виктор рыбачил, дорога сначала шла по лесу: сплошные повороты, кругом деревья. Если бы он заснул, то обязательно врезался в них. Потом выехали на шоссе – прямая дорога до поворота, которую он проехал секунд за четырнадцать: заснуть за это время невозможно. Для меня очевидно — его что-то отвлекло, к тому же, он был неопытным водителем.

По себя знаю, когда сидишь за рулем, иногда находишься полностью в своих мыслях, особенно после съемки. На одну секунду задумался, отвлекся, а потом резко жмешь на тормоза, потому что перед тобой другой автомобиль. Думаю, что с Виктором могло случиться и нечто подобное, то, что мы показали в фильме. То есть кассета не вставлялась, а он ушел в себя, а дальше, к сожалению, произошло необратимое.

Что касается автобуса с гробом, он в действительности был. Тело везли около двух суток из Латвии почти до Ленинграда. Вот то, что происходило внутри него, безусловно, наша версия. Могло так быть или нет. Меня волновало другое – взаимодействие. Цой магическим образом влияет на людей, которые знали его близко или не знали совсем. Он до сих пор нас всех объединяет и дает что-то светлое. Для меня это важно.

Съемки и магия Цоя

Во время долгого съемочного периода режиссеру очень важно суметь всех объединить. Режиссер – лидер, от него зависит все. Необходимо вести за собой всю группу и постоянно держать всех в тонусе до, во время и после съемки. Никита Сергеевич Михалков, например, играет с группой в футбол. Это здорово, потому что всех объединяет.

Я счастлив, что на «Цое», что удалось собрать такое созвездие из талантливых людей. Это и Женя Цыганов, и Марьяна Спивак, и Паулина Андреева, и Игорь Верник, и Виталий Коваленко, а еще наш петербургский актер Илья Дель. Юрий Викторович Клименко — оператор-гений, с которым мы сняли восемь картин, Елена Жукова — художник-постановщик, Ольга Михайлова — художник по костюмам. Я давно не видел такой атмосфера, чтобы все так бережно и с блеском в глазах относились ко всему, хотя это была тяжелая картина из пяти экспедиций.

И на нас всех действовал Цой! Мы и песни его часто включали во время перерывов. Сама мысль, о ком мы снимаем картину, не позволяла нам давать себе поблажки. Например, переломная сцена у моста: ее мы делали три ночи, и все это время лил проливной дождь. Было невыносимо сложно снимать в такую погоду, но после длительной монтажной обработки зритель даже же не подозревает об этом. Подобных историй очень много. Нам было важно сделать качественные сцены, не обращая внимания на обстоятельства, чтобы получилась достойная работа. Цой действовал весь съемочный период.

Текст: Андрей Терещенко