Почему «Дорогие товарищи!» Кончаловского — главный претендент на «Оскар» от России?

Советские 1960-е идеализированы великим кино оттепели. Человек полетел в космос, война и голод остались позади, физики спорят с лириками, весна идет, весне дорогу — бывает все на свете хорошо. В фильмах лучшие девушки в СССР сбрасывают чехословацкие лодочки на каблуке-рюмке, пробегая по мокрому из-за поливальных машин асфальту. В реальности в 1962 году в советском Новочеркасске поливальные машины смывают кровь девушек и юношей, вышедших на мирную демонстрацию и расстрелянных пулеметчиками 9 отдела КГБ. Смывают неудачно — из-за жары кровь прикипает к площади. Отмыться от убийства своих граждан не так просто. Для этого надо пройтись по месту расправы катком, положить новый асфальт и устроить на следующий день танцы. Память, кажется, уничтожена. Но спустя почти 60 лет учившийся в те годы во ВГИКе режиссер Андрей Кончаловский все же снимет такое кино о том времени, в котором реальная хроника будет точно воспроизведена на фоне событий художественных. Чтобы усилить эффект, «Дорогие товарищи!» внешне стилизован под старые советские фильмы — черно-белые и с форматом кадра 1:33.

В разлом между реальным и провозглашаемым Кончаловский помещает партийную функционерку Людмилу — сотрудницу горкома (ее играет Юлия Высоцкая, кстати, родившаяся в Новочеркасске). Ярая сталинистка искренне верит в идеи коммунизма, оправдывает «перегибы» Иосифа Виссарионовича общей пользой, вспоминает, как при нем цены снижались, а теперь растут даже на кефир и молочку. Когда рабочие местного электровозостроительного завода из-за этого же роста цен (при одновременном урезании зарплат — так боролись с дефицитом продуктов) поднимут бунт, она на партсобрании со столичным начальством предложит не вести переговоры, действовать жестко и наказать зачинщиков.

Черно-белая, как сам фильм, концепция Людмилы пошатнется, когда она увидит своими глазами кровавый расстрел безоружных протестующих, а ее единственная дочь Светка, поддерживающая развенчание культа личности Сталина, ХХ съезд и свободу собраний, пропадет без вести. Несовпадение внешнего и внутреннего Кончаловский еще раз подчеркнет веселой советской песней, сопровождающей экранную расправу, а метания Людки — ее исповедью, что она больше ничего не понимает, где добро, а где зло: на войне ей, фронтовичке, было проще и понятнее, кто свой, а кто чужой.

Премьера картины прошла на Венецианском кинофестивале — там же фильм получил специальный приз жюри. И это не удивительно, «Дорогие товарищи!» — работа по-хорошему экспортная. Поэтому камера так часто скользит по советским лозунгам, Людмила пьет водку из горла бутылки, припрятанной в бардачке сочувствующего ей местного гэбешника (Андрей Гусев), а вместе они поют песню Исаака Дунаевского из сталинской комедии «Весна». Поэтому и расхождение шершавого языка плакатов, речи ТВ-дикторов и партийных лидеров с реальностью так долго и скрупулезно разжевывается. То, что для нас очевидно и рифмуется с Россией (и не только) сегодняшней, приходится объяснять, развивать и затягивать, сбивая лихо взятый в начале темп. Для зрителя российского и постсоветского фильм хочется сократить минут на 20 — тогда, кажется, эти рифмы станут еще очевиднее. Даже если дорогие товарищи давно превратились в дорогих господ.