Что такое (новогоднее) чудо? Рассказывают писатели Алла Горбунова, Евгений Водолазкин, Татьяна Толстая (и многие другие!)

Жил белый волшебник. Он умер и оказался заточен во сне.

Жила-была девушка, которая ждала зиму. Ее звали Вероника, и ей было семнадцать лет.

Она так сильно ждала зиму, потому что зимой Фея должна была улететь.

Впервые Фея появилась в августе, в полнолуние. Вероника вышла ночью в сад, и лунный свет лежал на длинных, как голубые ресницы, иглах большой сосны у веранды. Свет блистал и лился — светлый, бледный и яркий одновременно. Маленькие яблочки, которыми были усыпаны яблони за домом, сначала показались девушке похожими на луны, наполненные отраженным светом — зеленовато-белым и нежно-розовым. Но спустя мгновение стало понятно, что это их собственный свет, неотраженный. Они светятся изнутри. Они растут, наливаются, дремлют, и их собственный свет становится виден.

А у луны свет был совсем другим: она казалась оранжевой и непомерно огромной.

Вероника прошла мимо стекол второй, заброшенной половины дома, той, где когда-то жила Алла Алексеевна. В стеклах промелькнуло отражение чьей-то фигуры. Это была Вероника, но не совсем Вероника.Раздался словно хрустальный звон и звук, будто где-то лопнуло стекло. Возникло странное светло-темное чувство, будто что-то не так. Как будто где-то, выше и тоньше мира, произошел непоправимый сбой: разорвалась белоснежная завеса в Абсолютном Храме. Высоко-высоко и далеко-далеко подрались две птицы и убили друг друга. Тишина вокруг была разорвана невидимыми клювами и когтями. В ней навечно осыпались падающие со сломанных бран звездные пылинки — белоснежные перья тех птиц.

Кто-то в промельке зеркального отражения на миг улыбнулся, и Вероника вынужденно улыбнулась в ответ. Этот миг был ужасным, потому что Вероника поняла: отражение — это она. Она повторяет движения, чужую улыбку. Застыла навек вспышка, кроме которой ничего не было и не будет. Протянулись дуги. Вероника внутри разрушенной вспышки, и весь ее мир — отражение в стеклах. Если смотреть дальше вглубь вспышки, можно узнать всё: что нет Вероники, и нет мира, и не было никогда. Можно узнать, кому принадлежит эта улыбка на самом деле.

В разрушенной вспышке высветились, дробясь, два огненных мира: это птицы, и одна заклевывает другую. Дуги протянулись, создав коридор кривых зеркал из воды. Начала разматываться вязь забытых снов, которые видят другие сны. С того момента Вероника стала жить внутри этих снов, отражений и сказок. А в разрушенной вспышке остался кто-то увиденный на миг — Создатель всех снов, историй и сказок. Он успел сказать Веронике, что он мертв, и что в час его рождения у него были волосы, белые, как снег, и очи — белоснежные звезды. В короне на его волосах сияли утренние звезды, проливающие несотворенный свет.

Вязь забытых снов была похожа на узоры инея на стеклах веранды, и действительно — стало предутренне холодно. Сны, которые видят другие сны, поплыли, как поезд: вагон за вагоном. В них прогуливались люди в легких красивых одеждах. В саду среди фрагментов лабиринта мертвые спали в шезлонгах, а через звездное небо, как мост, протянулась радуга. Небольшие холмики оказались сопками и курганами.В кургане у беседки спала мама. В кургане у скамейки под березой спали бабушка и дедушка. В кургане за туалетом, рядом со сломанной детской коляской, спала Алла Алексеевна. А в кургане рядом со спиленной яблоней, где когда-то висели качели, спала сама Вероника. В небе вместо рыжей Луны теперь восходила большая голубая Земля, и огромное насекомое с тысячей крыльев превращалось в колесо.

Огромная радуга над садом была и вдруг исчезла. Вмиг сложилась сказка: когда родилась первая звезда, рядом была радуга. Она была такой, какой должна была быть, и стояла долго-долго, даже после того как первая звезда погибла. Появились другие звезды и миры, а радуга еще стояла. Там, где она касалась земли, можно было найти клад. Проходили бессчетные годы, люди жили под радугой и так к ней привыкли, что совсем перестали ее замечать. Однажды она исчезла. Поначалу этого никто не заметил, а когда спохватились — оказалось, что ее нет уже давным-давно. Последний раз ее видел дед самого старого деда. Никто не знал, почему она исчезла. С ней что-то ушло, но что именно — никто не мог сказать. Потом люди и вовсе забыли, что радуга когда-то была. Иногда видели недолгие радуги то тут, то там: они появлялись и исчезали. Каждая такая маленькая радуга, промелькнув, успевала рассказать свою историю, как и та первая, большая радуга. Все эти радуги говорили, что когда-то были людьми и верили, что у них была жизнь, прожитая от рождения и до смерти. Но все они были осколками сна. Настоящей их жизнью была дождевая взвесь в воздухе и слабый свет сумерек, в котором они на миг становились видимыми. В каждой из них жило не относящееся ни к кому и никогда никому не принадлежавшее, но при этом несомненное чувство: “Вот моя любовь, вот моя память”. И всем им обещали откуда-то с бесконечной любовью, что снова будет так, как было.

После той ночи всё стало другим. Вероника стала видеть, что мир пронизан странными и пугающими связями. Её всё чаще выбрасывало в ту самую разрушенную вспышку, где с ней говорил Сказочник. И предшествовало этому всегда явление Феи. Она возникала промельком, как отражение или тень, или таинственным образом проявлялась в других людях или ситуациях.

Тем летом Вероника сдала экзамены и поступила в консерваторию. Она много лет занималась в музыкальной школе. Дома у нее остались еще с детства две любимые музыкальные книжки: “Спящая красавица” и “Лебединое озеро”. В этих книжках были красивые картинки и рядом маленькие кружочки с нотами — если на них нажать, звучала музыка. Когда Вероника была маленькой, мама читала эти книжки перед сном. Веронике очень нравилось, что книжка и музыка могут существовать вместе, и она еще года в четыре решила, что обязательно станет или музыкантом, или писателем. Она будет создавать что-то прекрасное: или музыку, или книги. Книга почему-то казалась больше и сложнее музыки. Музыка просто звучала, а книга раскрывалась, как мир. Внутри этого мира происходили события, рассказывались истории, жили персонажи, случались чудеса. И музыка тоже была частью книги, звучала внутри этого мира. Вероника мечтала о том, что однажды напишет книгу, в которой будет весь ее мир. В этой книге ее сердце превратится в истории и персонажей, там будут люди, и цветы, и дикие звери, сновидения, башни и скалы, моря и пустыни. Но как только она пробовала начать писать — мысли путались, предложения не клеились друг с другом, и то, что было внутри, никак не могло перейти в слова на бумаге. А пела Вероника хорошо: в песне то, что было на сердце, вдруг сливалось с голосом и звуком, и невидимые преграды между сердцем и миром падали.

Бывает, то, что ты знаешь всю жизнь, вдруг оказывается совсем другим, и ты удивляешься: как я не видел, о чем на самом деле эта книга, что на самом деле нарисовано на этой картине, о чем на самом деле помнит эта музыка? Вероника открыла музыкальную книжку про “Спящую красавицу” и вдруг поняла, что эта история про нее. Эта история была про нее всегда и потому и лежала у нее на книжной полке, чтобы однажды, когда Вероника сможет увидеть ее поистине, она вспомнила. На всех картинках в книге были сцены из Вероникиной жизни. Там была та самая Фея. Она прокляла ее, и Вероника должна была в семнадцать лет впасть в долгий сон, от которого ее пробудит любовь.

18+