Капиталистический романтизм: кто помогает нам полюбить «уродскую» архитектуру 2000-х

Капром — русский постмодернизм

«Все ругают “уродские” бизнес-центры из 2000-х, но превозносят модный советский модернизм и брутализм. При этом забывают, что «космическое» ЦНИИ робототехники и псевдоклассический центр «Преображенский» на Литейном с ко­­лоннами и выступающими стеклянными кубами спроектировал один и тот же архитектор», — смеется архитектор Даниил Веретенников, который три года назад придумал термин «капиталистический романтизм», чтобы использовать его в научных публикациях. Вместе с преподавателем Академии Штиглица и историком советского интерьера Александром Семеновым и урбанистом Гавриилом Малышевым они учились в художественной школе в Приморском районе, наполненном многоэтажными шедеврами архитектуры эпохи капрома. Осенью прошлого года исследователи решили сделать свои размышления об историческом феномене публичными и завели телерам-канал «Клизма романтизма» — и сразу посыпались предложения об экскурсиях и чтении лекций. Новый тренд — во время прогулки по Васильевскому острову присмотреться к зданию первого «Макдональдса» напротив метро «Василеостровская» — аллюзии на Андреевский собор, а фланируя у крейсера «Аврора» — к монструозному стеклянному ЖК «Аврора».

«Отечественный капром — это постсоветский постмодернизм, в этом направлении в 1980–2000-е строили по всему миру, например “Танцующий дом” в Праге считается достопримечательностью», — объясняет Александр и показывает на смартфоне сложносочиненное здание Секретной разведывательной службы (MI6) в Лондоне 1994 года постройки, знакомое всем по фильмам о Джеймсе Бонде. «Еще в 1920-е годы в Чикаго планировали возвести небоскреб-колонну, а петербургские критики осуждают гостиницу Park Inn на Невском, где в форме колонны сделан стеклянный эркер». Майкл Грейвс иронично «украшал» бетонную коробку «Портленд билдинг» арками и портиками — теперь это хрестоматийная классика постмодерна.

Мы любим стиль 1990–2000-х, когда он всплывает в коллекциях Balenciaga, но от его архитектурного воплощения почему-то воротим нос, предпочитая советский модернизм. «В отличие от модернизма 60-х, капром очень контекстуален — архитекторы 2000-х часто наполняли свои постройки элементами, подсмотренными у соседних зданий. Например, пресловутый “Макдональдс” у “Василеостровской” недвусмысленно цитирует формы Андреевского собора, расположенного в соседнем квартале. К тому же, эти здания благодаря мимикрии не выбиваются из среды. А модернизм принес немало жертв: ради БКЗ “Октябрьский”, к примеру, снесли Греческую церковь». На обвинения в вос­­певании дурного вкуса Александр отвечает резко: «Мы любим любую архитектуру и хотим деконструировать само понятие вкуса. Кто ценит модернизм? Люди с эстетическим образованием, которые хотят дать “пощечину общественному вкусу” — чтобы полюбить серого бетонного монстра из 70-х нужно сделать усилие над собой, получить определенное эстетическое образование. А капром как раз нравится большинству своей фантазийностью и нарядностью».

Как эпоха капрома освободила архитекторов

«В советское время архитекторы занимались типовыми проектами в большом коллективе НИИ — детские сады, кинотеатры, многоэтажки. Индивидуальной архитектуры не было. И вот наступают 1990-е — заказчиком становится случайно ­дорвавшийся до денег человек, а вчерашний выпускник Академии художеств открывает свое бюро, как Сергей Падалко из «Витрувий и сыновья». Сейчас, когда рынок поделен, это почти невозможно» — Даниил уверен, что никогда у российских архитекторов не было такой свободы творчества, как до кризиса 2008 года.

«У людей в России снесло крышу, когда они поняли, что можно строить по своему вкусу не на 6 сотках, а прямо в городе — поистине народная архитектура. В Москве появился дом-яйцо Фаберже, в провинции творится угар и трэш, а в Петербурге было поспокойнее благодаря суровым охранным законам и замкнутости сообщества архитекторов, но такого диктата нормы, как сейчас, не было». На претензии критиков, что оправдывая капром, мы оправдываем бандитские разборки с заказными убийствами, ребята отвечают: «Это так же глупо, как осуждать архитектуру 1930–50-х годов за то, что тогда у власти был Сталин».

Александр, Даниил и Гавриил поговорили с десятком архитекторов, которые в 1990-е переключились на капиталистический романтизм. «Все по-разному относятся к нам. Например, автор “Макдональдса” у “Василеостровской” В. Жуков сначала обозвал хайпожорами, боялся, что из-за наших постов его творения начнут разрушать, но потом принял термин. Кстати, только Жуков честно признается, что ему нравилось строить то, что он строил, например, ТОК “Регент-холл” напротив Владимирского собора, который Илья Варламов включил в список 100 самых уродливых зданий», — рассказывает Александр. Архитекторы, которые остались на плаву в 2010-е, «ошибки молодости» и творения коллег (с которыми еще работать) комментируют осторожно, мол, за здание не стыдно, просто заказчик сложный попался или подушка фундаментная просела. «Самое интересное — идешь брать интервью у одного из отцов капрома, архитектора А. Столярчука, который построил ТРК “Пик”, и он говорит: “У нас вся команда из Академии художеств — хорошие рисовальщики”. Вот такие люди создавали эту архитектуру».

Охранять нельзя сносить

«Мы относимся к архитектуре капрома как археологи: ученые же не выкидывает свою находку со словами: “Фу, пошлятина”, а сохраняют. — объясняет Гавриил. — Если решат снести “Макдональдс” на Среднем проспекте или ТРК “Пик”, то мы первые выступим против». Любая архитектрура для Александра, Даниила и Гавриила — прежде всего исторический и культурный артефакт, поэтому уничтожать уже построенные здания они считают преступлением. «Нельзя было сносить СКК — это памятник не столько архитектуры, сколько инженерной мысли. В его строительстве были задействованы тысячи людей — это если не чудо света, то Советского Союза точно. Мы ­ассоциируем с комлексом часть своей жизни: кто-то ездил мимо на работу, кто-то ходил на ярмарку покупать шубы. Да, новостройки Парнаса — тоже пласт нашей культуры, который мы пока еще не приняли».

Капром исчез с началом экономического кризиса в 2008 году. Одовременно усилилось давление на архитекторов со стороны чиновников, например, Валентине Матвиенко не понравился первый проект ТРЦ «Галерея» с обилием стекла. «Бывшая губернатор хотела, чтобы здание соответствовало “петербургскому стилю” — это понятие взялось буквально ниоткуда и обозначает нечто аккуратное и боязливое», — отмечает Александр. Отказом от капромантического буйства, по мнению Александра, чиновники хотели успокоить возмущение горожан и градозащитников вокруг строительства небоскреба «Газпрома» на Охте. «Мы считаем, что чем больше общественных слушаний и творческих проектных конкурсов — тем лучше. Есть мнение, что хорошая архитектура важнее, хотя часто она становится результатом кулуарных и непубличных политических решений. Конечно, нужно слушать инженеров и технических специалистов, а вот экспертов по эстетической составляющей архитектуры — не обязательно. Помните, в начале XX века дом Зингера считали убожеством? Так-то».

Увековечить петербургский капром Александр, Даниил и Гавриил решили с помощью бумажного путеводителя с пешеходным и велосипедным маршрутами — всего 80 жемчужин, отобранных из тысячи зданий эпохи. Львиная доля которых находится на Петроградской стороне — заповеднике капиталистического романтизма. Евангелисты капрома обратились в издательство музея «Гараж», но оно не готово было поддержать издание. В своем телеграм-канале певцы капрома открыли краудфандинг: народной архитектуре — народный путеводитель.

Гид по заповеднику капрома

Специально для «Собака.ru» Даниил Веретенников написал гид по капромантической Петроградской стороне, где сосредоточено максимальное количество шедевров эпохи.

Станция метро «Горьковская» («летающая тарелка с выменем»)
Александровский парк, д. 6 / Архитектурное бюро SUART. 2008–2009.

Автор проекта Александр Супоницкий называет стиль своей постройки-инсталляции псевдокинетикой и добивается композиционной выразительности, активно используя напряженные диагонали, контрасты цветов и материалов и прочие приемы, придающие постройкам визуальную динамичность. Но мы любим «Горьковскую» не за эти художественные приблуды, а за простые и трогательные детали: вымя, полированный гранит и зеленый ковролин на постаменте «летающей тарелки», который призван имитировать натуральный газон.

Торговый центр EVROPA
Малый пр. П. С., д. 37. / «Студия 44» (отказалась от авторства). 2003 — по н. в.

На всю страну здание, напоминающее Колизей, прославилось в декабре 2019-го, когда редакторы канала «Клизма романтизма» (то есть мы) в одной из скульптур на фасаде опознали Владимира Путина. Стройка продолжается семнадцать лет, за это время от него открестилась студия архитектора Никиты Явейна, которая участвовала в проектировании, зато заказчик — бизнесмен Юрий Жорно доволен. «Люди, с которыми я общался (абсолютно независимые), говорят, что за последние 30 лет ничего даже близко не было по качеству архитектуры, материалов и по эстетическому восприятию», — утверждает предприниматель.

Бизнес-центр «Толстой сквер» (театр «Лицедеи»)
ул. Льва Толстого, д. 9 / Архитектурное бюро «Студия-17», арх. С. В. Гайкович, М. В. Окунева, М. И. Тимофеева. 2004 — 2011.

Это выразительное здание, известное в народе под названием «дом-щелкунчик», изначально задумывалось как постоянная сцена театра «Лицедеи», у которого до тех пор не было своего собственного дома. Однако за время пути театр успел подрасти до 13-этажного комплекса с торгово-развлекательным центром и офисами, где «Лицедеям» досталось небольшое пространство на верхотуре. Из многообразия декора складывается сложносочиненная композиция, симметричность которой навевает ассоциации не то с головой щелкунчика, оскалившегося пилонами входной группы, не то с инфернальной человеко-машиной из фильма «Метрополис».

Кафе Parkking
Александровский парк, 4 / Архитектурная мастерская «Витрувий и сыновья». 2005–2006.

Мало кто знает, что в Петербурге есть свой маленький парк «Зарядье» — здание кафе Parkking в самом центре города. Такое сходство кто-то может счесть натянутым, но объекты роднит немало общих черт: оба — агрегаты архитектуры и ландшафта, у каждого имеются бетонные порталы со стеклянными витражами, выглядывающие из-под парковых холмов, словно из-под одеяла. Правда, судьбы объектов все-таки разные: невозможно себе представить, чтобы «Зарядье» постигла участь кафе Parkking — быть облепленным самовольными пристройками, цветастыми зонтиками и дешевой пластиковой мебелью.

Жилой комплекс «Классика»
Глухая Зеленина ул., д. 2 / арх. Т. М. Михайлова. 2007 — 2015.

Капром — это феминистично. В советское время женщина-зодчий могла спроектировать здание от фундамента до крыши, но лавры авторства забирал анонимный «ЛЕННИИПРОЕКТ» и его патриархи. Жирные 2000-е дали возможность архитекторке Татьяне Михайловой поставить авторскую подпись под проектом многоэтажного ЖК «Классика» с фасадом, обильно украшенным декоративными колоннадами, ротондочками и фронтончиками. Изобретательность, с которой художественный язык классической архитектуры силится замаскировать заурядные фасады типичных для своего времени монолитно-кирпичных корпусов-коробок, доведена до уровня «горшочек, не вари».

ЖК «Аврора»
Пироговская наб, д. 7А. Архитектурная мастерская Садовского. 2000 — 2005.

ЖК «Монблан»
Большой Сампсониевский пр., д. 4–6. ЗАО проектное бюро «Строймонтаж». 2003 — 2008.

«Аврору» и «Монблан» общественность окрестила антигероями капромантизма и чуть ли не главными «градостроительными ошибками». «Аврора», построенная на пару лет раньше, почти целиком набрана из классических форм. Она не просто стремится быть контекстуальной: она — почти зеркальное отражение стоящего напротив Нахимовского училища, только больше, стекляннее и страшнее. «Монблан» же подчеркнуто независим и чужероден: его часто сравнивают с громоздким шкафом, который не успели донести до помойки. Они такие разные, но все-таки они вместе, и в равной степени нуждаются в присуждении статуса объектов культурного наследия.

Текст и идея съемки: Генералова Александра
Фото: Виктор Юльев
Стиль: Lima Lipa
Волосы: Кристина Селякова
PARK BY OSIPCHUK
Свет: SKYPOINT