Милана Кержакова: «Саша хотел жить со счастливой женой и малышом, а вместо этого — слезы и апатия»

В апреле вопрос «Каково Милане?» друг другу задавали все, скорее, даже от шока, нежели от любопытства. Каково тебе было?

Моя жизнь была довольно простой и надежной до определенного момента. А гарантом этой надежности всегда был папа — для меня, для мамы с братом. Настоящий мужчина, который нес ответственность за всю семью, не только материальную. Не скажу, что мы были ну очень близки, но я легко и откровенно делилась с ним своими мыслями и переживаниями, а он меня поддерживал: когда я захотела сменить место учебы, когда решила основать благотворительный фонд «Звезды детям», когда были недопонимания в отношениях с Сашей. В любую мою проблему он старался вникнуть и помочь ее решить. И хотя мы все понимаем, что близкие уходят рано или поздно, вообще-то понимаем мы это про других, думая, что с нами такого точно не случится. Плюс люди уходят по-разному: один может долго болеть, а другого внезапно убьют. И то и другое — смерть, но воспринимается она все-таки неодинаково. В нашей семье никто, конечно, не был психологически готов к такой трагедии. Все это вообще было похоже на дурной сценарий к фильму. Вот-вот у меня должен родиться сын, внезапно погибает отец. Что это — злой рок, заговор? В такие моменты возникает миллион мыслей, и все они будут неправильные. А потом этот шум в голове внезапно исчезает и остается только понимание: исхода нет, жизнь сложна, и вокруг — беспросветная тьма. И вот когда появился Артемий, все радовались ребенку, а мне было все равно. Я не ощущала никакой ценности жизни: ну родился новый человек, и что теперь? Мы с ним довольно странно выглядели вместе — Тема очень жизнерадостный ребенок, постоянно улыбался, смеялся и веселился на фоне своей мамы с каменным лицом.

Но ты осталась социально активна: прямо с больничной койки в роддоме стала делать звонки по работе — через месяц намечался ежегодный благотворительный аукцион фонда «Звезды детям».

Я этого почти не помню. Я и сам аукцион не помню — сразу после попала в больницу с нервным срывом, очнувшись после суток сна, была в полной уверенности, что сейчас утро перед мероприятием, не понимала, почему я здесь, почему не готовлюсь, почему мама не готовится? Целый день напрочь стерся из памяти. А потом смотрю фотографии: все гости собрались в «К-2», Ксения Собчак и Игорь Верник — ведущие, Андрей Малахов первым покупает лот, о котором потом писали все СМИ, — кольцо с бриллиантами за миллион рублей. И вроде я понимаю, что все это было, но как-то совершенно мимо меня. Я тогда неделю пролежала в клинике под капельницами и думала, что усвоила урок, что просто слишком много на себя взвалила. Но вышла — и продолжила в том же духе, убеждая себя, что работа меня отвлекает, мобилизует, хотя на самом деле мне безумно хотелось все бросить. Это обычный невроз. Хуже уже не могло и быть: когда оказалось, что крестная моего ребенка и близкая подруга семьи пожертвовала на аукционе 13 миллионов рублей в пользу фонда, а потом просто отказалась их отдавать (и как оказалось, провернула такое со многими фондами в городе), я уже совершенно не удивилась, равнодушно представляла, как придут с проверкой, как будут обвинять меня в финансовых махинациях. Просто новая доза проблем. Я не могла взять себя в руки, чувствовала себя махровой. Каждый день были новые истерики, срывы — возможно, послеродовые, но в такой ситуации кто поймет?

Тебе не назначили никаких лекарств?

Нет, да и я была уверена, что все держу под контролем и сама себе все назначу. На панихиде по папе в Мариинском дворце я собрала всю волю в кулак, потому что знала, что если хоть немного дам слабину, переключу все внимание на себя. Если кто-то скажет, что проходил через подобное, ничего не выпив и не употребив, скорее всего, он соврет. А мне пришлось — я была беременна, и, естественно, как только Тема родился, скупила весь аптечный ассортимент, но — спойлер! — в целом это не помогает.

У тебя был большой пост благодарности Саше в инстаграме, в нем ты и вспоминала, как сама поддерживала его во время развода и суда с бывшей женой, и рассказывала, как он взял на себя заботу о всей вашей семье.

В первое время мне казалось очень важным быть рядом с мамой, и мы переехали к ней на Крестовский, месяц жили все в одной квартире: мама с братом, бабушка, мы с Сашей и Темой, такого ни один мужчина долго не выдержит. К тому же Саша тогда завершал карьеру в «Зените», и мы не понимали, чем он займется дальше, — у него был свой собственный стресс, а тут еще мои скандалы и истерики. Поначалу он стойко все переносил и помогал мне. Но потом я заметила, что ему это все надоедает. И это нормально. Даже самый близкий человек может только сопереживать твоему горю, но переживать его точь-в-точь так же, как ты, — невозможно. И нормально уставать. Я помню, когда поддерживала Сашу во время его развода, в какой-то момент думала: зачем мне, молодой девушке, такие трудности? Хочется ведь, чтобы было легко и приятно. Так и Саша хотел жить со своей счастливой женой и новорожденным сыном, а вместо этого — слезы, апатия. Он спрашивал, неужели я теперь хочу всю жизнь провести в таком овощном состоянии, а я, честно говоря, вообще ничего не хотела. Хотела лежать под одеялом. И совершенно не хотела изображать счастье и искать для него причины, меня аж бесили замечания в духе: надо уметь находить повод для радости, генерировать счастье внутри себя — зачем? Весь фокус в том, что в вопросе уже содержится ответ, а если этого не замечаешь — похоже, ты в депрессии. И пока я сама себя, как барон Мюнхгаузен, не вытащила из этого болота, ни врачи, ни таблетки, ни близкие люди не могли помочь.

Если ты сейчас скажешь, что в один прекрасный день проснулась и вдруг решила быть счастливой, я точно подумаю, что это какой-то сценарий.

Конечно нет. В один прекрасный день я проснулась и взяла билет на самолет — к друзьям в Европу. Оставила трехмесячного ребенка, мужа, семью, работу. Мне все надоело. И надоело то, что все надоело. И надоело надоедать другим — сил не было совершенно. Я никому ничего не сказала и отключила телефон. Три-четыре дня вообще не выходила на связь. Моя подруга с мужем предлагали мне остаться столько, сколько потребуется. В тот момент я поняла, как велик соблазн все бросить, забыть этот кошмар и заново построить свою жизнь вдали от той кромешной тьмы, в которой я находилась. Многие люди остаются в семье из-за обязательств — я в тот момент решительно не чувствовала, что я кому-то что-то должна, наоборот, одиночество и отшельничество казались мне единственно верной для психического здоровья моделью существования: проще быть без семьи и не привязываться к людям, чтобы потом не грустить от утраты. Так я провела в размышлениях несколько дней одна, с прежней жизнью меня ничего не связывало, кроме, как оказалось, того, что я все это правда любила. Я была довольна своим браком, мне нравилась моя работа, я обожала мужа, сына и родных. Мне захотелось вернуться и сделать так, чтобы все было по-прежнему и длилось как можно дольше. Но сил, как мы помним, не было. Тогда я позвонила Саше и попросила найти для меня место, где я бы могла подольше побыть одна, накопить в себе энергию. В итоге уехала на месяц в аюрведическую клинику в Германии. Там мне наставили кучу диагнозов: невроз, депрессия, обсессивно-компульсивное расстройство. Но их методики лечения построены не на курсе лекарств, а на гармонизации разума: ароматерапия, массажи с маслами, веганская пища, диджитал-детокс — Интернетом можно было пользоваться не больше 30 минут в день. Полный отрыв от реального мира. С моим быстрым жизненным метаболизмом все это тянулось вечность. Пришло осознание того, что человек по своей сути одинок. Да, у нас есть привязанности и чувства к другим людям, но мы сами по себе.

Злые языки заявили бы, что это эгоизм.

А я больше не слушаю, что заявляют злые языки. Перестала читать комментарии в инстаграме. Какой смысл? Узнать, что я плохая мать, потому что уехала на отдых без детей? Да, мне нравится путешествовать вдвоем с Сашей, это совсем не означает, что дети в жизни моря не видят и сидят взаперти, — просто мужу с женой нужно время побыть только вдвоем. Прочесть, что, судя по фотографиям, я наверняка сделала грудь? Да, черт возьми, и горжусь ею! Чего и всем желаю — даже привожу в Петербург гениального хирурга, у которого делала, доктора Николаса Рааба. Я считаю, раз человек что-то в себе улучшает, то он на верном пути. И если люди не могут отличить эгоизм от самодостаточности, то это говорит, скорее, о нездоровье общества, а не о моем. Если каждый член семьи будет самодостаточен и при этом будет оставаться членом семьи, это и есть счастливые отношения. Раньше я могла подолгу рыться в Сашином телефоне, как миллионы женщин, наверное. А потом решила: зачем я буду тратить время, если могу вместо этого спланировать новогодний бал-маскарад фонда, устроить благотворительный показ в Гранд Отеле Европа, договориться с Татьяной Валентиновной Парфеновой, чтобы воспитанники Даун-центра нарисовали эскизы для ее модного дома, или организовать забег с участием звезд в рамках адресного сбора средств для больного ребенка.

Тебя не смущает радикальность собственных суждений?

Я могу быть радикальна, но при этом достаточно лабильна во мнении: любой человек может передумать, это нормально, он живет, учится, меняется, растет над собой. Сегодня, например, для меня нормально работать и посвящать куда больше времени проектам, чем смене подгузников. А через год я могу решить, что хочу сидеть дома и заниматься детьми. Но я точно делаю все искренне. Самое важное — находиться там, где ты хочешь, с тем, с кем хочешь, делать что хочешь и не винить себя за это. У меня вообще нет проблем с чувством вины — прошлое прошло, и какая разница, что в нем было, если пора двигаться дальше? Когда я «пропала» на несколько дней, представляла, чего могу начитаться в свой адрес от подписчиков и наслушаться от подруг. Сейчас, оглядываясь назад, думаю: а я вообще-то очень достойно себя вела! Из окна не свешивалась, на людях держалась. Ну уехала подумать, приняла же правильное решение, а это главное. И если мой сын вырастет и прочтет это интервью, мне не будет перед ним ни на секунду стыдно за то, что мама рассматривала вариант начать новую жизнь. Он будет знать, что у меня был выбор и я сознательно выбрала его — не из чувства долга, не из жалости, не потому, что решила принести ему в жертву свои лучшие годы. А потому, что люблю.

Правда, что совместно пережитое горе укрепляет семью?

Или разрушает. Кто-то не в состоянии этого пережить вместе, ведь негатив портит отношения между людьми, очень часто молодые пары и разводятся потому, что оказываются слишком безвольными, не в состоянии перенести трудности, и даже сами создают трудности, которые их партнер якобы должен вытерпеть, чтобы доказать свою любовь. А на самом деле, если тебе что-то дорого, ты стараешься беречь это, а не испытываешь на прочность. В какой-то момент мне было плохо со всеми, и с Сашей тоже. Но мы пережили это, стали гораздо ближе, и сейчас у нас доверительные партнерские отношения, мы можем говорить на любые темы, даже щекотливые. После пережитого я стала гораздо жестче в делах — не раздумывая отказываюсь от того, что не принесет пользу, активнее добиваюсь того, что принесет. И в то же время стала мягче в семье.

Сейчас ты пришла к осознанию, что нужно генерировать в себе счастье?

Я склонна верить, что мысли материальны. Скорее, я пришла к осознанию того, что если ты хочешь быть счастливым, глупо быть несчастным. Сейчас у меня нет завышенных ожиданий от жизни, я просто занимаюсь работой, которая приносит пользу обществу и удовольствие мне, и живу с любимыми людьми. Каждый вечер составляю список дел на завтрашний день в «Заметках», делаю скриншот и ставлю на заставку экрана на телефон. Просыпаюсь и начинаю делать. Хвалю себя за то, что успела сделать, не виню за то, чего не успела. Естественно, вложенные усилия приносят результат. Но иногда что-то происходит просто так. Не потому, что ты хороший или плохой, не потому, что ты это заслужил или не заслужил. Оно просто происходит. И надо уметь принять это и идти дальше — потому что если ты не перешагнешь через ситуацию, она перешагнет через тебя.

Фото: Ника Давыдова, Валентин Блох
Текст: Кристина Шибаева
Продюсер: Ксения Гощицкая
Стиль: Cake Monster, Кристина Шибаева 
Визаж и прическа: Евгения Сомова
Постпродакшен: Жанна Галай