«В России без прописки у тебя нет никаких прав» — как «Ночлежка» Григория Свердлина помогает бездомным

Директор благотворительной организации «Ночлежка» бросил работу бренд-менеджера, чтобы помогать тем, кто оказался на улице, найти дом и работу. Его команда находит способы изменить отношение к бездомным, будь то спектакль «Неприкасаемые» с их участием или открытие первой в городе бесплатной прачечной.

Нам всем хочется жить в предсказуемом мире, в котором играют по правилам. Люди думают так: «Если я читаю юридические договоры, которые подписываю, и устраиваюсь работать только официально, то никогда не окажусь на улице». Однако чаще всего к бездомности ведут истории, которые опровергают это мнение. Вашу подпись могут подделать. Вы состаритесь, растеряете друзей, и обмануть вас с жильем станет легко: сил и денег на адвокатов у вас не будет. А у государства патологическое отношение к бездомным. Вот есть человек, который служит в армии, рожает детей, платит налоги. Потом у него происходит жизненная драма — умерла жена, или он поехал на заработки, трудился без договора, а там его обманули. Одно накладывается на другое: сердечный приступ, потеря работы, нечем стало платить за жилье, оказался на улице. И в глазах общества человек сразу перестает быть согражданином. Ему как бы говорят: «Мы про тебя ничего не знаем, но ты сам захотел жить на улице, наслаждаясь безответственностью». Рождается реакция отторжения — пострадавшие сами виноваты. Наши права на трудоустройство, медицинскую помощь, школу для детей привязаны к штампу о регистрации. Есть жилье — можешь пользоваться гражданскими правами, нет жилья — ты уже не второй, а двадцать второй сорт. Хотя, казалось бы, в трудную минуту государство и общество должны прийти на помощь. Но у нас не государство существует для человека, а второй — для величия первого.

Когда я понял, что хочу заниматься благотворительностью профессионально, то выбрал одну из ее сфер, в которой мало людей, готовых прикладывать усилия, и где я могу быть максимально полезен. Срезонировала не личная драма, а мотивация — мне интересны сложные задачи. Есть совсем табуированные темы: трудно найти волонтеров и деньги для поддержки бездомным, а также бывшим заключенным, ВИЧ-положительным, пациентам психоневрологических диспансеров.

В отношении к бездомным есть огромное количество стереотипов. Так, их представляют людьми, которые без конца пьют и плохо пахнут. Перед тем как взяться за работу в «Ночлежке», я много лет ездил волонтером на «Ночном автобусе» организации и всегда спокойно относился к физиологическому дискомфорту. Я не буду притворяться, что нуждающийся в помощи благоухает розами, — маску надену, если что. Но почему же этому человеку не налить тарелку супа? С 2010 года я стал администрировать пункты обогрева «Ночлежки», и меня изумило, что в очереди стояли прилично одетые люди. При этом их не смущали спартанские условия внутри: пенка на полу, все спят вповалку. Есть очень много тех, кто выглядит цивилизованно, неотличим в толпе, — они следят за собой, у них есть работа, но нет жилья. Человек мог снимать койку в общежитии за 150 рублей в сутки, потом ему не заплатили, и он отправился спать в подъезд. В городе около 60 тысяч бездомных, а в нашем приюте всего 52 места. И если нам, не дай бог, придется выбирать между кандидатами, то мы скорее поселим не того, кто хочет недельку пожить под крышей с горячим душем, а того, кто лишился жилья недавно. Пусть остается у нас хоть три месяца, восстановит паспорт, найдет работу, получит зарплату и вернется к обычной жизни. Иногда у нас и год живут — для получения инвалидности, к примеру, нужно собрать не меньше тридцати документов. Еще на стадии заселения проговариваем план: куда движется человек. Приют мы рассматриваем как проект, который мотивирует и помогает выбраться с улицы, а не просто пристанище. Поэтому у нас работает социальная и юридическая консультация, сотрудники которой пропускают через себя больше всего человеческого горя.

Мы хотим разрушить ложные мнения и будем бить в эту точку, пока существуем. Проводим благотворительные концерты «НочлежкаFest», где о проблеме говорят Борис Гребенщиков и Юрий Шевчук. Снимаем вирусные ролики, например «Ой, мороз, мороз» с Сергеем Шнуровым. Запустили в соцсетях тест «Индекс уязвимости», пройдя который вы можете узнать, насколько вам угрожает бездомность. Организовали наружную рекламную кампанию «Проверка зрения», где среди букв разного размера зашифровали биографии жителей «Ночлежки», чтобы научить видеть в них людей. Наши волонтеры рисуют граффити — сколько людей ежегодно умирает на улице. Режиссер Михаил Патласов придумал спектакль «Неприкасаемые» по историям жильцов нашего приюта и поставил его с профессиональными актерами. До «Ночлежки» я был бренд-менеджером в крупной компании, поэтому знаю, как привлечь внимание к продукту. Но наши акции — не погоня за актуальными способами продвижения: мы не можем выкупить прайм-тайм на Первом канале, поэтому приходится искать нестандартные ходы. Они привлекут внимание СМИ, а те транслируют нашу позицию горожанам. Такой партизанский маркетинг.

Многие считают, что разовые акции бессмысленны, но это не так. Однажды барбер Насир Собани при содействии Chop-Chop постриг наших жильцов: эту акцию широко осветили в прессе, возник резонанс. В результате у нас появилось больше подписчиков в соцсетях, чаще стал звонить телефон — люди спрашивают, чем помочь: привозят блины на Масленицу, ставят копилки в кафе, привозят одежду. Без таких одноразовых ивентов этого бы не произошло.

В России убеждены, что помощь должна быть тихой и рассказывать о ней не надо. Это благородная и красивая позиция, но у нас благотворительность делает лишь первые шаги. С помощью волонтеров-психологов мы разбирались, как лучше проводить реабилитацию бездомных. Выяснилось, что последние публикации на эту тему датированы 1914 годом. Потом на век — выжженная пустыня. В дореволюционном Петербурге ночлежек было в пятьдесят раз больше, чем сейчас. Поэтому рассказывать о добрых делах надо, чтобы больше людей их совершали. Благотворительность не такое уж сложное дело, дважды в год поучаствовать в чем-то хорошем может каждый.

Ни воли, ни управленческих умений, чтобы исправить ситуацию, в государственном аппарате нет. В первую очередь нужно изменить нашу дикую разрешительную регистрацию на уведомительную, как во многих странах мира. Во власти есть прекрасные профессионалы, но вся система очень забюрократизирована и неповоротлива. Например, у нас давно готов мобильный душевой пункт — сотни людей могли бы помыться и постирать вещи. Но уже полгода мы не можем согласовать с городом место его установки.

В подобных случаях, ощущая свое бессилие, даешь волю эмоциям. Разрядку я ищу на скалодроме — много лет занимаюсь альпинизмом. Недавно я ездил в ретрит-лагерь: кроме дыхательных практик там был предусмотрен режим десятидневного молчания. Так как я чаще всего служу в нашем проекте говорящей головой, был рад выключить телефон и Интернет. Очень интересный опыт: на четвертый день хотелось поделиться ощущениями с близкими — но свои мысли можно было разве что записывать. Для меня это была хорошая профилактика выгорания.

МЕСТО СЪЕМКИ Дом Энгельгардта Невский пр., 30 В 1829–1831 годах здание на углу Нев­ского проспекта и Екатерининского канала было полностью перестроено в стиле ампир архитектором Полем Жако для Василия Энгельгардта. В пушкинскую эпоху хозяин дома регулярно давал здесь публичные концерты и костюмированные балы — именно в этом здании происходят события драмы Лермонтова «Маскарад». С 1856 года в доме размещалось Купеческое собрание, а в 1895–1896 годах Леонид Бенуа переоборудовал его для Учетно-ссудного банка. С 1949 года на Невском, 30, находится Малый зал Филармонии. В 1968 году в здание был встроен вестибюль станции метро «Невский проспект».

 Текст: Анастасия Павленкова 

Фото: Ника Давыдова, Алексей Костромин