Невротические типы: что не так с мужчинами в Петербурге?

Сначала вы просияете: наконец-то не хипстер! И не гопник вроде. Но что-то в его облике смутит. И дело вовсе не в том, что человек никогда не слышал про Демну Гвасалию — тридцатилетний парень выглядит так, будто мамка собрала его в поход. Шорты наподобие пижамы. Футболка с нелепой шелкографией, «зато веселенькая». СМОТ бывает и красив, и высок, и мускулист. На юге попадаются с грудью колесом, в Средней полосе — с рукой-лопатой. Петербургский представитель этой породы хиловат, сутул и таинственно затемнен козырьком подростковой кепки. Под абажуром прячутся безвольные плечи, худые икры, кисти как у балерины. Рафинированные пальцы не способны схватить девчонку за живое, похабно ущипнуть, задрать юбку. Подарок для мечтательной петербурженки, любительницы загадок, недосказанности и полумрака.

С ним вы узнаете, что такое настоящий медовый месяц, не пропустите ни единой белой ночи, опоздаете на все мосты. Из «Рубинштейна» в «Тартар-бар», непонятно, на какие деньги, ведь этот парень вроде бы нигде не работает. К чему подробности, когда жизнь превратилась в кино! Это будет ромком. С фантазией у СМОТа проблемы, ему приходится воровать банальности из фильмов массового производства.

На старте общения он спросит, нет ли у вас татуировок. Обрадуется, если нет: «Все. Веду знакомить с мамой». Он еще не запомнил ваше имя, но уже заговорил про маму. Существует стереотип: обожает маму — значит и жену будет носить на руках. Не всегда. Сызмальства СМОТ наблюдал родительницу в образе затравленной домохозяйки, жертвы измен и хамства отца-тирана. Если у такой несчастной рождается сын, он возмещает несостоявшейся женщине то, что недодал партнер. Ребенок ограждается от мира хрустальной люлькой и вырастает СМОДом — слабым мужчиной около двадцати (в будущем СМОТ, СМОС, СМОП…).

Но вы его еще не раскусили. К тому же СМОТ успел вас напоить. В четвертом баре за вечер вами продегустировано с десяток брюссельских ламбиков. Он переключается на гезы, угощает соседние столики, оставляет чаевые даже тем официантам, которые сегодня не вышли. Разрумянившись, вы декламируете свои стихи. Он очарован и признается, что тоже пописывает, но стесняется. Вы умоляете. Сменив киношный бас на жалобный, плаксивый дискант, он озвучивает примитивный стишок, посвященный маме. Поборов легкую тошноту, вы натягиваете улыбку: зачем ему быть Мандельштамом? Главное, чтобы был мужчиной.

Как выясняется, он все-таки нигде не работает, но о будущем задумывается. В его голове зреет гениальный обломовский план. Вы делитесь контактами, подкидываете идеи. Не стоит. Скоро СМОТ забудет об этом разговоре.

Свидании на третьем вы зададите себе вопрос: «Я чувствую симпатию, защищенность, нахожу его привлекательным, остроумным, но… почему я его не хочу?» В этом доме нет электричества, в этой печи нет огня. Он свободно рассуждает о сексе, но для того, чтобы осмелиться взять вас за руку, ему нужно опрокинуть еще несколько пинт. Когда близость, наконец, произойдет, его охватит стыд. Вас нарекут ненасытной зеленоглазой ведьмой и обвинят в том, что вы разбудили в нем «какого-то тигра». Если заявитесь к нему в тренче на голое тело, не поймет: «Тебе ж неудобно». И выудит из кучи в углу несвежую кофту с мультяшным принтом: «Накинь, бесстыдница».

Сошлись со СМОТом — готовьтесь к изоляции. Ночью он отключит ваш телефон, чтобы вы проспали важную встречу, а наутро прикинется больным. Вас не выпустят из объятий, но не потому, что ценят. Просто ему одиноко без мамы. Однажды вам все-таки придется уйти. Вы же сильная женщина, вам надо иногда работать. «Только не прикрывайся работой», — обиженно бросят вам вслед.
После этого СМОТ пропадет. «Был в Сети позавчера», — информирует мессенджер. «Нашел другую, — запаникуете вы. — С ней теперь гоняет по ЗСД, купается в фонтане у Дома кино, целуется в камышах у залива и сочиняет стихи про сизые воды Невы». Неделя тишины, и он размещает фото с тусовки в «Танцплощадке». Ваше сердце падает камнем. Зря: снимок прошлогодний, он никуда без вас не ходил, ни с кем вам не изменял. И пока вы в надежде на случайное столкновение таскаете ни в чем не повинных друзей по «вашим» со СМОТом местам, он отсыпается у мамы. Завтра они поедут в Комарово собирать лисички на папином «рэнджровере», без папы.

Потом он вас украдет. Воспоследуют ночи откровений. СМОТ будет рассказывать о трагических романах юности: эти стервы довели его до ручки и преждевременной седины. Никто не любил его так, как мама. Ваши чувства тоже ставятся под сомнение. Если заикнетесь про искренность, обзовут фантазеркой: «Ну ты и выдумщица, тебе бы книжки писать». На примере родителей он давно усвоил, что мужчина и женщина не способны преодолеть взаимное отчуждение. Весь этот матримониальный обман необходим для того, чтобы самки рожали одного СМОТика за другим. В этом счастье. Но беременеть от него я бы не советовала. Если крутите со СМОТом, вы уже мать тридцатилетнего ребенка.

Как правило, этот персонаж психопатичен. В один момент голограмма заботливого и обходительного спутника дает сбой. Проступает физическое тело, которое сплевывает вам на туфли, прилюдно шлет на/в абстрактный половой орган и обесценивает ваши достоинства, восхищавшие его еще вчера. Ситуация меняется стремительно, в лучших традициях нарциссистской перверсии.
Как это произойдет? Ему покажется, что вам плохо. Самому СМОТу плохо априори. Его удивляет, когда в мире находится девушка, которой хорошо. Его мама страдала всю жизнь. Разве бывает иначе? Если посмеете высказать противоположное мнение, в ответ услышите: «Отрицаешь мою позицию — отрицаешь меня как личность». Промолчите — он узрит в этом злой умысел. Засмеетесь — попросит заткнуться, потому что смех — предикат истерички.

Но почему? Пока вы сходили с ума, опьяненные коктейлями, иллюзиями и предрассветными туманами, СМОТ экстатически плескался в океане вашей энергии. Гормональные страсти не вечны, пора возвращаться в реальность. Вы зачем-то включили телефон, ответили на звонок, отправили письмо по работе. Вам хочется доехать до дома, сменить платье в конце концов. Он занервничал, ощутил спад, не за горами дефицит эмоций. Объедаться устрицами вы больше не в силах, а как еще вас заинтересовать, СМОТ не знает. Поэтому он принимается раскручивать волчок в другую сторону — негативную. Эмоции эйфории, эмоции отчаяния — ему без разницы, лишь бы они были.

За сутки такой экзекуции неподготовленная девушка доводится до клиники. «Что на него нашло?» — недоумеваете вы. Не выдержал, скинул маску, дал порам подышать. СМОТ тщетно пытается наполнить свою бессодержательную жизнь чужими переживаниями. Он равнодушно проглотит литры ваших слез, подсластив их алкоголем, но не насытится. Утопив вас в луже вами же наплаканного, он затихнет и произнесет: «Не вижу огонька в твоих глазах. Я разочарован. Тебе надо лечиться».
Через минуту вас причислят к обобщенному «вы» — то есть ко всем женщинам, кроме его мамы.

«Вы — жертвы отходов собственной неполноценности» — отныне это магистральная тема его монологов (на диалог больше не рассчитывайте). Тему СМОТ раскроет непечатными словами. Если попросите перейти с мата на русский язык, вас уличат в посягательстве на свободы человека. Нецензурная лексика и агрессия — единственные навыки, доступные ему. Не лишайте его права на саморепрезентацию.

СМОТ ненавидит глобально: презренны знаменитости, коты, вывески, дождь и ваши некогда расхваленные стихи. Планетарная злоба непонятным образом сопряжена с гиперболизированно высокой моралью. Кругом падшие души, которые, по его мнению, друг друга лишь используют, обманывают и предают. Ни в чем нет правды. Его воображаемое сердце изнывает за все человечество: «С этой болью я живу».

Но главный объект антипатии СМОТа — он сам. Глупые люди годами учатся принятию, практикуют техники осознанности, вытесняют минусы плюсами. Он поступает хитрее: мгновенно избавляется от комплексов и несовершенств, переоформив их на вас. Из недавней музы и дивы вы превращаетесь в подлую, циничную, психически нездоровую бездарность. Приготовленный вами завтрак уже летит в окно. Если увернулись, продолжайте манипулировать СМОТом, чтобы написать о нем колонку, пьесу или сценарий. Других причин оставаться с ним я не вижу. Предвосхищаю финальный вопрос: «Как же я его, ранимого, беззащитного, брошу?» Не для вас рожали. Он существует во имя компенсации маминых страданий. Не мешайте человеку нести высокую миссию. Идите и поищите свою.