Доля россиян старше 55 лет впервые в современной истории страны достигла 30%. Еще в 2015-м она составляла чуть больше 27%, а в 1990-м — и вовсе 21%. Такие данные можно найти в стратегии поддержки граждан старшего поколения, опубликованной Минтрудом. В итоге, если в 2016 году на 1 тысячу трудоспособных жителей страны приходилось 413 пожилых, то сейчас — уже 471! Можно ли переломить эту тенденцию или хотя бы замедлить? Какие риски она несет для страны? И как в других странах обстоят дела со старением населения? На эти вопросы Собака.ru отвечают Заместитель директора Института социальной политики НИУ ВШЭ Оксана Синявская и исследовательницы Школы вычислительных социальных наук Европейского университета в Санкт-Петербурге Юлия Вымятнина и Юлия Раскина.
Почему в России так сильно выросла доля возрастного населения?
Оксана Синявская: Россия, как и большинство стран мира, находится в процессе изменения возрастной структуры, которая называется старением населения. Это значит, что состав населения меняется в сторону увеличения численности и доли населения старших возрастов.
Причин у этого процесса две: снижение рождаемости ниже уровня простого воспроизводства и снижение смертности. Для нашей страны до недавнего времени наибольший вклад вносило именно снижение рождаемости.
Рождаемостью ниже уровня простого воспроизводства называют такую ситуацию, когда каждое новое поколение становится менее многочисленным. В развитых странах с хорошим уровнем медицины уровень воспроизводства может ровняться примерно 2,1 ребенка на женщину. В бедных государствах с высокой смертностью он может превышать 3 детей на одну женщину.
Это общая тенденция для разных стран?
Оксана Синявская: Да, большинство стран мира или уже стареет, или вступит в этот процесс в ближайшее десятилетие. Исключение составляют пока беднейшие страны экваториальной Африки, где высокая рождаемость сочетается с ранней и высокой смертностью.
Можно ли затормозить этот процесс?
Оксана Синявская: Вероятнее всего, к концу XXI века темпы старения замедлятся во многих странах, но уже при новом балансе между поколениями, где доля пожилых людей будет даже выше текущей. С одной стороны, наметилась тенденция замедления роста продолжительности жизни в развитых странах. С другой стороны, несмотря на то, что есть страны с экстремально низкой рождаемостью (например, Гонконг, [Южная] Корея), во многих развитых странах достигнутый уровень рождаемости достаточно стабилен, то есть процесс ее снижения тоже затормозился.
А повернуть вспять тенденцию можно?
Оксана Синявская: Нет, потому что динамика как смертности, так и рождаемости отражает изменения в медицине, технологиях, социально-экономическом укладе жизни, произошедшие за последние полтора столетия.
К чему это приводит?
Оксана Синявская: Поскольку возрастная структура меняется достаточно медленно, то общества успевают привыкнуть к изменениям. У нас становится больше работников старших возрастов, растет спрос на медицину, умеющую справляться с хроническими неинфекционными заболеваниями, растет спрос на услуги долговременного ухода за пожилыми с ограничениями в автономии. Однако шоковых изменений не происходит. И, например, число пенсионеров пока не растет благодаря повышению пенсионного возраста.
Юлия Вымятнина: В первую очередь, это проблема для бюджета, поскольку растет нагрузка по выплате пенсий, нагрузка на систему здравоохранения. Во-вторых, это проблема для экономики – снижается предложение труда, что приводит к нехватке рабочих рук, к переманиванию компаниями сотрудников друг у друга и к инфляции (что мы сейчас очень хорошо видим).
Юлия Вымятнина
Доцент Школы вычислительных социальных наук ЕУСПб:
Это серьезные проблемы, которые нужно решать, но на данный момент и на ближайшее будущее это не катастрофа. Это действительно новые условия, к которым нужно адаптироваться. В краткосрочном периоде адаптация в первую очередь возможна за счет мигрантов (и грамотно выстраиваемая миграционная политика), а также за счет вовлечения в рабочую силу людей пенсионного возраста. Многие из них, особенно в науке и образовании, продолжают активно работать, но в ряде мест есть предрассудки со стороны работодателей, которые опасаются, что пожилые сотрудники будут менее производительными. Компаниям (и всем нам) придется учиться выстраивать совместную работу нескольких поколений сотрудников с разными ценностями и подходами к работе.
В долгосрочном периоде будет расти роботизация и автоматизация (мы знаем, что сейчас в России это один из приоритетов), но также будет и неизбежно расти пенсионный возраст – если мы дольше живем, логично, что и работать мы можем дольше. Последнее, конечно, с оговоркой, что речь идет о здоровом долголетии. В наших личных (и общественных) интересах начинать заботиться о своем здоровье намного раньше и быть намного более последовательными в этом вопросе.
То есть пенсии у нас не будет?
Оксана Синявская: Пенсионные системы в том или ином виде, скорее всего, сохранятся. Но понятно, что уровень пенсий в условиях, когда пенсионеров станет больше работников, не сможет быть высоким. И это значит, что людям надо самостоятельно обеспечивать себе ресурсы на старость. Хотя старение населения — не единственный фактор, который влияет на размер пенсий. Возможно, старение населения приведет к замедлению экономического роста — если технологические новации не позволят поддерживать темпы роста при стареющем и сокращающемся населении. Возможно, какие-то работы будут выполнять роботы, компенсируя изменившийся состав рабочей силы.
В какой-то мере стареющим обществам не обойтись без мигрантов из стран с высокой рождаемостью. Если старение населения будет сопровождаться улучшением здоровья населения, это значит, что люди дольше смогут оставаться на рынке труда или заниматься общественной деятельностью. Станут более распространенными ситуации, когда в расширенной семье сосуществуют 3 или 4 поколения — маленькие дети, их родители, бабушки-дедушки и прабабушки-прадедушки.
Юлия Раскина
Доцент Школы вычислительных социальных наук ЕУСПб:
Рост продолжительности жизни это не только отличная вещь, к которой мы все стремимся, и которой радуемся. Она создает несколько серьезных проблем, одна из которых - устойчивость пенсионной системы.
Это серьезная, фундаментальная проблема, которая грозит порвать бюджеты государств и пенсионных фондов, если государства и общества не начнут адаптироваться к этим изменениям, особенно в перераспределительных пенсионных системах, которые складываются из взносов работающих людей и перераспределяют эти взносы в пользу пенсионеров.
Что можно сделать?
Юлия Раскина: Во-первых, система здравоохранения и все мы должны уделять внимание не просто росту продолжительности жизни, но росту продолжительности здоровой и продуктивной жизни. Того периода, когда человек может заботиться о себе, в том числе – трудится. Да, это связано с возможным повышением пенсионного возраста, но ситуацию, которая может сложиться при дальнейшем росте продолжительности жизни, когда человек находится на пенсии дольше, чем работает, и получает пенсию из взносов своих молодых соотечественников, вряд ли можно назвать устойчивой и справедливой.
Во-вторых, развивать накопительные пенсионные схемы, когда мы на протяжении жизни откладываем средства, из которых может формироваться наша пенсия.
В-третьих, создавать условия для увеличения рождаемости. Даже при накопительных пенсионных системах нужны работники, чтобы производить товары и услуги, которые перераспределяются на всех - и молодых, и старых. Деньги сами по себе не съедобны.
В-четвертых, повышение производительности труда, роботизация, автоматизация – вот это все. Чтобы меньшее количество работников было в состоянии обеспечить необходимым все общество. Правда, в этом случае может наблюдаться рост налогов и отчислений в пенсионные фонды, что, как и увеличение пенсионного возраста, является очень непопулярной мерой, но возмущает разные возрастные группы.
Комментарии (0)