Уроки трагедии в «Крокусе»: волна эвакуаций и идея раздать охранникам оружие. Это поможет предотвратить новые атаки?

После теракта в «Крокус Сити Холле» идет волна эвакуаций торговых комплексов — это привычная реакция для российских силовых структур?

Для российской системы — это реакция абсолютно естественная, в смысле, что так они действуют всегда.

Насколько долго это может продолжаться?

Хороший вопрос. Иногда они более или менее бесконечные. Например, проверки на входе в аэропорты, которые появились после терактов в Домодедово, с нами до сих пор.

Если мы говорим об экстренных проверках, то они обычно длятся не очень долго. Сколько конкретно это будет происходить сейчас — недели или месяцы, — сказать мы не можем. Но это сравнительно кратковременный эффект.

Главный риск здесь — введение каких-то новых нормативов в части безопасности. К примеру, сейчас активно обсуждается, а что бы было, если бы у охранников «Крокус Сити Холла» было бы летальное огнестрельное оружие.

К чему сейчас призывают депутаты.

Да, но важно помнить, что усиление мер безопасности всегда имеет оборотную сторону: повышая требования к защищенности тех или иных объектов, вы создаете большой класс со специальными полномочиями. 

Просто представьте практику: для российского законодательства (да и не только российское) сложно различить крупный молл и торговый центр на районе. Таким образом, вы будете заходить в «Перекресток» в ближайшем ТЦ, а там — обычный охранник, которого вы давно привыкли там видеть (потому что других взять неоткуда), но уже с пистолетом Макарова. Эта картина добавит вам спокойствия?

У нас миллион с лишним людей, работающих в охранных структурах, если инициатива с оружием будет принята, им нужно будет раздать миллион стволов. Повысит ли эта мера общественную безопасность? Когда мы выдадим относительно небогатым, карьерно не самым успешным людям такое количество пистолетов.

Как вы оцениваете текущую волну эвакуаций, когда любой звонок или забытый пакет может парализовать работу магазина?

Логика эвакуаций на самом деле крайне полезна. Почему? Представьте, вы сидите в зале кинотеатра, и на вас вдруг начинает литься вода из системы пожаротушения. Вы должны знать, что в этой ситуации делать и объявления перед фильмом тут недостаточно. Это хорошо показал теракт 11 сентября — всевозможные инструктажи не помогают спасать людей, а вот тренировки — да.

Простой пример — всем, кто летал на самолетах, хорошо знакома процедура, когда вам объясняют, куда надо ползти в случае задымления. Но вообразите себя на месте человека, который реально попал в такую ситуацию. Сообразите вы, куда именно вам ползти и как организовать движение гуськом в проходе салона?

К сожалению, пример мурманского SuperJet дает скорее отрицательный ответ. 

Совершенно верно. Поэтому важны именно периодические тренировки. Причем когда я говорю «периодические», это не значит раз в неделю. Достаточно раз в несколько лет. Беда в том, что таких тренировок никто не проводит.

Любой, кто устраивается на работу в России, расписывается в горе журналов об инструктажах о пожарной безопасности, о безопасности на рабочем месте и так далее. Но никто из нас не читал эти длиннющие, сумасшедшие инструкции.

Думаю, присутствующая сейчас паника — вы будете смеяться — это хорошая новость. В результате, какое-то количество людей приобретает первичные навыки поведения в экстремальной ситуации, которые, вообще-то, должны быть. Заходя с ребенком в зал кинотеатра, вы должны понимать куда, если что, бежать.

Другая история — проверки. Их ужас в том, что они не дают никому никаких навыков, а производят лишь бесконечное количество дополнительных бумаг. Что делает проверяющий? У него нет времени экзаменовать персонал, он просто открывает тот самый журнал инструктажей по пожарной безопасности и смотрит, все ли там расписались. Как должна выглядеть проверка здорового человека? Приходит проверяющий в штатской одежде и подносит зажигалку к пожарной сигнализации. И дальше анализирует то, как люди действуют, после этого собирает персонал, дабы обсудить, что было так, а что нет.

Так что парадоксальным образом, то, что выглядит как фобия и действия совершенно иррациональные, — это полезно, а то, что выглядит как рациональное законная деятельность, — это совершенно бесполезно.

Если говорить о здравых эффектах, как долго они сохраняются? К примеру, после «Зимней вишни» все заговорили о том, что аварийные выходы должны быть открыты. Но вот новая трагедия — и опять СК проверяет сообщения о том, что часть дверей были якобы заблокированы.

Если вы руководитель какого-то учреждения со своим относительно крупным зданием — не важно ТЦ или университета, — к вам постоянно ходят пожарные, которые напоминают, что аварийные выходы должны быть разблокированы и через них должно быть легко покинуть помещение.

Однако в это же время к вам ходят люди, ответственные за борьбу с терроризмом, которые настаивают: вход должен быть только через одну центральную дверь, за которой стоит рамка металлоискателя. И парадоксальным образом гибель людей в пожаре, который начался после теракта, приведет к усилению позиций тех людей, политика которых и привела к смертям. Проще говоря, двери будут закрывать еще крепче.

С другой стороны, мы видим определенный прогресс. В «Зимней вишне» мы говорили о 10–15% погибших посетителей, здесь — примерно о 2%, причем половина из них была убита из автоматического оружия. Для пожара в таком крупном здании, откуда люди убегают в панике с детьми, это — я сейчас говорю ужасные вещи — не самые страшные цифры, которые могли бы быть.

События в «Крокус Сити Холле» стали первым крупным терактом за довольно долгое время. Многие задаются вопросом: а как же так, разве нельзя предотвращать все теракты?

Конечно, нет. Чтобы предотвращать все теракты мы должны внедрить в террористические группы такое количество агентов, что мы сами станем соучастниками терактов. Вся история про эксперименты спецслужб конца XIX — начала XX века именно это и показала.

Дело в том, что неразумных террористов спецслужбы и правда ловят. Но разумные выстраивают сложную систему, где одно звено знает только что должно произойти, следующее — только где, следующее — только когда.  Если у нас в каждом из этих юнитов есть внедренный агент, то мы уже не спецслужба, а часть террористической организации. Ведь чтобы быть внедренным агентом, нужно активно участвовать в деятельности структуры.

Соответственно, теракты такого типа — подготовленные явно заранее, тщательно спланированные, исполненные с привлечением внешних ресурсов — не предотвращаются.

А что же тогда делать?

Стараться устроить мир так, чтобы у как можно меньшего количества людей была решимость и возможность совершать теракты. То есть уменьшать количество ненависти и как можно меньше использовать оружие и его производить.