Доцент СПбГУ описал два новых вида гигантских российских динозавров — сибиротитана и тенгризавра — и исследовал древнейшее яйцо ископаемого хищника, найденное на территории страны.
Расскажите, как у вас получилось за один год сделать сразу столько научных открытий в эпохе мезозоя?
Получилось это не у меня одного — мы работали большим палеонтологическим коллективом с участием коллег из Петербурга, Москвы и Томска. И у каждого нашего открытия своя интересная история. «Новых» российских динозавров-завроподов, то есть четвероногих растительноядных динозавров, мы собирали в течение нескольких лет буквально по одной косточке. Первые позвонки тенгризавра — это новый вид завропода из Забайкалья — мы нашли в 1998 году, когда я был еще студентом. Позвонки сибиротитана — тоже новый завропод из Кемеровской области — выколачивали из стенки высокого обрыва с использованием альпинистского снаряжения. Яйцо динозавра, размер которого всего около пяти сантиметров, в стороне от основного места раскопок в окрестностях деревни Шестаково в Кемеровской области просто чудом разглядел Евгений Мащенко — палеонтолог из Москвы. Потом все находки долгое время в лабораторных условиях очищались от породы и ждали своего часа. С накоплением данных по динозаврам мы смогли наконец-то опубликовать научные статьи — так в списках ископаемой фауны России появились тенгризавр и сибиротитан, размеры которых достигали 10–12 метров, а также было описано хронологически древнейшее (примерно 120 млн лет) для нашей страны яйцо мелкого хищного динозавра.
Как романтично! Поэтому вы и стали палеонтологом?
Мой академический путь начался еще в детсадовском возрасте. Отец как-то рассказал мне про гигантских летающих ящеров — птерозавров. Мы тогда жили в хрущевке, и папа сказал, что если запустить туда птеродактиля, то одно его крыло будет торчать в одном окне квартиры, а второе — в другом. Этот факт настолько меня поразил, что я немедленно увлекся ископаемыми животными. А интерес в дальнейшем перерос в научную деятельность.
Что наука о древней истории Земли может дать современному обществу помимо чисто теоретических знаний?
Без палеонтологии не существовало бы современной теории эволюции. И соответственно, не было бы никаких молекулярных разработок, включая иммунологию. Палеонтология — фундамент, с помощью которого мы показываем, как развивалась планета и какие совершенно уникальные животные обитали в древнейшие времена. Мы работаем в тандеме с другими дисциплинами — например, молекулярной биологией, и изучение биологических механизмов, характерных для древних существ, неизбежно обогащает всю науку в целом.
Чем обычно занят палеонтолог? Это ведь не только рутинная научная деятельность в кабинете или музее?
Палеонтологи делятся на «экспедиционщиков» и «музейщиков». Я — «экспедиционщик». Часто мы ездим в совершенно дикие места, не тронутые цивилизацией. Проводим раскопки и собираем материал. Дальше находки отправляются в лабораторию, где их очищают и препарируют, иногда мы клеим кости, если они совсем хрупкие. Следующий этап — научные исследования. Необходимо понять, к какому виду и роду принадлежало животное, и, если повезет, это может быть ранее не изученный экземпляр. Иногда одна косточка может рассказать большую историю: по гистологическому срезу понятно, насколько быстро росло животное, сколько прожило, каков был его образ жизни и климат в месте его обитания. Завершающий этап — научная статья. Это и есть та самая «рутинная научная работа». Мы пишем сразу на английском языке, так как палеонтология — наука международная и новые данные должны стать известны мировой общественности. Статью отсылают в редакцию международного научного журнала, ее рецензируют, далее, если необходимо, вносят правки и принимают в печать. Появление ее в журнале — конечный научный продукт и открытие, которое становится всеобщим достоянием.
А чем занимаются «музейщики»?
Это в основном те ученые, которые не приемлют экспедиции: не всегда во время работы в поле есть душ и другие блага цивилизации. Они ездят по музеям и изучают местные коллекции, и, поверьте, это не менее захватывающее занятие. Во многих музеях находятся целые залежи нетронутых находок, которые лежат там десятилетиями, а то и веками. Так вот «музейщикам» зачастую удается «откопать» там очень интересные экземпляры, о существовании которых науке до этого не было известно.
В 1990-е, после выхода «Парка юрского периода», начался бум на динозавров. В науке он сказывается?
Стоит сказать огромное спасибо Стивену Спилбергу — после его фильма большое количество людей начали интересоваться динозаврами и финансирование палеонтологии улучшилось. Сейчас, учитывая то количество студентов, магистрантов и аспирантов, которые учатся у нас в университете, я с оптимизмом смотрю в будущее науки. Энтузиасты есть и среди обывателей: например, в Красноярском крае на угольном карьере под городом Шарыпово кости динозавров обнаружил местный скульптор и краевед Сергей Краснолуцкий. Он просто узнал, что в этих краях нашли динозавров, и поехал в ближайший карьер. Совместными усилиями профессионалов и любителей мы можем продвинуться очень далеко.
То есть динозавры — это бренд, из-за которого люди приходят в палеонтологию?
Да, но потом они заглядывают за эту ширму и оказывается, что помимо динозавров есть совершенно фантастический мир существ — древние амфибии, крокодилы, млекопитающие, — которыми заниматься не менее интересно. Места раскопок также становятся местом притяжения туристов — например, в деревне Шестаково в Кемеровской области, где мы нашли окаменелое яйцо динозавра. Теперь на гербе Чебулинского района красуется это древнее существо.
Когда человечество сможет клонировать динозавров?
Я не считаю, что нам нужно это делать. На Земле и без того много живых существ, которых необходимо спасти от вымирания. Еще пару лет назад я бы сказал, что клонирование невозможно, но сейчас ученые находят в костях молекулы коллагена, так что вполне вероятно, что будет найдена и ДНК. Сегодня с помощью обнаруженных в вечной мерзлоте мамонтов над этой задачей бьются японские ученые, и вот когда на свет появятся волосатые слоны, тогда уже можно будет говорить о клонировании динозавров. В любом случае «обкатка» молекулярных технологий при попытках клонирования очень пригодится человечеству в медицине и других областях.
Чего не хватает современной науке? Проблема многих ученых в том, что они существуют в своей, абсолютно закрытой системе и у них нет обратной связи с обществом. Так, сейчас наблюдается некая потребность в обмене информацией между профессиональными учеными и людьми, которым интересна палеонтология. У нас скоро будет две экспедиции: на реку Нижняя Тунгуска, где мы будем искать древних амфибий, и вторая — в Якутию, на поиски полярных динозавров. В поездки мы постараемся взять видеоаппаратуру, чтобы снимать короткие научно-популярные ролики с объяснением, что и как мы делаем во время экспедиций. Может быть, заведем канал в Telegram или YouTube. Мне кажется совсем не лишним объяснить, почему поиск древних амфибий очень важен для человечества.
 |
МЕСТО СЪЕМКИ Кафедра зоологии позвоночных факультета биологии СПбГУ Университетская наб., 7 Двенадцать одинаковых зданий для Сената, Синода и десяти министерств возводились на Васильевском острове двадцать лет — с 1722 до 1742 года. Предполагалось, что ансамбль станет границей Коллежской площади, поэтому здание повернуто к Неве своим боковым фасадом, а не центральным. |
Текст: Ася Алисултанова
Фото: Алексей Сорпов
Стиль: Эльмира Тулебаева
Комментарии (0)