В рамках цикла встреч «Дома культуры Льва Лурье» доктор филологии и биологии, профеcсор СПбГУ Татьяна Черниговская обсудила с историком Львом Лурье, стоит ли бояться искусственного интеллекта, когда станет возможно силиконовое бессмертие и как ЕГЭ влияет на студентов.
Для чего нужна нейролингвистика
Л. Лурье: Что такое нейролингвистика?
Т. Черниговская: Это стык лингвистики и неврологии, мы изучаем, что происходит в мозгу, когда говоришь и слушаешь.
Л. Лурье: У человека вынимают кусочек из головы и смотрят, что он не может сказать?
Т. Черниговская: Вы зверь просто! Нет, никто ничего не вынимает. Во-первых, природа сама такие эксперименты ставит – происходят ранения, инсульты, опухоли, которые влияют на работу мозга, и у нас появляется возможность понять, что и как функционирует. Во-вторых, сейчас есть много технических средств – томографы, МРТ, Eye Tracker, психолингвистические методики, благодаря которым без внедрения можно изучать эти феномены.
Л. Лурье: Кроме чистого познания, для чего еще нужна эта наука?
Т. Черниговская: Для того, чтобы лечить людей. Чтобы понять, что у человека с речью, нужно иметь представление о лингвистике. Мозг — это ткань, на ней не написано «деепричастие». Наши знания необходимы для диагностики, реабилитации, восстановления разных функций речи. Иногда приходится заново учить людей родному языку. В мире растет количество людей с дисграфией и дислексией. Ее нужно уметь диагностировать, чтобы понимать, что ребенок не прогульщик и не двоечник. Это сложная процедура, которая касается огромного числа людей.
Л. Лурье: От этого есть лекарства?
Т. Черниговская: Конечно, таких таблеточек, которые по волшебству возвращают человеку способность строить деепричастия, нет. Но есть лекарства, которые улучшаю химические процессы в мозгу. А также есть методы, с помощью которых нужно заниматься с детьми.
О торжестве искусственного интеллекта
Т. Черниговская: Все хотят воссоздать человеческий интеллект, я много общаюсь с мечтающими об этом людьми. Но наш мозг нам не по мозгам, у нас ничего не выйдет. В это вкладываются бешеные деньги: в США, Китае, Европе. Но дело в том, что сейчас мы даже мышиный интеллект не можем воссоздать, чего уж говорить о человеке.
Меня звали в проект «2045» — его создатели решили, что обеспечат людям к 2045 году силиконовое бессмертие. Якобы можно будет вставить нейронную сеть в голову, а после смерти человека взять флешку и посмотреть его жизнь. Там много профессионалов, но это безумие, не стоит это даже всерьез воспринимать. Человек на умственную деятельность тратит смешное количество энергии — 10 ватт, максимум — 30. А если представить компьютер, который будет работать как мозг, он съест энергию целого города. Так что пока можно жить спокойно.
О российских студентах
Л. Лурье: Могут наши студенты быть конкурентными в мире?
Т. Черниговская: В той области, о которой мы говорим, обучение у нас ведется на очень высоком уровне. Наши выпускники ездят по миру, многие из них возвращаются в Петербург. Я спрашивала, почему они возвращаются. Отвечают, что дома лучше жить, а ездить можно когда угодно, там поучиться, тут на конференцию съездить. Они люди мира. Петербургский университет вполне соответствует международному уровню.
Л. Лурье: Какие проблемы сейчас встают перед университетами города?
Т. Черниговская: Сейчас появилась мода на междисциплинарность. И у нас есть опасность выпускать дилетантов, я этого боюсь. С одной стороны, здорово иметь дело с разносторонними людьми, но с другой, я бы не хотела лечиться у врача, который бы ставил мне диагноз по Википедии.
Стремительно растет количество данных, которые мы получаем каждую минуту. И если мы будем учить все, то образование будет по 20 лет. Поучился и пора на пенсию. Непонятно, как выбирать информацию, как ее избегать. Для этого нужен преподаватель, его влияние ничего не заменит, тут не помогут онлайн-курсы, которые валятся на нас со всех сторон.
Л. Лурье: Как ЕГЭ повлияло на образованность первокурсников?
Т. Черниговская: Сначала я была очень негативно настроена по отношению к ЕГЭ. Он не дает никакой возможности определить необычного человека. В Оксфорде и Кембридже на собеседованиях ищут людей в хорошем смысле безумных, а мы их можем пропустить. Но сейчас я стала относиться к нему лучше, ЕГЭ дает возможность поступить людям со всей страны, сейчас среди первокурсников 90% приезжих, а раньше это было немыслимо.
Комментарии (0)