Вячеслав Бутусов: «Иногда я пробуждаюсь в состоянии графа Монте-Кристо»

Альбомы группы «Ю-Питер» записаны в горах и на безлюдных островах. Вдали от цивилизации вам легче сосредоточиться?

Я как градостроитель (Вячеслав окончил Свердловский архитектурный институт.— Прим. ред.) могу сказать, что коэффициент психоза в любом городе-миллионнике превышает допустимые нормы минимум в полтора раза. Вокруг нас постоянное зудение: даже когда спим, мы вибрируем, шум стоит в воздухе. Это особенно ощущаешь в горах, где ничего не гудит. Странное состояние, когда я его уловил впервые, спать не мог. Это произошло во время записи альбома «Богомол» на студии высоко в горах Испании, а там в принципе нет инфраструктуры, только дизельная электростанция. Однажды ночью наступила гробовая тишина, все вылезли на улицу из своих времянок со словами: «Ты почему не спишь?» — «Я сам не знаю. А ты?». Некоторые даже не поняли, что произошло, только утром узнали про отключение электростанции.

Работа над пятым альбомом, «Гудгора», была окончена в феврале, а представили вы его 3 декабря. Это продуманный ход?

Каждый альбом — это отчет для меня самого. Такая выжимка из всего лучшего, что есть внутри, посредством которой я вижу истинное свое состояние. Конечно, поздняя презентация никакой не пиар-ход. Планирование — это канцелярский наркотик. Прагматики просчитывают картину мира завтрашнего дня, и вот утро уже наступило, а они до сих пор не знают, как жить дальше. Поэтому, по-моему, все нужно делать по наитию, даже лучше по озарению.

Вы сказали, что вкладываете в альбом только лучшее. Очень часто творцы делают наоборот.

Действительно, это осознанная вещь. Я тоже раньше прилюдно из себя занозы вытаскивал с визгом, демонстрировал их всем и думал, что это подвиг такой. А потом понял, что подвиг— не обременять никого своими мелкими проблемами, а давать людям что-то фундаментальное: возможность возвыситься, получить облегчение. Помню, когда вокруг меня все начало шататься и рушиться, я инстинктивно искал точки опоры, за что цепляться. Однажды я упал в горную реку, и меня мощным течением понесло к водопаду. Это было знаком, чтобы понять, насколько небрежно мы относимся к своему относительному спокойствию и благополучию.

Вы говорите про зону комфорта, из которой нужно выбираться?

Я боюсь комфорта: это страшная вещь, им нужно уметь управлять. Женщины знают, что такое комфорт и как с ним справляться. А для мужчины это дьявольское искушение. После пятидесяти лет я пришел к самоотречению, чтобы развить в себе такое наивысшее чувство, как любовь. Я считаю себя ущербным в этом смысле: периоды моей активной деятельности пришлись на неосознанную молодость. Поэтому сейчас мне совершенно неважно, как я выгляжу. Зато важно, что любимой супруге приятно заботиться обо мне. На эти мысли еще наталкивают наши дети, они разного возраста и по-разному ведут себя. Я пришел к выводу, что свою природу необходимо обуздывать любому человеку, а у некоторых она очень буйная. Ведь смысл жизни заключается в том, чтобы быть блаженным, пока ты не попал в Царствие Небесное. Блаженным значит счастливым, и для этого надо ловить себя на негативных моментах и работать над ними. И еще терпение— это великая вещь в наше время, один из самых сильных преображающих творческих процессов.

Как отличить терпение от слабохарактерности и нежелания ставить цели и добиваться их?

Когда мы нарабатываем такие качества, как долготерпение, рассудительность, мудрость, все наши пороки приобретают другой характер. Это как растущему в огороде сорняку вдруг находят применение: например, ткут из конопли материал. Я исповедую православное христианство и должен понимать, почему это делаю. Дело же не только в том, что я доверяю Господу Богу, потому что это придает мне сил. Поначалу я так рассуждал. А потом осознал, что нет ничего труднее для человека, чем верить в Бога. Это только твой собственный труд. Да, при том что я человек грубый, черствый, брутальный, я ценю в себе такое качество, как сентиментальность.

Вы уже неоднократно характеризовали себя в интервью грубым, черствым, брутальным, но, несмотря на полгода переносов этой встречи, вы производите впечатление открытого человека.

Иногда я пробуждаюсь в состоянии графа Монте-Кристо, находясь в темнице своего образа, который мне в большей степени навязали. Я прельстился определением, как говорит Юра Шевчук, «князь тишины». Вот в нем и пребываю.

По прошествии тридцати лет как вы можете объяснить феномены Свердловского и Ленинградского рок-клубов?

Это настоящее чудо, Дух Святой сошел на землю и одновременно воодушевил множество людей в разных местах. Все знают про вспышки активности в Москве, Ленинграде, Свердловске, а это было повсеместно: в Новосибирске, Владивостоке, Кемерове, Томске, Омске. Помню, как к нам в Свердловск приезжал Цой с акустическими гитарами, Борис Гребенщиков бывал на квартире нашего знакомого, и это было таинство, ритуальный момент. Сейчас, чтобы заманить людей куда-то, нужно изгаляться, а тогда все сами рвались туда, где что-то происходило.

Вячеслав выпустил четырнадцать студийных альбомов с группой Nautilus Pompilius и семь сольных. В 2011 году получил орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Автор трех книг: «Виргостан», «Антидепрессант. Со-искания» в соавторстве с драматургом и режиссером Николаем Якимчуком, а также «Архия». В Екатеринбурге прошла его персональная выставка живописи. Воспитал трех дочерей и сына.

Текст: Наталья Наговицына
Фото: Алексей Костромин