Дмитрий Морозов: «Совсем скоро мы будем комфортно жить лет до 130»

Гендиректор биотехнологической компании Biocad построил в Стрельне суперсовременный завод, на котором производятся лекарства от онкологических и аутоиммунных заболеваний, ВИЧ и гепатита.

Как произошло, что после спортивной и банковской карьеры вы решили заняться фармацевтикой?

Мне стало скучно. А фармацевтика — только часть моих интересов из сферы науки о человеке. Изучать человека — это как в космос ракеты запускать, и мы занимаемся самой понятной отраслью, в которой тем не менее происходят крутейшие открытия в области онкологии или аутоиммунных заболеваний.

Есть ощущение, что после бума на ИТ в следующие лет десять нас ждет волна интереса как к естествознанию, так и к самопознанию?

Абсолютно верно! Только в отличие от интернет-технологий в фармацевтической отрасли гораздо более длительный цикл развития: запуск хорошего препарата занимает около пяти лет исследований, а у компьютерщиков программу написал — и взрыв! То, что наука о человеке скоро будет стопроцентным хитом, понимают все: айтишники уже переходят в биоинформатику, ведь для обработки и анализа данных необходимы компьютерные мощности.

Какими из открытий сможем воспользоваться уже мы с вами?

Вероятно, совсем скоро мы подойдем к тому, чтобы комфортно жить лет до ста тридцати. Прорывом, сравнимым с изобретением антибиотиков в 1930-х годах, будет системное решение для борьбы с иммуноонкологией. Затем мы сможем изменять геном: кожа, цвет глаз, рост, вес будут просто техническими вопросами, но гораздо важнее, что получится убирать ген гемофилии и других тяжелых наследственных заболеваний. Плюс появятся дополнительные органы, например, два сердца или жабры. С помощью лекарственной терапии мы будем меньше спать, станем более собранными и сконцентрированными, нервная деятельность не будет угасать с возрастом. Наверное, мы застанем момент, когда не надо будет погибать в спортзале, для того чтобы иметь подтянутое тело.

Дмитрий, для этой разработки вам случайно добровольцы не нужны?!

Нужны, но мы вас, скорее всего, не позовем. Приоритетная фокус-группа — пожилые люди. Мы ведем эти разработки не для того, чтобы не заниматься спортом, а для того, чтобы избавиться от возрастной дистрофии мышц, хотя приятно, что у препарата будет такой удачный побочный эффект.

Если все будут жить долго и оставаться здоровыми, как мы избежим перенаселения планеты?

Природа — штука хитрая. Появятся новые болезни, до которых мы сейчас просто не доживаем. Какие еще опасности нас подстерегают? Очевидно, что появятся черный рынок и подпольные генные инженеры, несмотря на все попытки регулирования этой отрасли.

На что именно вы рассчитываете в исторической перспективе? На деньги? На Нобелевскую премию?

Деньги не аргумент, Нобелевская — тоже нет. Это же гордыня, а признание штука опасная, почти у всех от него начинает кружиться голова. Меня держит интерес. Я хочу справляться с задачами, у которых пока нет решений. Если женщины перестанут погибать от рака молочной железы, это будет самым лучшим вознаграждением. Еще радуют успехи сотрудников: раз они делают открытия, то и руководитель молодец. У нас молодой штат, приходит много способных и талантливых ребят — в десять раз проще и эффективнее вырастить специалиста под себя, чем переучивать. К тому же только молодежь может выдержать тот темп, в котором мы работаем.

То есть разговоры о том, что русская наука в кризисе, несправедливы?

Это отмазки для тех, кто ничего не делает. Так ленивые рассуждают, когда у них что-то не получается. Миф, чтобы, прикрываясь им, сидеть на своих местах. Если вам такое говорит руководитель, его нужно немедленно поменять. Посмотрите на Санкт-Петербургскую химико-фармацевтическую академию: был второсортный вуз, а сейчас один из ведущих в стране. Пять лет назад пришел ректор, для которого слова «нет» не существует, — и теперь все по-другому. Успех в том числе зависит и от харизмы человека, который руководит организацией. А страна — и я всегда это говорю — не устает рожать способных детей.

Как вам, коренному москвичу в третьем поколении, живется в Петербурге?

Отлично живется! Москва сейчас совсем не похожа на ту, которую я знал и любил. Там осталась одна резервация красоты и спокойствия — Патриаршие пруды, остальное — столпотворение и хаос. Здесь приятных мест гораздо больше: улица Рубинштейна, Васильевский остров в районе Академии художеств, Петроградская сторона, весь «золотой треугольник» — и везде можно и нужно ходить пешком. Я прогуливаюсь до Эрмитажа, часто там бываю, люблю Музей истории религии на Почтамтской, потом иду к кому-нибудь в гости.

Вы дружите с людьми из сферы фармацевтики?

Нет, по профессии дружить неинтересно, потому что тогда вечер пятницы превращается в продолжение рабочего дня. Меня подкупают исключительно человеческие качества, независимо от профессии. И опять же — в Петербурге я постоянно встречаю массу интересных людей.

То есть вы здесь надолго?

Навсегда. Никуда больше не собираюсь — этот город дает мне силы. Многие здания в центре Петербурга нуждаются в реконструкции, и я решил профинансировать восстановление особняка XVIII века на набережной Невы. Понимаю теперь, что процесс мне даже интереснее, чем результат. Когда-то я практически поклялся, что у меня никогда не будет дачи. И что вы думаете? Недавно купил участок в Комарово, потому что невозможно удержаться: там такая атмосфера, такие люди! Я изучил северный модерн и хочу построить дом в этом совершенно органичном для места стиле. Красивые обои, изразцовые печи, просторная веранда, обязательно абажуры и круглые столы. Я свою дачу примерно такой и вижу. Скучаю по тихим уютным вечерам на даче с чаем и вареньем в окружении друзей.

текст: Ксения Гощицкая
фото: Наталья Скворцова
стиль: Серафима Дворецкая