Реконструкторы. Бородинское сражение

Скажи-ка, дядя

_{Олег Смирнов. Казак лейб-гвардии Казачьего полка русской армии. 29 лет, судебный пристав из Петербурга.}

Кавалергардами, чей век недолог, бредил весь Советский Союз 1970–1980-х. И это благодаря сверхпопулярным фильмам «Звезда пленительного счастья», о благородных декабристах, и «Эскадрон гусар летучих», о романтичных партизанах Дениса Давыдова.
Неудивительно, что клубы реконструкции наполеоновских войн — своего рода старшие братья всех новейших викингов и тевтонцев. Первая современная реконструкция эпизодов войны 1812 года прошла в 1987-м, еще при поддержке советских властей. Разумеется, если не вспоминать эпизод из 1839-го, когда император Николай I собрал до ста двадцати тысяч войска на маневры в честь двадцатипятилетия входа русских войск в Париж. Во время маневров были воссозданы эпизоды Бородинской баталии, царь даже попробовал исправить некоторые ошибки, на его взгляд допущенные командованием. Так что недавняя реконструкция к двухсотлетию Бородина немного меркнет перед имперским размахом: всего около трех тысяч участников. Правда, не считая зрителей — их собралось более ста тысяч.

_{Гусары на биваке в пехотном лагере}

Любопытно, что движение реконструкции наполеоновских войн началось в России с «французской» стороны. Его основатель — Олег Валерьевич Соколов, специалист по истории Франции, кавалер ордена Почетного легиона. Еще в 1970-х годах он с друзьями начал реконструировать форму и тактику наполеоновской армии. Так что и наше знакомство с «наполеонистами» начинается с французского подразделения — 9-го гусарского полка Великой армии.

— Олег Валерьевич Соколов — человек заслуженный, но довольно непростой, — рассказывает младший лейтенант 9-го гусарского Сергей Марьясов. — Считает, что все должно быть как в настоящей армии. Офицерские звания у нас, «французов», присваиваются только Соколовым.
— Как люди приходят в реконструкцию наполеоновских войн? 
— Да по-разному. Много ветеранов, которые начали интересоваться еще в советское время. Бывает, и случайно. Ко мне, например, как-то обратились два товарища с просьбой пошить им гусарские мундиры образца 1812-го, я работаю закройщиком в костюмерном цехе Мариинки. Спрашиваю: «Вам для театра, постановки?» Они: «Нет, нам так, по улицам ходить». Пришел в цех, говорю девчонкам: «Там двое хотят в мундирах XIX века по улицам ходить, ну крейзи, понятно. Но давайте уж сделаем им мундиры». А потом и сам втянулся. 

Сергей втянулся довольно основательно: получил французское имя Марселлен Марбо, чин младшего лейтенанта и даже купил коня, латвийского жеребца Гриваса Второго, по-домашнему Гришу. Сейчас Гриша приехал на Бородинское поле в собственном прицепе-фургончике, оборудованном телекамерой, чтобы хозяин в дороге мог следить за его самочувствием. Сергей также шьет мундиры товарищам — хорошо еще, что численность 9-го гусарского до настоящего полка не дотягивает, всего тридцать пять человек, на Бородино-2012 приехали пятнадцать. В полку два офицера — Сергей и капитан Антуан-Фортюне де Брак (Андрей Лужбин), есть трубач и маркитантка Фаншон (Ольга).

_{Штабной офицер, Павел Тимофеев, он же фельдмаршал Кутузов, и полковник Сергей Вилейко}

 Кавалерийский лагерь на Бородине-2012 объединенный: рядом стоят палатки условных французов, русских и даже башкир. Реконструкцией 1-го Башкирского конного полка атамана Платова занимается клуб «Северные Амуры», его основатель — Махмут Салимов, в прошлом подполковник Российской армии, служил на Северном Кавказе. Среди «наполеонистов» вообще много настоящих военных, и старшие офицерские должности, как правило, стараются доверять именно им. Сейчас «Северными Амурами» руководит Ильдар Шайахметов, ученик Салимова, который приехал на Бородино с сыном и восьмидесятишестилетним отцом. Лагерь башкир напоминает стойбище: аккуратно огорожен ветками, устлан соломой, у костра сидят старики, а детишки с гиканьем носятся по полю на небольших гривастых лошадках.

— Кирасиры и кавалергарды — тяжелая конница, начинали атаку шагом, потом переходили на рысь и лишь метров за шестьдесят до противника начинали галопировать. Иначе кровные лошади не выдерживали. А башкирская лошадка шестьдесят километров бежит, и ничего. Очень выносливая. Но мы их почти не кормим, иначе жиреют, как свиньи, — рассказывает Салимов.

_{Сергей Марьясов. Сулейтенант 9-го гусарского полка Великой армии Марселлен Марбо с конем Гривасом (Гришей). 41 год, работает закройщиком в костюмерном цехе Мариинского театра.}

Художник «Северных Амуров» Азат Кужин живет в Польше, в атаку не ходит, но следит за соответствием одежды участников историческим костюмам. Вооружение башкир — луки и стрелы, в XIX веке эта конница поражала европейцев почище казаков, отсюда и название клуба. Считается, что европейцы прозвали башкир «Амурами» за малый рост, луки и стрелы.

_{Цыгане тут как тут!}

— Башкир шел на войну с юртой, несколькими детьми и женой. Очень велико было разочарование башкирских командиров во Франции: кругом столько красивых женщин, но вот жена! — смеется Азат. Казаки в кавалерийском лагере представлены атаманцами Платова и лейб-гвардейским Казачьим полком. Руководитель клуба гвардейских казаков урядник Валерий Симонов родом из Ростовской области, потомственный донец, заместитель директора Казачьего кадетского корпуса города Шахтинска по воспитанию.

_{Французские солдаты отрабатывают ружейные приемы}

— Я учитель истории, — говорит Валерий. — Вы знаете, что во Франции до сих пор существует лейб-гвардии Казачий полк? В нем числятся потомки тех, кто воевал в Белой армии и ушел за границу. Когда они приехали в Петербург, мы встретили их у «Астории» в форме лейб-гвардии Казачьего полка, пообщались. Потом они передали нам некоторые реликвии из своего музея и, чем мы очень гордимся, признали нас петербургским взводом полка. Казаки — народ серьезный. Первоначально в полк предполагалось принимать только природных казаков, но после это требование решили отмести как несущественное. Остались другие: казак должен чтить царя (быть монархистом), верить в Бога (утром казаки становятся на молитву) и уметь или быстро научиться ездить верхом. В лейб-гвардейском, как и в 9-м гусарском у французов, также есть свой мастер — вахмистр Сергей Хрусталев, реставратор по металлу. Он кует оружие. Также лейб-гвардии казаки занимаются издательской деятельностью: печатают книги по истории. Есть у них и свой музей, правда, для него нет помещения, поэтому сейчас экспозиция временно переехала в Выборг. — С лейб-гвардии Казачьим полком Александр I вступил в Париж, — рассказывает Сергей Хрусталев, — остальная русская армия стояла в окрестностях. Когда казакам понадобилось переправиться через Сену, они просто разделись догола, навьючили форму и амуницию на коней и переплыли реку, чем вызвали фурор. А уже потом появились парижские бистро: казаки поторапливали официантов возгласом «Быстро, быстро!» — так и родились первые заведения быстрого обслуживания. К этому же времени относится появление типично русской традиции ставить бутылку под стол: кельнеры в Европе считали выпитое по пустой таре, и казаки быстро сообразили убирать ее с глаз долой.

_{Александр Качалов. Рядовой 9-го легкого пехотного полка Великой армии. 27 лет, архитектор из Москвы.}

Кавалеристы — самая блистательная часть армии, но исход сражения все же решает матушка пехота. Мы проходим пару километров до пехотного лагеря, где знакомимся с полковником Вилейко. Тут особенный случай: чин в реконструкторской армии полностью совпадает с действительным. Сергей Леонидович Вилейко, командир Минского пехотного полка из 1812 года, — полковник вооруженных сил в отставке, бывший кремлевский курсант. Сейчас живет в Белоруссии, в Гродно, заведует кафедрой местного университета, защитил диссертацию по культурологии. На Бородино-2012 приехал вместе с сыном. — Минский пехотный стоял на правом фланге в обороне, у Барклая-де-Толли. Вы наверняка удивляетесь, зачем такая яркая форма, такие пышные султаны. Совершенно не соответствует современной тактике, да. Но вот поглядите, эти белые портупеи пехотинцев крест-накрест делались из лосиной кожи. Мушкетная пуля с дальней дистанции их не пробивала. То есть часть грудной клетки уже защищена. Или кивер — высокий головной убор с козырьком. Кавалеристу, чтобы разрубить его, нужно было ударить очень точно. Чуть скользнула сабля — и все, прошла по касательной, голова цела. И вы не представляете, что это такое, когда на тебя идет строй гренадеров, каждый под два метра ростом, плюс кивер и султан еще полметра. Это как будто на тебя танк прет. Как и во всякой войне, тут был важен психологический эффект. Вилейко занимается реконструкцией наполеоновских войн с конца 1980-х, и никто из высшего командования не минует Минского пехотного. Вот появляется Александр Валькович, главный координатор всего предстоящего действа и теневой фельдмаршал русских соединений.

_{Александр Валькович в походной форме русского генерала. Слева — адъютант Сергей Оболенскии}

Валькович сетует на то, что из-за изобилия полиции на поле не будут работать рации. — Придется осуществлять связь с соединениями посредством вестовых. — Но ведь это как раз исторично? — Да, да. Адъютант Вальковича — Сергей Оболенский, ладный брюнет. Завтра мы увидим, как он летает через поле и держится в седле лучше многих гусар и прочих кавалеристов. — Да, я из тех самых Оболенских, — со скромным достоинством говорит Сергей. — Мы занимаемся реконструкцией лейб-гвардии Конного полка, это полк, где служили мои предки. В императорское время, чтобы попасть в гвардейский полк, знаменитой фамилии было недостаточно. Нужен был высокий балл по окончании училища, более того, гвардейские офицеры не получали жалованья, служили за свой счет. Их фотографии печатались в газетах, как сейчас фото голливудских звезд.

_{Махмут Салимов. Офицер башкирского полка «Северные Амуры». 48 лет, подполковник в отставке из Уфы.}

Оболенский поворачивается с легкой улыбкой, ведь к нам направляется сам Кутузов. Эту роль в предстоящей баталии будет играть Павел Тимофеев, командир клуба новгородских кирасир, в миру — директор протезно-ортопедического завода. Павел рассказывает, что у Кутузова, вопреки расхожему представлению, было два глаза, просто один был поврежден. Тимофеев действительно очень напоминает фельдмаршала, потому и играет его уже несколько лет. На самом деле при «новом Бородине» Тимофеев командует русской кавалерией, в то время как Валькович — всем остальным. На завтрашней репетиции (1 сентября) мир будто разделен пополам. Мы с фотокором стоим за ленточкой, и стоящий впереди полицейский требует показать беджи, а народ с телефонами сзади орет: «Мадам! На корточки!» — им неудобно снимать на телефон. А на поле ахтырские гусары сшибаются с 9-м полком Великой армии. Право, я не знаю, за кого болеть, — до тех пор, пока один из ахтырхцев не кувыркается вместе с лошадью. Товарищи сажают гусара на здорового коня и быстро увозят с поля, следом уводят пострадавшую лошадь — она прихрамывает. Из зрительских рядов раздается реплика: «В травму загреметь очень даже просто... Оружие не закалено и не заточено, но и тупой саблей по башке получить очень неприятно! Знаю по собственному опыту, сам увлекался. Почему ушел? Времени стало не хватать».
И все же, видимо, эта игра стоит свеч: ощущение боевого братства, красивая форма, яркие эмоции. По дороге в Москву я кручу в плеере песенку на стихи партизана Дениса Давыдова: «Я люблю кровавый бой, я рожден для службы царской... Сабля, водка, конь гусарский, с вами век мой золотой!»