Оксана Файрклоуг, путешественница, журналист и блогер впервые попала в Папуа-Новую Гвинею в 1997-ом. По ее мнению, с тех пор там произошло не слишком-то много изменений: порядочно выросла столица, Порт Морсби, – теперь это действительно огромный и современный мегаполис. Все же остальное – застыло, словно муха в янтаре, осталось неизменным: головокружительная природа, обычаи и традиции многочисленных племен, населяющих страну, – и останется ровно таким же еще очень долго.
Легенда гласит, что Бог, создав рай, решил заполнить его чудесными птицами. Они настолько понравились ему, что он выпустил их в земной мир, однако не стал приделывать им лапок, чтобы они не опускались на грешную землю и не приносили с собой в рай грязь, болезни и уныние. Именно так объясняют отсутствие лапок у птиц на бесконечном количестве изображений жители далекой Папуа-Новой Гвинеи.
Солнечные лучи наискось прорезают влажный пряный воздух, переплетаясь с тягучими линиями лиан. Ленивые сполохи огромных бабочек, нестройная перекличка птичьих голосов. Это – тропический лес, посреди него – большая, почти круглая, лужайка. С десяток мужчин сидят в круге на земле, скрестив ноги. В самом центре – свежевырытая яма. Остро пахнет мокрой землей. Сухой деревянный рокот барабана то стихает, то с новой силой раскручивается ровным мерным ритмом. Тела мужчин темны – до черноты, с переходом в фиолетовый цвет. Тугие узлы мускулов неспешно перекатываются под блестящей голой кожей. Их лица покрыты желто-красным узором, а волосы заплетены в причудливые башни и украшены яркими птичьими перьями. Меж бедер воинственно вздыбливаются трубки-катуки (чехол для члена, длина, как правило, зависит от социального статуса владельца). Мужчины начинают гортанно петь, и в это время откуда-то из неровно колышущихся голубых теней деревьев выходят цепочкой женщины. Одни несут сочно блестящие листья бананов, другие – вязанки хвороста. Их движения сложно назвать грациозными – тела приземисты и широки, но острые соски голых грудей задорно подскакивают в ритм не то причудливого шага, не то неспешного танца. Колышутся широкие юбки из сухой травы. Две женщины, широко растягивая толстые губы в улыбке и сверкая ярко-оранжевыми зубами, выстилают яму банановыми листьями. Носильщицы хвороста громоздят свою ношу огромной бесформенной кучей. Один из мужчин делает почти неуловимый взмах рукой – и от веток поднимается тонкая и пока еще робкая струйка сизого дымка. Огонь занимается почти лениво, с веселым треском.
Молодая полная женщина, оставшаяся возле деревьев, привычным движением снимает со лба через голову плетеную из грубых ниток большую сумку наподобие авоськи. На лбу остается заметный отпечаток – судя по всему, она довольно тяжелая, эта традиционная папуасская сумка-«билум», которую женщины носят на спине, закрепив ручки на лбу. Из разноцветного многоузорья плена появляется увесистая связка бананов – ее забирают другие женщины. Затем – голый вертлявый младенец, который молниеносно присасывается к груди матери. И черный, как смоль, крохотный поросенок, который с таким же усердием тянется к другой груди женщины. Та слегка баюкает обоих, чуть пританцовывая на месте под звуки с поляны. Этот маленький обжора с пятачком, конечно же, не подозревает, что рано или поздно его ожидает ровно та же участь, что и почтенного вида хавронью в центре круга. Один из мужчин, прицелившись, попадает в нее стрелой из лука. Животное не успевает издать ни звука. Брызнувшую из горла кровь собирают в большие глиняные чаши. Все радостно поют и хлопают в ладоши, а неподвижную тушу куда-то уносят. Спустя короткое время горделиво ступающий мужчина приносит мясо уже разделанным и рубленным на куски.
Начинается церемония приготовления роскошного праздничного блюда, название которого вызывает самые странные ассоциации – «муму», – запеченная в честь дорогих гостей свинина. Куски мяса сложат в «банановую яму» вперемешку с бататом, мучнистыми бананами и травами. Специи и соль считаются в этих краях излишествами. Затем смесь накроют теми же листьями, закидают камнями из костра и оставят на всю ночь, чтобы поутру получить довольно неприглядного вида месиво, отказаться от которого, если уж приглашение к трапезе получено, совершенно невозможно. Папуасы обидчивы, как дети, поэтому хоть пару кусочков из этой бурой мешанины, скрипящей жиром на зубах, съесть все же придется.
Мы - в Западной горной провинции Папуа-Новой Гвинеи, недалеко от столицы региона, города Маунт-Хаген, на высоте около двух тысяч метров. Температура воздуха комфортна здесь круглый год – не выше тридцати градусов. Порой довольно ощутимо потряхивает: Папуа-Новая Гвинея находится в сейсмически-активной зоне, однако к этому довольно быстро можно привыкнуть, аборигены же и вовсе не обращают внимания на такие мелочи. В августе сюда традиционно стекаются представители дальних и ближних племен на большой ежегодный фестиваль, и увидеть упрощенную, обыденную версию приготовления «муму» можно почти повсеместно. Также, впрочем, как и увидеть женщин, кормящих грудью поросят, – не только во время праздничных дней, но и на вполне обычной улице провинциальных городков и деревень в любой, самый заурядный день года.
Блюдо же, за приготовлением которого мы наблюдем прямо сейчас – особенное. Затеваются торжества в честь помолвки дочери вождя одного племени с воином другого. Нам повезло: в честь такого события папуасы принарядились. Покрытые татуировками и шрамами тела – у некоторых под кожей отчетливо видны довольно крупные завитки ракушек – разрисованы еще и краской. Желто-красной у племени из долины Менди, тускло-серые – у людей «асаро». Если первые щеголяют сложными многоэтажными прическами-париками, то вторые обриты почти наголо. Их головные уборы более всего напоминают небрежно слепленные из глины шляпы-маски с прорезями для глаз и рта.
На руках многих красуются длинные когти-бамбучины – таков облик «привидения», которым, согласно тамошней легенде, могут управлять «асаро». Это событие – брак представителей двух племен, пускай и не враждующих друг с другом – довольно редкое явление. Хотя бы потому, что во многих племенах Папуа-Новой Гвинеи царит матриархат, причем скорость выбора или смены мужа обычно такова, что ждать, пока появится очередной претендент, да еще издалека, попросту не получается.
Труднопроходимые горы с действующими поныне вулканами, непролазные вековые болота, удушливые сумерки тропических лесов, разливающиеся в период сезона дождей мутные и быстрые реки, кишащие то разнообразной рыбой, то крокодилами. За пятьдесят тысяч лет, прошедших с момента появления на этих островах первых переселенцев с материка, в некоторых районах практически ничего не поменялось. Многие племена так и живут себе спокойно в условиях каменного века, пользуясь каменными же топорами и не зная колеса. В горах есть места, где до сих пор не видели белых людей.
У каждого племени – свое тотемное животное, а то и вовсе насекомое, и своя мифология, которая передается веками из уст в уста в песнях и рисунках. Это потрясающее художественное мышление отражается во всех видах творчества, будь то просто узор, или же декор глиняной чашки, каменного или деревянного топора, или пестрого рисунка ткани. Помимо совершенно уникальных объектов ручного творчества (ах, какие филигранные там украшения из серебра!) можно сыскать дивные образцы тяжелой резной мебели, инкрустированной перламутром или редкими раковинами – на любителя, индонезийского образца, но по таким ценам и из дерева такого качества, что эстетический и прочий восторги гарантированы, несмотря на таможенные расходы и доставку домой. Стоит обратить внимание и на уникальную глиняную посуду с севера страны, декоративные маски, тканые вручную покрывала с рисунками, резные ритуальные шары.
Путешествие в Папуа-Новую Гвинею может быть каким угодно, но однозначно не будет скучным. Вряд ли удастся найти еще одну такую страну, в которой можно по очереди взобраться к действующему вулкану, увидеть снег на вершинах гор (на экваторе, да!), опуститься в головокружительную глубину и посмотреть на уникальных рыб и животных, порыбачить в быстрых горных реках с великолепной форелью, стать первым белым человеком, чья нога ступила на исконные земли какого-нибудь племени и, наконец, выяснить, есть ли лапки у райских птиц, национального символа этой непростой, но такой теплой и захватывающе интересной страны.
Фото: Петр Ищенко.
Комментарии (0)