Алексей Иванов

Одним из первых зрителей новой постановки Свердловского академического театра драмы «FAKE, или Невероятные приключения Бориса Моржова в провинции» стал писатель Алексей Иванов, автор романа «Блуда и МУДО», по мотивам которого и был написан сценарий к спектаклю. Молчать после просмотра он не смог.

Мне эта постановка была вдвое интереснее, чем простому зрителю: она завершала долгий проект Алексея Бадаева «Эпос – драма – театр», в котором я так или иначе принимал участие. Хотелось узнать, была ли от меня какая-нибудь польза. Реклама обещала, что постановка «взорвет мозг», но я за свой мозг не очень боялся – все-таки более-менее в курсе, из чего собрали этот драматургический фугас.

Драматург Олег Богаев долго бился с моим романом, выворачивая его то наизнанку, то задом наперед, то шиворот-навыворот, и в конце концов написал свирепую новеллу про то, как писателя Иванова душат писатели Пушкин, Гоголь, Толстой и Чехов, развинтил роман на составляющие и смонтировал из них другой самодвижущийся агрегат. Теперь сюжетом всей истории стал фейк – коллизия, характерная для России нового времени: парадоксальный гибрид традиционного «шемякина суда» с конспирологией постмодерна.

Значит, провинциальный город Ковязин, а в нем МУДО – Муниципальное учреждение дополнительного образования (это подлинная аббревиатура, не фейк!), бывший Дом пионеров. Дополнительное образование терзают реформами: вводят сертификаты на детей – «купчие крепости» подушевого финансирования. Пользуясь этой реформой, ушлый чиновник Манжетов задумывает преобразовать архаичное МУДО в модную структуру, которая получит большое финансирование, а сам преобразователь сядет на финансовый поток. Правда, при этом толпа педагогов МУДО, аутсайдеров в борьбе за место под солнце, вылетит на улицу. И тогда Борис Моржов, деятельный работник Дома пионеров, начинает аферу: он добывает сертификаты – «мертвые души». Тем самым он доказывает проверочной комиссии, что МУДО нельзя закрывать, потому что в нем занимается куча детей. Зачем это надо Моржову? Чтобы помочь трем своим любовницам в МУДО, так как Моржов – страшный ловелас, донжуан и обнаглевший бабник. Отсылка к Гоголю налицо. Тут и «Мертвые души», и «Ревизор». Гоголь очень близок художественному мировоззрению Олега Богаева, однако близок не бытописательством, а метафизикой. «Фирменный» богаевский стиль – ироничная фантасмагория и отстраненность – нуждаются в особом «изводе Гоголя»: вовсе не в том, который предполагается в моем романе «Блуда и МУДО».

Роман «Блуда и МУДО» был о том, что на обмане не построить счастья, пусть даже обман – бескорыстная «ложь во спасение». А пьеса получилось про борьбу бюрократического жульничества с бюрократической бредятиной. Это и есть фейк. В нем нет героев, даже «героев нашего времени», в нем – архетипы.

Артисты прекрасно уловили это, и играют не индивидуальности, а почти что маски. В FAKE действуют неизбывные Арлекины и Коломбины отечественного народного образования, если его осмыслить как «комедию дель арте». Чиновник Манжетов, которого прет от счастья, – отгламуренный Карабас, который сбрил бороду и продал марионеток на органы. Буратино Борис Моржов – всеми любимый безобразник, «созданный на радость людям». Друг Моржова Щекин - обезумевший и забухавший Пьеро. Толпа правильных Мальвин, бедных российских учительниц, все не замужем и все с верой в торжество справедливости. Педагог Костерыч, выходец из СССР – родной до слез Папа Карло. И так далее вплоть до «друидов» – «деревянных деревенских андроидов», которые есть соль земли, богоносцы, гегемоны и сермяжная правда жизни. Режиссер Алексей Логачев всячески подчеркивает маскарадный характер действа. Реализм быстро переходит в сарказм, гиперболизируется до эксцентрики, до буффонады. Режиссер словно все время трясет театр за грудки. Представление превращается в шумные и веселые шествия, в цирковые парады-алле, в танцы. Вообще, изобразить «административный кордебалет» буквально – это очень смешно. Ансамбль песни и пляски имени Фурсенко. ВИА «Наробраз». Па-де-де про ПДД. «Цыганочка» с выводом. Опера «Переход Суворова на подушевое финансирование». Ария Песталоцци с клятвой «Закончим четверть без троек!». И подбор музыки у режиссера раскрывает двери в счастье: карамельная шлягерность оркестра Поля Мориа, «Феличита» – вечная греза бюджетников, забубенно-забугорный Игги Поп.

Вся эта «вот такая, блин, вечная молодость» размещена в скупых, но очень выразительных и многофункциональных декорациях художника-постановщика Владимира Кравцева. Большие качающиеся щиты с проемами превращаются во что угодно – в комнату, в поляну с костром, в символическое пространство, где персонажи спорят друг с другом. Плюс тема велосипеда: в данном контексте ее семантика согласуется не столько с «дураками и дорогами», сколько с тайной русского перпетуум-мобиле, который мы крутим педалями со времен Гоголя. Декорации, как и музыка, и сценография, подчеркивают универсальность идеи спектакля. FAKE – это ведь не про систему народного образования, а хоть про что в России. У нас ведь чего не возьми – все какое-то МУДО».

Театр драмы, 23 ноября, 13 и 14 декабря.

Текст: Алиса Катина.

Фото: Павел Кошкин, личные архивы.