Аня Чиповская: «В 15 я получила первую роль и деньги, что превратило меня в избалованную девку»

В том, что я попала в проект «О любви», виноват Козловский. Мы вместе с Даней были членами жюри фестиваля авторского кино «Край света», который проходил на Сахалине. Ехали с ним в машине на встречу с замечательными кинематографистами — иранцем Мохсеном Махмальбафом и филиппинцем Лавом Диасом, и Даня по дороге красочно рассказывал, что ему предложили прекрасный сценарий, который написал сам Владимир Владимирович Бортко. И он бы с радостью в этой картине снялся, да только времени у него нет.

Я сразу вспомнила все, что слышала о Бортко, — а слышала я в основном, что он тиран на съемочной площадке. Через два дня я сама получила сценарий и поняла, что это тот самый текст, о котором так восторженно говорил Козловский. Пришла на пробы, ничего ужасного во Владимире Владимировиче не увидела и согласилась — о, как я ошибалась! (Смеется.)

Владимир Владимирович Бортко — это огромная кинематографическая школа. С ним было катастрофически не просто. У него сложный характер, и у меня тоже. Что называется, нашла коса на камень. Во время съемок мы часто ссорились, кричали и плевались ядом. В эти моменты я вспоминала слова моего мастера по Школе-студии МХАТ Константина Аркадьевича Райкина: «Стоящее рождается в крови». Не знаю, так ли это. Вот режиссер Костя Богомолов, с которым мы работали в «Табакерке», придерживается кардинально иного мнения. Но с Бортко получилось с кровью. Однако сегодня я должна это сказать (наклоняется к диктофону): «Владимир Владимирович, я во многом была не права. Я это признаю».

Бортко написал мою героиню, и он ее понимал. А меня Нина бесила, выводила из себя, раздражала тем, что она такая тряпка. Я орала: «Зачем она так поступает? Неужели она такая идиотка?» Он отвечал: «Это ты никогда не будешь так делать. А она будет». Однажды я даже в запале, чтобы обидеть его, кричала: «Да что вы вообще можете о сексе помнить, вам же сто лет?!» Он громко хохотал в ответ. На самом деле человеку определенно есть что сказать на тему страсти именно в зрелом возрасте.

Главный герой этой картины — женщина. Ее я и играю. Со времен Пушкина и Лермонтова наши классики описывают мужчин. Вот был у нас Онегин — энциклопедия русской жизни, потом Печорин — герой нашего времени, следом за ними революционеры-разночинцы, затем советские веселые и невеселые ребята, в 1990-е — бандиты, а сейчас — образованные умные ироничные парни, которыми не так просто манипулировать. И благодаря тому же Дане Козловскому — а точнее, его персонажу в фильме «Духless» — образ нашего современника более-менее обрисовался. А что с героиней наших дней? Кто она? Кто эта женщина? Непонятно. В XIX веке в литературе была Катерина Измайлова в «Леди Макбет Мценского уезда» Лескова — купчиха, которая была так влюблена в молодого приказчика, что убила ради него свекра, мужа и племянника и угодила на каторгу, Катюша Маслова в «Воскресении» Льва Толстого — девочка, страстно влюб­ленная в молодого барина, которая после того, как он ее бросил, попала сначала в дом терпимости, а потом в острог. Была еще Анна Каренина того же Льва Николаевича — слышала, Владимир Владимирович проводил параллели между ней и героиней нашего фильма. Но я этих параллелей как не видела, так и не вижу.

Моя Нина к концу фильма «О любви» — это совершенно искалеченное существо. Когда она родилась, ей сказали: «Ты девочка, ты должна вести себя как девочка, жить как девочка, делать вещи, которые делают девочки, — собирать гербарий, хорошо учиться. Обязательно окончи институт, но что там дальше будет с твоей карьерой — не суть. Потом тебе надо обязательно выйти замуж». Вот она так и живет. Поэтому ею легко манипулировать, она зависит от людей — это рабство в ХХI веке. Ее муж знает, что можно на нее прикрикнуть, стукнуть, если совсем обидел девку — надо ее трахнуть, чтобы не расстраивалась.

Но вдруг Нина понимает, что она не хочет больше так жить. Она влюбляется. Но, к сожалению, Нина настолько себя не знает, что всегда допускает одни и те же ошибки. Это абсолютно трагическая героиня. Мне кажется, такой женщине для обретения счастья нужно остаться одной хотя бы на какое-то время. Но она всю жизнь зависела от окружения, поэтому не может себе такую ситуацию представить. Она своими слабыми ручками хватается за мужчину и говорит: «Тяни меня». И мне захотелось понять, как работает такое мироощущение. Ведь с моими внутренними установками оно абсолютно не совпадает: навязать мне что-то очень тяжело.

Когда в пятнадцать лет мне стало мало воздуха и захотелось иметь свое личное пространство, меня утвердили на мою первую роль в кино, в сериале «Операция „Цвет нации“», и я сразу начала много сниматься. Тут же я получила много самостоятельности, денег, независимости, что превратило меня в отвратительную избалованную гадкую девку. В общем, испортился характер у ребенка. Однако в тот момент сработало влияние семьи и окружения. Конечно, все дети сталкиваются с проблемами, и либо они их перерастают, либо живут до конца дней пережатыми. Так вот мне, кажется, удалось преодолеть тот подростковый надлом. Характер стал сильно лучше, я перестала стервить. Преодоление ведет к хорошим результатам, особенно если тебе надо преодолевать не симпатичную блондинку, популярную в твоем классе, а демонов внутри себя. Оно оборачивается взрослением.

Мои партнеры по фильму — Алексей Чадов и Дмитрий Певцов. С Лешей у меня сложилось абсолютное взаимопонимание. Он здесь выступил в нетипичном для себя амплуа, сыграл профессора-китаеведа — мне самой интересно было на него такого посмотреть. Дмитрий Певцов — артист, конечно, состоявшийся, и одно время у меня были легкие истерики на тему того, что в 1990-х я смотрела на него по телевизору, а теперь играю его жену. (Смеется.) У нас с Димой были самые сложные сцены — очень откровенные. Но он всегда знал, что все получится, поэтому его спокойствие передавалось мне. Вообще, таких мощных постельных сцен, как в «О любви», у меня не было ни в одном фильме. Я вообще в русском кинематографе не помню таких сцен. Как известно, у нас их не очень умеют снимать. А тут все по-взрослому, и я в ужасе ждала результата, но когда увидела его, воспряла духом — получилось красиво, деликатно и при этом очень откровенно. Нашему оператору Лене Ивановой, продюсеру фильма по совместительству, — поклон до земли за это. Мы, женщины, понимаем друг про друга. Если у нас большие бедра и мы не психованные, как Ким Кардашьян, то мы стремимся их прикрыть. Или если у нас не самая удачная форма груди, то нам не очень хотелось бы ее показывать. Наверное, мужчины-операторы не всегда секут такие моменты. Сколько раз я слышала ответы в диалогах про дуб­леров: «Да ладно, нормальная задница, пусть будет. Почему в четыре раза больше твоей? Да какая разница, сниму широко­угольником. Да влезет она в экран. Ань, вот ты сейчас не по делу». Смех смехом, а моя подруга-актриса однажды тридцать поп дублерш отсмотрела и в итоге решила, что будет оголяться сама.

В нашем кино достаточно свое­образные представления о том, что носят обеспеченные женщины, — а моя Нина по сюжету относится именно к таким. Во всем мире на съемки нанимают стилистов из глянцевых журналов, а у нас до сих пор раскапывают кладовые «Мосфильма» и «Ленфильма» с их залежами туфелек «Прощай, молодость!». Порой актрисам приходится сниматься в своей одежде, чтобы выглядеть соответственно, потому что блестящая ткань с люрексом не означает в реальности высокого социального статуса. На одном проекте костюмеры вывалили передо мной на стол целый пакет бижутерии — там были сережки, усыпанные стразами, со значками Chanel размером с монету, купленные в пешеходном переходе. Но режиссеры новой волны умудряются работать другим образом. Сложно себе представить Ренату Литвинову в фильме Ани Меликян в чем-нибудь из кладовки киностудии. И приятно, что Владимир Владимирович подходит ко всему очень серьезно. Однажды он посмотрел в монитор и заявил: «Мне не нравится, что надето на Нине. Хочу другое». Девочки-костюмеры показали варианты, но все казалось ему скучным. Съемка была остановлена — а у нас лимит по времени, просчитанная логистика, вся команда в ужасе. Бортко спросил у меня, что сейчас носят в Париже. Понятно, для нарядов из Парижа ни на какой картине нет средств. Но он был настойчив: «Куда нужно ехать, чтобы купить то, что носит Нина?» Ну куда, куда? В ДЛТ. Мы сели в машину Владимира Владимировича, а он очень лихо водит свой спорткар, так что прохожие на дорогах разлетались, как в «Брюсе Всемогущем». Мы влетели в ДЛТ, я выбрала блузку, причем самую дорогую, и он купил ее на свои деньги, чтобы моя героиня была в ней в кадре. Кстати, после съемок мне ее подарили. Считай, себе выбирала. (Смеется.) Так что нам было очень весело вместе.

фото: Данил Головкин
идея: Яна Милорадовская
продюсер: Ксения Гощицкая
стиль: Ксения Гощицкая, Полина Апреликова
визаж: Андрей Шилков
прическа: Наталия Коваленкова
ассистенты фотографа: Аваис Башир, Виталий Сагалов

текст: Наталья Наговицына