Чтение на лето: семь книг из шорт-листа «Нацбеста»

В романе лауреата «Нацбеста» за «Волков и медведей», скрывающейся под псевдонимом Фигль-Мигль филолога-русиста Екатерины Чеботаревой, президент России дает добро на реализацию проекта покойного философа Николая Федорова по воскрешению умерших поколений. Правда, пока он исполняется в ограниченном формате: реанимируют людей, репрессированных в 1920–1930-е по политическим статьям. Не буду говорить о выверенном стиле и точном выборе слов — визитке автора. Скажу, что она, пожалуй, первой на полигоне художественного текста нащупала и убедительно показала основной изъян этой безумной и великой гуманистической задачи. Беда даже не в том, что в случае успеха предприятия тут же возникнет проблема размещения воскрешенных, а в том, что вместе с ними воскресает и небратское состояние, в котором они пребывали в своей предыдущей жизни и которое мобилизация к жизни новой вовсе не отменяет.

Книга Андрея Рубанова — в известном смысле ответ на вселенскую скорбь по поводу отсутствия в современной прозе текстов про «здесь и сейчас», про 1990-е, которые мы почему-то должны дружно «осмыслять». Главный герой — эксцентричный бизнесмен, в прошлом успешный банкир «из новых», ныне — скорее неудачник, подрастерявший и богатство, и семью. Его сегодняшняя реальность — долги, ссоры со старыми друзьями и с самим собой, воспоминания, фантомы, неожиданные открытия и яростные попытки не изменять себе. В общем, целый пуд рефлексии. Время от времени он тешит себя мыслью, что в один прекрасный день отправится на войну (ту самую, на юге страны, где «все всерьез»), но вместо этого оказывается совсем в другой части света.

В нашей литературе немного современных исследований, посвященных прошлому Украины, и почти целиком отсутствуют работы, рассчитанные на широкий круг читателей и при этом не являющиеся ни пропагандистскими агитками, ни подготовленными на скорую руку компиляциями. Поэтому у работы известного екатеринбургского историка Сергея Белякова, автора замечательной биографии Льва Гумилева («Гумилев сын Гумилева»), нет аналогов: это добросовестное, во многом спорное, но при этом неизменно серьезное и вдумчивое описание.

Вдохновляющее полупоэтическое произведение о судьбах искусства, встречаемых художником Александром Бренером художников и о том, что есть настоящего в мире, арт-среде и институциях. Момент, ухваченный безумным блаженным скоморохом, с вызовом хвалящим и бранящим почтенную публику.

Яркая, остроумная, трагическая и в то же время невероятно жизне­утверждающая книга о болезни, про которую у нас совсем не принято говорить и уж тем более писать. Анна Козлова предпринимает смелую попытку забраться во внутренний мир подростка-шизофреника и рассказать о том, как он взаимодействует с реальностью. И ей это отлично удается: даже если не с точки зрения правды жизни и болезни (кто же знает, как это устроено на самом деле), то правды художественной в этом более чем достаточно. Роман написан так, что читается на одном дыхании.

Текст Андрея Филимонова представляет собой какую-то скоморошью болтовню и не более того, но в ней все как-то ладно построено и никаких протестов не вызывает — это плюс, — сплошь выдумки, стилизация, невинные глупости. И без претензий, а это второй плюс. Однако присутствует и некое рациональное зерно, что запишем в еще один плюс. И все это в обрамлении псевдогеографии и псевдоэтнографии. Тут имеется все, что нужно, вплоть до боевых действий и массовых беспорядков, какая-то отцветшая чертовщина, свои кудесники и мастера — типа блоху подковать на коленке. Какие-то карикатурные характеры и балаганные маски, что тоже в плюс. И все это пронизано определенной эротикой на грани похабщины, что уж вообще целых два плюса, если не больше.

Книга Елены Долгопят — причудливый букет удивляющих и удивительных рассказов. Если название вас смутило — не смущайтесь, никакой социальной прозы, никакого пафоса. Пронзительные рассказы Долгопят это, скорее, сказки, не всегда добрые, но всегда интересные настолько, что сложно оторваться.