Другой Дали в Эрмитаже: как арт-поп звезда иллюстрировал стихи Мао Цзэдуна, Библию и труды Фрейда

На фоне проекта Чжан Хуаня «В пепле истории», на открытие которого съехались «московские все», и спорной инсталляции Александра Сокурова, привезенной из Венеции, незамеченной осталась выставка, чей герой превосходит по популярности всех предыдущих вместе взятых — речь о выставке иллюстраций Сальвадора Дали. Под названием «Завоевание иррационального» показывают его опыты в жанре «Книги художника» или же livre d’artiste — это когда известные «настоящие» художники создают авторскую графику для дорогостоящих коллекционных изданий. В Эрмитаже пять лет назад под них выделили целый кабинет — экспозиция меняется раз в несколько месяцев на основе музейного собрания, а также коллекции Марка Башмакова — легендарного математика, альпиниста и обладателя 1500 редких изданий. Он, собственно, и убедил музей в необходимости Кабинета книги художника с выставками Макса Эрнста, Жоана Миро и Андре Массона — энергии 82-летнего коллекционера позавидует любой молодой куратор. 

С Дали сложился довольно странный консенсус: вряд ли какой-либо искусствовед назовет его любимым автором, а в глазах неискушенной публики он воплощает само понятие успешного художника XX века — на том же уровне находится разве что Энди Уорхол. Вспомним хотя бы очереди на предкарантинный блокбастер «Сальвадор Дали. Магическое искусство» в Москве от фонда «Связь времен» Виктора Вексельберга и Музея Фаберже (в Петербурге художника показывали 3 года назад). Набор «почеркушечек» каталонца сам по себе может сделать кассу выставке при удачной манипуляции именем-брендом, этот же бренд мешает по-настоящему смотреть работы художника — он словно пропадает в этом лимбе мейнстрима и своей провокационности. И подчеркнутые хейтеры, и априорные поклонники арт-поп-звезды одинаково уверены — уж про Дали они знают все. 

Выставка в Эрмитаже — идеальный мэтч для всех: Дали предстает в принципиально ином качестве. Раздутое эго художника, определяющее его стиль и творческий подход, уходит на второй план, и Дали демонстрирует, что он, вообще-то, может быть командным игроком. То есть действовать есть в заданных рамками жанра livre d’artiste обстоятельствами.

Всего на выставке показывают около 20 книг художника, оформленных Дали: от «Дон Кихота» и «Алисы в стране чудес» до поэзии Мао Цзэдуна(!) и Фрейда. Выставку открывает «Песни Мальдорора» французского поэта Лотреамона — практически программный текст для сюрреализма. Лотреамон, взявший себе псевдоним из готического романа Эжена Сю, умер в 24 года в 1870 году — за 54 года до появления Манифеста сюрреализма. Но его бунтарская поэма «Песни Мальдорора» была по-настоящему открыта именно сюрреалистами, которые начали буквально бредить им, находя в поэте-безумце созвучие собственному отказу от «принципа реальности». В иллюстрациях к этой культовой книге есть, например прославившие Дали «мягкие часы» — работа над «Песней Мальдорора» совпала с его становлением как сюрреалиста, в то же время он наконец-то женится на Гале.

В литографиях к «Дон Кихоту», выполненных в придуманной им технике «булетизма», художник как будто подсмеиваться над им же самим созданной легендой о себе (шел уже 1957 год — расстреливает основу литографии шариками с тушью из аркебузы XVI века, рисует рогами носорога, улитками и даже живыми лягушками. Все это было задокументировано журналистами, что выводит мистификацию на новый уровень, как и сам концепт «автоматического» письма/рисунка; но где здесь искренность, а где — подтрунивание над отцом-основателем сюрреализма Бретоном и другими адептами, на тот момент уже изгнавшими Дали из своих рядов, понять невозможно.

«Далинизировать» — глагол, который используют кураторы выставки Михаил Балан и Юлия Лукьянова, оценивая подход Дали к жанру, имея в виду, что художник захватывает своей мифологией всю предоставленную ему территорию. Он верен своему типу образности: пасхалки в виде «параноидально-критических камамберов времени и пространства» (или, по-простому, текучих часов), ядерного мистицизма и фрейдистских символов он расставляет даже в иллюстрациях к «Божественной комедии» Данте. Не ставя под сомнение оценку специалистов отдела западноевропейского искусства, я предлагаю еще один способ посмотреть на выставку — с литературоведческой точки зрения.

Невероятно, но факт — Дали не переделывает художественный мир книги под себя, а тонко подсвечивает изначальную задумку автора. Человек, всю жизнь работающий с текстами, внезапно увидит в Дали внимательного читателя, способного испытывать уважение перед великими классиками — а он и себя считал именно классиком. Да, он населяет чужие миры своими персонажами, но практически всегда делает это чрезвычайно аккуратно, учитывая контекст и психологический склад характера автора текста.

Дали замахивается на весь Западный канон, то есть главные тексты мировой литературы — от Ветхого Завета до Фрейда, которого, кстати, главный исследователь Западного канона Гарольд Блум называет Шекспиром в прозе. Сам же Шекспир, как отец канона, по-фрейдистски отсутствует, но лишь потому, что до карантина «Макбет» Дали находился на соседней экспозиции. И вот тут, далинизируя историю мировой литературы, художник показывает нам, что по сути она пронизана духом сюрреализма. Андре Бретон в свое время составлял свой сюрреалистический канон, включая туда своих любимых авторов прошлого, но здесь мы видим, как и «Фауст» Гете, и «Дон Кихот» расцветают от сюрреалистического прочтения (а главное, мы его в них обнаруживаем). Известно, что сюрреализм изначально возник как литературное направление; и на примере livre d’artiste мы можем уяснить для себя, что сюрреализм это метод, а не форма.

Сами книги, соседствуя, вступают в интертекстуальный диалог: вся история литературы предстает перед нами как череда мистификаций — конечно, в духе Дали; «Божественная комедия», которая дополнила Библию и стала «новейшим заветом» для поэта Т.С. Элиота; «Дон Кихот» — испанская Библия, «Фауст» — светское Писание (особенно хорошо в этом контексте выглядит поэзия Мао Цзэдуна). И как история человеческой гордости и безумия: от дантовского Улисса до Алисы Кэрролла герои отказываются принимать то, что Фрейд называл «проверкой реальности».

Все тот же Гарольд Блум, популяризатор понятия Западного канона, считал, что «в жизни объяснение в любви — занятие тщетное, поскольку там слово "любовь" означает все и ничего, но в случае величайшей литературы оно должно быть возможно». Об этом же говорит недавно переведенная «История чтения» Альберто Мангеля, помощника Борхеса — о наслаждении от чтения; об удовольствии от текста пишет Ролан Барт. Пожалуй, это лучшее, что может дать выставка – не только инстаграмный кадр, и даже не только новый взгляд на художника, но вдохновение на что-то большее, жажду знания. Возможно, лучше всего суммировать выставку можно цитатой главного пропагандиста чтения и трактователя интертекстуальных связей Умберто Эко: «повсюду искал я покоя и в одном лишь месте обрёл его — в углу, с книгою».

«Завоевание иррационального. Книги Сальвадора Дали из собраний Марка и Павла Башмаковых»
Главный штаб Государственного Эрмитажа
15 августа – 18 октября 2020 года

Кураторы выставки – Михаил Балан, научный сотрудник Отдела западноевропейского изобразительного искусства Государственного Эрмитажа; Юлия Лукьянова – младший научный сотрудник ОЗЕИИ; Марк Башмаков – советник генерального директора Государственного Эрмитажа.

Молодежный центр Эрмитажа проводит арт-медиации на выставке по четвергам в 18.00, участие по входному билету в музей и регистрации.