100 лет назад Николай II отрекся от престола. Наследников правившей Россией 304 года династии сегодня около тридцати, но реальных желающих получить статус «официальных Романовых» всего двое: великая княгиня Мария Владимировна и ее сын Георгий Михайлович. Наш редактор Виталий Котов подробно изучил, почему так получилось и взял интервью у цесаревича, чей титул, впрочем, признается далеко не всеми.
Чтобы понять, кто в принципе имеет право наследовать давно несуществующий трон, нужно изучить Акт о престолонаследии и «Учреждение об императорской фамилии», обнародованные Павлом I в 1797 году и вошедшие позднее в Основные законы Российской империи. Слишком долго дожидавшийся короны Павел Петрович изменил правила ее получения, утвержденные указом Петра I 1722 года, согласно которым монарх имел право сам назначить себе преемника, причем как мужского, так и женского пола. Акт практически лишал женщин возможности взойти на трон, который отныне должен был переходить по праву первородства от отца к старшему сыну, а в случае его смерти — к следующему сыну, внуку или правнуку императора. Разработанный Павлом I документ запрещал занятие престола лицом, не принадлежащим к Православной церкви и рожденным не от православных родителей, а также требовал от будущего царя вступления в равнородный брак: мезальянсом считалась свадьба с любой подданной, будь она даже светлейшей княгиней. Кроме того, будущий царь не мог жениться на разведенной женщине и вступать в близкородственный союз, например с двоюродной сестрой. Только в том случае, если заканчивались все наследники мужского пола, которые соблюли эти условия, корона могла достаться ближайшей в очереди к ней женщине.
Вся эта казуистика может показаться не имеющей никакого отношения к вопросу переселения на историческую родину нынешних наследников Романовых, но это не совсем так. Опираясь именно на эти законы, действия которых никто не отменял, Объединение членов рода Романовых давно объявило, что людей, имеющих право занять трон, в наше время просто нет. В этот семейный клуб по мужской и женской линиям входят тридцать человек от родившегося в 1923 году внучатого племянника Николая II художника и князя императорской крови Андрея Андреевича до появившегося на свет в 2009 году князя Даниила Данииловича. По мнению Объединения, все ныне живущие Романовы рождены в неравнородных браках, сами состоят в таких же браках и потому не могут претендовать на то, чтобы когда-нибудь надеть на голову большую императорскую корону, которая хранится в Алмазном фонде Кремля. Соответственно, не может быть и речи о каком-то особом статусе и возвращении в Россию Императорской семьи по причине отсутствия таковой. Вопрос закрыт.
С такой позицией несогласны двое из Романовых и именно этих двоих и считают возможными претендентами. Это живущая в Мадриде великая княгиня Мария Владимировна, которая именует себя главой Российского императорского дома, и ее сын великий князь Георгий Михайлович. Она — внучка двоюродного брата Николая II великого князя Кирилла Владимировича, в 1924 году объявившего себя императором в изгнании Кириллом I. Он — ее сын он давно расторгнутого брака с принцем Францем-Вильгельмом Прусским, правнуком кайзера Вильгельма II. Мария Владимировна и ее сторонники, так называемые легитимисты, последовательно отвергают все обвинения родственников в несостоятельности претензий Кирилловичей.
У них есть ответы на все вопросы. Дедушка Кирилл Владимирович женился на собственной двоюродной сестре, к тому же разведенной и в тот момент неправославной? Но еще Николай II официально признал этот брак в 1907 году. Мать Кирилла Владимировича великая княгиня Мария Павловна после свадьбы осталась лютеранкой? Но она приняла православие после смерти своего мужа в 1909 году. Кирилл Владимирович во время Февральской революции нацепил красный бант и привел Гвардейский экипаж на присягу к Государственной думе, нарушив присягу императору? Но по его словам, сделал он это ради восстановления порядка и монархии. Отец Марии Владимировны великий князь Владимир Кириллович женился на разведенной женщине неавгустейшего происхождения? Но великая княгиня Леонида Георгиевна была из рода Багратион-Мухранских, до XVIII века бывших грузинскими царями, а в брак она вступила не по православному обряду, а значит и замужем не была. Георгий Михайлович не Романов, а Гогенцоллерн? Но муж Марии Владимировны перед свадьбой принял православие, имя Михаила Павловича и титул великого князя. И так далее и тому подобное.
В любом случае остается признать, что найти каких-то других, более легитимных родственников последней царской семьи, чем члены Объединения рода Романовых или Мария Владимировна и ее сын просто невозможно. Первые от чести «официального» переселения на историческую родину в любом случае отказались. А права Марии Владимировны в качестве главы Российского императорского дома признаются Русской Православной церковью, Российским дворянским собранием и всеми монархическими домами Европы, как царствующими, так и томительно дожидающимися реставрации.
В интервью Георгий Михайлович Романов, которого его сторонники называют наследником цесаревичем и великим князем, рассказал нам о фактах своей биографии, о взглядах на жизнь и о том, как и при каких обстоятельствах он мог бы переехать в Россию.
Вы родились, выросли и живете в Европе и при этом прекрасно говорите по-русски. Как вам это удалось?
Да, самым сложным в условиях изгнания является сохранение языка. Меня воспитывали в православной вере и русских традициях, иного просто не могло быть. Однако православным может быть и иностранец, который не знает ни слова по-русски. Немало потомков русских эмигрантов по-прежнему пекут блины на Масленицу и кулич на Пасху, даже соблюдают некоторые традиции, забытые в самой России, но уже не говорят на языке предков. И в школе, и в университете, и в кругу друзей, и на улице, и в магазине — везде нужно общаться на других языках, а для использования родного остается только семья и узкий круг соотечественников, таких же изгнанников. Мы значительную часть жизни провели в Испании, где русских было совсем мало.
Тем, что говорю по-русски, я обязан и своему упорству, и настойчивости мамы и дедушки с бабушкой: они всегда считали, что чрезвычайно важно не только знать историю России и иметь представление о ее духовных и культурных основах, но и знать родной язык. Даже когда никакой надежды на возвращение в отечество, казалось, не было, в нашей семье между собой говорили по-русски, и меня убеждали в необходимости его изучения, когда я, как и всякий ребенок, ленился дополнительно заниматься с преподавателями. Конечно, я знаю, что мне нужно совершенствовать мой русский, сознаю, что допускаю ошибки, могу, например, перепутать падежи. Но я абсолютно все понимаю и всегда могу сформулировать свою мысль по-русски.
Дед и бабушка занимались вашим воспитанием? С какого возраста вы стали осознавать, к какой семье принадлежите?
Мои родители расстались, когда мне было четыре года. Поэтому мужское воспитание я получил от деда. Он был удивительный человек: очень добрый, понимающий детскую психологию, способный научить и увлечь. Отношения между бабушкой и дедушкой были безупречными: они никогда не расставались и давали всем окружающим редкий пример взаимной трогательной любви и уважения. Мне и они, и мама всегда внушали, что положение члена императорского дома — это прежде всего ответственность и долг. Приучали к скромности и объясняли, что ко всем людям нужно относиться с уважением. У меня никогда не было ограничений в общении, наоборот, старшие стремились, чтобы я научился поддерживать отношения со сверстниками из самых разных слоев общества.
Вы можете рассказать о самых ярких детских воспоминаниях?
Помню, как радостно мы праздновали Пасху и Рождество Христово. Как дедушка однажды оделся в костюм Деда Мороза и я его не узнал. Хорошо запомнилось празднование тысячелетия Крещения Руси в 1988 году, когда мне в возрасте семи лет довелось принимать участие в богослужении: меня благословили надеть стихарь и помогать архиерею, будущему первоиерарху Русской православной церкви за границей владыке Лавру. И конечно, самые сильные впечатления остались от встречи с Россией в 1992 году. Я тогда очень горевал из-за смерти дедушки, гроб которого мы сопровождали на родину. Но вместе с тем появился целый калейдоскоп событий, встреч, новые друзья. И сознание восстановления связи с родиной, о которой я до этого знал только по рассказам.
Я присутствовал на этих похоронах и помню, что церемония была достаточно скромной. Во всем Петербурге не нашлось даже автомобиля-катафалка, гроб везли в автобусе, настолько неустроенным был город.
Я не запомнил протокольных и церемониальных подробностей, но в моем сердце навсегда осталась благодарность соотечественникам, искренне проявлявшим сочувствие и скорбь. Исаакиевский собор, где святейший патриарх Алексий отпевал дедушку, был полон народа, и все подступы к нему были заняты людьми, пришедшими проститься с главой дома Романовых. Тогда, будучи ребенком, я просто видел это людское море, а сейчас понимаю, насколько велика сила духа народа, сохранившего, несмотря на десятилетия богоборческой и антимонархической пропаганды, и веру, и умение любить и сострадать, и уважение к исторической памяти.
Вскоре после вашего первого приезда в Петербург мэр города Анатолий Собчак предложил устроить вас на учебу в Нахимовское училище. Как реагировали ваши родные?
Да, и эта идея была высказана непосредственно нам во время очередного посещения Петербурга. Некоторые наши доброжелатели, в том числе российские генералы и офицеры, высказывали сомнения в целесообразности и возможности этого, но мама и бабушка выразили принципиальное согласие, да и мне это представлялось вполне реальным. Однако для моего определения на военное обучение в России требовалось указание верховного главнокомандующего. Речь не шла о том, чтобы создать для меня какие-то особые условия, но нужно было принять определенные правовые решения, касающиеся статуса императорского дома. Поскольку в окружении президента Ельцина этот вопрос предпочитали держать в подвешенном состоянии, время, к сожалению, было упущено. Я окончил школу в Мадриде и поступил в Оксфордский университет.
Поддерживаете ли сегодня связи с сокурсниками?
Со мной учились студенты из разных стран, и все мы разъехались по миру, но если где-то встречаемся по воле случая, оксфордские воспоминания всегда помогают более теплому общению. В те годы у меня появилось больше самостоятельности, больше свободы в личной жизни, новые знания — я изучал главным образом экономику и право.
Затем вы работали в Европарламенте и Еврокомиссии?
Получив высшее образование, очень важно сразу начать трудиться, чтобы не утратить квалификацию. К счастью, у меня появилась такая возможность, так как университетская подруга моей мамы госпожа Игнасия де Лойола де Паласио, которая была заместителем председателя Еврокомиссии и комиссаром по вопросам транспорта и энергетики, предложила мне поработать в европейских структурах под ее руководством. Для меня это было хорошей школой, я узнал, как развиваются экономические процессы в Европе и мире, сложились первые деловые связи с соотечественниками в России.
На протяжении пяти лет вы представляли интересы компании «Норильский никель» в Европе. Чем конкретно занимались?
В 2008 году я получил приглашение стать советником генерального директора комбината «Норильский никель», моими задачами были помощь в защите интересов комбината на международном уровне, поиск путей преодоления несправедливых ограничений, порождаемых конкурентной борьбой. Потом я некоторое время возглавлял дочернее предприятие «Норильского никеля» в Швейцарии. В 2009 году, сразу после начала работы в компании, посетил Норильск, имел возможность общаться с рабочими и инженерами, узнать об условиях их жизни и труда. Тогда я начал все чаще бывать на родине, у меня завязались новые дружеские и деловые отношения со многими людьми в России, я стал лучше понимать, чем и в каких областях императорский дом может быть полезен своей стране не только в сохранении традиций и исторической преемственности, но и в практической сфере.
В 2014-м вы создали консалтинговую компанию Romanoff & Partners — в биографической справке на ее сайте вы именуетесь просто Георгием Романовым, без титулов. Почему?
Наша компания создана для защиты интересов предпринимателей из России и других стран, принадлежащих к цивилизационному пространству бывшей Российской империи. Деловая активность не предполагает использования исторического статуса, поэтому в данном контексте употребление титула я считаю неуместным.
Сегодняшняя ситуация обострения отношений между Россией и странами Евросоюза сказывается на работе фирмы?
Конечно, начинать деятельность компании с такой направленностью в условиях войны санкций весьма непросто. Естественно, мы столкнулись с трудностями, которых не ожидали, по крайней мере в таких масштабах. Но с другой стороны, сейчас требуется наличие структур, которые наводят мосты и способствуют возобновлению диалога. Так что я смотрю в будущее с оптимизмом.
В чем заключаются ваши представительские обязанности в качестве наследника цесаревича и сколько времени они отнимают?
Не совсем правильное слово «отнимают» — они ничего не отнимают, а скорее, прибавляют, так как это неотъемлемая часть жизни. К счастью, в наше время церемониальные функции, от которых и вправду можно заскучать, сильно сократились, даже торжественные церемонии, вроде вручения наград и премий, кратки и проводятся не ради помпезности, а ради украшения общения, посвященного решению реальных проблем.
Вы являетесь учредителем Императорского фонда исследования онкологических заболеваний, о чем далеко не все знают.
Мы регулярно участвуем в мероприятиях для благотворительной помощи больным раком. Но я заметил, что гораздо меньше внимания уделяется тем, кто ищет способы и средства борьбы с этой страшной болезнью. Начал изучать тему, консультироваться со сведущими людьми, и в 2013 году, когда отмечалось четырехсотлетие окончания Смуты и всенародного призвания на царство нашего дома, мною в Лондоне был зарегистрирован Фонд поддержки исследования раковых заболеваний. А в следующем году прошел государственную регистрацию и приступил к работе российский Императорский фонд исследования онкологических заболеваний. Мы стремимся к тому, чтобы сохранились традиции русской онкологической школы дореволюционного и советского периодов, чтобы ветераны этой отрасли медицины могли передать свой опыт следующим поколениям врачей, чтобы молодые онкологи не уезжали из страны и не уходили из профессии. За год с небольшим фондом издано несколько книг и сборников статей, оплачены командировки и стажировки молодых специалистов, проведена конференция онкологов Северо-Западного региона России, учреждена премия за достижения в области онкологии и состоялось ее первое вручение. Мы сотрудничаем и постоянно обмениваемся информацией с Первым детским хосписом и с клиникой НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии имени Р. М. Горбачевой в Петербурге, а также с Российским онкологическим научным центром имени Н. Н. Блохина в Москве, с медико-фармацевтической компанией «XXI век».
В 2015 году один из депутатов Законодательного собрания Ленинградской области выступил с предложением разработать законопроект «Об особом положении царской фамилии». Что вы думаете об этой инициативе?
Сама по себе идея правового статуса императорского дома представляется нам справедливой и полезной. Почти во всех странах с республиканской формой правления императорские и королевские династии в той или иной форме юридически признаны историческими институтами и государственная власть оказывает им содействие в исполнении их социокультурной миссии. Российское государство, оставаясь республиканским, также вполне может сотрудничать с императорским домом в области поддержки традиций, укрепления межрелигиозного, межнационального и общегражданского мира.
Но мы не ставим никаких условий и ничего сами не инициируем. Я и моя мать являемся гражданами России и стараемся быть полезными своей родине в любых условиях. По нашему глубокому убеждению, недостойна поддержки только та власть, которая враждебна религии и прибегает к террору против своего народа. Во всех остальных случаях нужно поддерживать власть и помогать ей — это отнюдь не означает отречения от своих убеждений и принципов или отсутствия собственной гражданской позиции. Так, мы остаемся приверженцами и хранителями монархической идеи государства-семьи и имеем на это полное право в силу статьи 13 Конституции России, гарантирующей идейное многообразие. Также у нас есть свое мнение по ряду вопросов: например, о ходе реформ здравоохранения и образования, о законодательстве в сфере благотворительности, охраны природы, памятников истории и культуры. Но мы высказываем нашу позицию не в духе конфронтации с кем бы то ни было, а в режиме обмена мнениями. И призываем к тому же других. Формулировку «особый» по отношению к статусу императорского дома я считаю неверной, речь не должна идти о каких бы то ни было политических полномочиях или привилегиях, ставящих нас персонально в особое положение по сравнению с другими согражданами. Не может идти речи и о возвращении нам собственности. И моя мать, и я неоднократно публично и официально заявляли, что являемся принципиальными противниками реституции, так как считаем ее опасной для гражданского мира в России. Статус — не особый, а просто статус — заключается в признании императорского дома институтом, сохраняющим преемственность в истории, неотъемлемой частью культурного и исторического наследия нашего отечества. Также в этом документе должен быть очерчен круг обязанностей династии и защищено от произвольного, а иногда и кощунственного использования ее духовное, культурное, интеллектуальное и символическое достояние. Все это никак не выходит за рамки действующего законодательства, а, наоборот, конкретизирует положения статьи 44 Конституции Российской Федерации, обязывающей охранять историко-культурное наследие.
Где могла бы располагаться ваша резиденция?
Вопрос о месте нашего проживания после издания акта о статусе и нашего возвращения на постоянное жительство в Россию вторичен. Мы никогда не согласимся, чтобы ради нас были ущемлены чьи-то интересы, чтобы у кого-то что-то отняли. Мы видим два возможных варианта: либо восстановление разрушающегося исторического здания, либо строительство нового. И в том и в другом случае финансирование будет осуществляться за счет добровольных пожертвований или в рамках какого-то совместного частного проекта, но ни в коем случае не за счет государственного бюджета. По нашему замыслу, резиденция (а может быть, в долгосрочной перспективе, и несколько резиденций) должна стать не только местом нашего проживания и работы, но и центром милосердия и просвещения. При ней должны быть социальные учреждения, например столовая для малоимущих, медицинский пункт для бездомных, а также часовня или домовая церковь, общедоступная детская площадка, библиотека, выставочный зал. Процесс возвращения нашего дома в Россию начался в ноябре 1991 года, когда дедушка и бабушка посетили еще не распавшийся СССР. Причем дедушка поставил единственное условие: он отказался от получения визы в родную страну. И власти пошли ему навстречу, хотя тогда российского паспорта у него еще не было. В 1992 году наше российское гражданство было восстановлено, с тех пор реинтеграция Российского императорского дома с современной Россией неуклонно развивается. Мы открыты для диалога с людьми иных убеждений, никого не считаем своими врагами и готовы сотрудничать со всеми соотечественниками во всех созидательных делах, служащих усилению России и благосостоянию ее граждан. Достичь настоящего успеха в жизни можно, только следуя девизу «Делай что должно, и будь что будет».
Текст: Виталий Котов
Фото: Эдуард Фазлетдинов
Комментарии (2)