«В Manicure Vampire мы создали собственный мир»: основатели кастом-бренда Ксения Черемнова и Дима Вишнеев о своей одежде и фэшн-импровизации

Пупсики, приаттаченные к pre-owned пиджаку, рубашка из секонда с аппликациями в виде карт таро — это, конечно, красиво. Но кто вообще это будет носить?

Дима: Мы, художники, должны прививать людям новое мышление, иначе мир погрязнет в экологической катастрофе. И ты сама видишь — у нас получается! Каждый раз, когда я оказываюсь в магазине, думаю: «А куда это все денется, если не продастся? Как сделать, чтобы одежда в обязательном порядке отправлялась на переработку?» Мы живем здесь и сейчас — и должны действовать. Кто, если не мы? Это важно. Я, например, не могу складывать каждый овощ в отдельный пластиковый пакет — это диссонанс какой-то.

Ксения: Manicure Vampire начался с того, что мы находили в секондах красивое, вдохновлялись странными фильмами вроде «Донни Дарко» и придумывали себе наряды для вечеринок. А когда началась пандемия, мы стали посвящать кастому все свободное время, чтобы как-то развиваться. И вскоре поняли: получается проект. Тогда мы придумали манифест.

О, давайте огласим манифест!

Дима: Manicure Vampire — это эклектика в космосе, что-то метафизическое, сочетание несочетаемого, панк-кутюр. Чтобы делать многогранный и цельный продукт, мы, современные художники, должны уметь все: от фотографии до дизайна, от стилизации до составления плейлистов.

Ксения: Для пиджаков и сумок Manicure Vampire мы делаем коллажи из странных штук, чтобы из старого получилось новое. Это всегда найденные вещи. Кстати, мы стали меньше использовать секонды — там сложно найти одежду в идеальном состоянии. Теперь рыщем по маркетплейсам вроде «Юлы» или «Авито».

Есть суеверие, что чужие вещи могут нести негативную энергетику прошлых владельцев. Давайте придумаем ритуал, как от нее избавиться, чтобы укрепить ряды фанатов апсайкла!

Ксения: Постирать вещь в мешочке для одежды с кристаллом розового кварца.

Дима: Во время стирки произнести заклинание: «Чили-чили-чи, к черту бигуди» — и три раза постучать по машинке. И энергетика чужого человека уйдет!

Вот вы нашли классную pre-owned вещь, очистили ее от негатива, что дальше? Как получаются свитер с кровавыми слезами и джинсовая пэчворк-жилетка?

Дима: Наш главный внутренний фильтр: изделие должно быть качественным и не может выглядеть сделанным на коленке. В первую очередь мы смотрим на состав ткани: ее же потом окрашивать! У нас нет профильного образования, мы учились на своих ошибках и сейчас уже знаем наперед, как ткань себя поведет, а если сомневаемся, проверяем на маленьком кусочке. Иногда находим что-то сума­сшедшее, из чего можно сделать что-то еще более бешеное.

Ксения: Меня научила шить мама — я с детства этим занимаюсь. И каждый раз думаю, что сказала бы мама, увидев результат. А иногда отправляю ей фото швов, чтобы она оценила.

Профильного образования нет, но точно есть художественное?

Ксения: Архитектурное! Но по специальности я работала неделю. Еще студенткой поняла, что это не мое, но дотянула до предпоследнего курса, потому что родители говорили: лучше научиться всему, а потом выбрать, что по душе. Я выбрала ретейл, потом занималась SMM, контент-менеджментом, придумала очень успешный бренд одежды Е404, но он прекратил существование: мы расстались с партнером и не поделили права.

Дима: Я журналист, всю жизнь занимаюсь творчеством: окончил музыкальную школу по классам вокала и фортепиано, ходил в кружки фотографии и рисования, смотрел авторское кино, например, люблю Грегга Араки.

Из каких впечатлений сложился визуальный язык Manicure Vampire?

Дима: Пожалуй, из всех субкультур сразу — от глэма и панка до готики и аниме. Я родился в семье военных и почти все детство жил в городках закрытого типа. Там я был единственным неформалом — даже принт с черепом уже был вызовом. Меня никто не понимал. А в Manicure Vampire мы создали собственный мир, в котором существуют ритуалы, странная музыка с утра до вечера — от классики до хард-техно и суперэкспериментала, а дома собрана коллекция пупсиков, раскиданных в самых неожиданных местах (друзья иногда даже пугаются!). Я люблю фигурки типа супергероев или драконов, ими обставлена вся моя комната, я с ними разговариваю, у каждого есть свое имя.

Ксения: У нас есть реально странный темнокожий пупсик со сморщенным лицом — его нам друг привез из Грузии. Он одет в юбочку с орнаментом, прямо очень криповый. А в детстве самые сильные визуальные эмоции я получала в магазине Benetton — одном из немногих классных в Новокузнецке, промышленном угольном городе Сибири, где я жила до шестнадцати лет. Мы приходили туда с мамой покупать одежду — и это был настоящий праздник. Я разглядывала лукбуки с фотографиями очень разных людей в нарядах с какими-то невероятными сочетаниями цветов. Пожалуй, это была моя первая встреча с понятием дайверсити — разные гендеры, разные расы, бодипозитив. Потом я узнала, что те рекламные кампании снимал культовый фотограф Оливьеро Тоскани. У нас дома и сейчас хранятся старые журналы Benetton. А из современных мы любим Toiletpaper — Маурицио Каттелан и Пьерпаоло Феррари продолжают традицию панка, арта и красочности.

Панк, арт и красочность — звучит как ДНК Manicure Vampire.

Дима: Да, мы все время импровизируем, что-то трепетно прикладываем, ­перекраиваем, и получается такое, что мы и не ­планировали. Новую идею может подсказать текстура или цвет ткани. Это очень живой процесс. Рутина не для нас. Иногда мы сталкиваемся с творческим выгоранием: бывает наплыв заказов, и приходится повторять одно и то же, ведь чаще всего люди хотят, чтобы все было именно как на картинке. А все производим только мы вдвоем. Мы придумываем сэмпл — а потом его повторяем: мы не отшиваем заранее тираж, сколько заказов — столько у вещи существует экземпляров! Например, иногда нужно в месяц сделать десять-пятнадцать свитеров Bleeding с алыми нитями, это одна из самых популярных моделей — и тогда мы не успеваем придумать ничего другого.

Почему не наймете сотрудников? Вы бы придумывали, а они повторяли сэмплы.

Дима: Делегировать сложно. Все-таки мы художники, мы так видим. Тут один стежок, а здесь нужен уже другой. Чтобы передать это видение, ты должен контролировать человека на каждом этапе — в итоге проще сделать самому. Мы используем разные техники: вышивку, шелкографию, пэчворк (часто все вместе!). Нужно быть многозадачным специалистом, чтобы такое повторить.

Ксения: Разве что можно посадить бабушек — это было бы здорово еще и как социальный проект. Мы общались с московскими ребятами-дизайнерами, им свитера делают бабушки-вязальщицы: они все понимают с полуслова, все чувствуют. И бабушка не украдет твою идею!

Я бы не стала недооценивать современных бабушек: хоп! — и вот уже ИП «Семеновна», телеграм-канал «Как прийти к успеху в фэшоне», тысячи подписчиков. Хорошо, масштабироваться вам пока сложно, но вы сделали коллаборацию с befree — и продали всю коллекцию. Значит все-таки можно?

Дима: Мы сделали коллекцию из семидеся­ти вещей в разных техниках, даже печатали шелкографию в шесть слоев, а каждый слой сохнет часов шесть. Все вручную! Это был крутой опыт, который навел нас на мысль, что мы могли бы запустить линию более простых вещей, почти базовых. Например, несколько футболок, сшитых в одну, с каким-то интересным вывернутым швом.

Ксения: Еще мы устраивали кастом-дни, например, с петербургским брендом «Волчок» — в режиме нон-стоп переделывали вещи, которые нам приносили. У нас были машинка, рамы, нашивки, всякие штуки для вышивания, толстая пряжа и много разных кусочков ткани — весь дом забит контейнерами со всякой всячиной. Думали, придет человек десять, а в итоге не могли выйти за кофе, очередь стояла с утра до вечера.

Какие амбиции у Manicure Vampire? Магазинчик в Петербурге?

Дима: Магазинчик в Петербурге и концепт-стор в Лондоне.

Ксения: Мы рисуем картины, делаем керамику. И я думаю о линии ювелирных украшений. Начала с моносерьги в виде зубика. Она составная — к ней можно добавлять разные элементы в зависимости от настроения: сегодня леопардовый принт, а завтра — змеиный.

Текст: Ксения Гощицкая

Фото: Дарья Грицай

Стиль: Дарья Пашина

Ассистент стилиста: Валерия Левкина

Визаж и волосы: Мария Непряхина

Свет: Максим Самсонов Skypoint