Игорь Анатольевич Царьков

Помните, как началась война?

Я окончил первый класс, и мама отправила меня в пионерский лагерь. Помню, всегда с нетерпением ждал выходных, потому что приезжали родители. А в то воскресенье нас не подняли с утра. Это было 22 июня 1941 года. Мама чуть свет приехала, я так обрадовался. А когда она сказала, что насовсем забирает, счастью не было предела. Надоело ведь быть под надзором. Только Днепр переехали, смотрю, повсюду роют траншеи, ямы копают. Спрашиваю маму, что такое. А она: «Сынок, сегодня фашисты напали на нашу страну. Началась война». Я начал прыгать и кричать: «Ура! Ура! Ура!». Мы же как воспитывались? Каждое утро начиналось с того, что репродуктор на кухне передавал, что наша армия сильнее всех. Все выше, выше и выше стремим мы полет наших птиц, и в каждом пропеллере дышит спокойствие наших границ. (Поет.) Но фашисты напали без объявления войны, и за полтора месяца захватили Украину. Отца в армию еще раньше призвали. Так остались мы в оккупированном Днепропетровске - мама, бабушка, я и сестренка.

Что происходило в оккупации?

У меня есть одно тяжелое воспоминание. Фашисты приказали всем евреям явиться на площадь Карла Маркса и взять с собой ценные вещи - для отправки на «обетованную землю». Мы с ребятами решили проследить за ними. На центральной улице уже стояли жандармы с автоматами. Они построили евреев и погнали вверх к Монастырскому лесу. Мы смогли попасть на «обетованную землю» только на третий день. Когда пришли, почва была перерыта и бульдозером выровнена. Если внимательно присмотреться, можно было увидеть, как земля в некоторых местах двигается.

Вы, дети, все тогда понимали?

Конечно. Мы сразу взрослели, в нас детского ничего не осталось.

А дальше как развивались события?

В 1943-ем немцев стали гнать с оккупированных территорий. Они вывели всех жителей нашего дома и погнали за своей отступающей колонной, чтобы Красная Армия не обстреливала. Мы шли девятнадцать километров до узловой станции Лошкарево, там нас посадили в теплушку. Затолкали, как сельдь в бочку. Поставили воды канистру и сделали дырку в полу, чтобы справлять нужду. Доехали так до Кракова, где стариков, женщин и детей распределили. Мою семью отправили в трудовой лагерь города Магдебурга.

Какими были первые впечатления по прибытию в лагерь?

Первое, что увидел, надпись на воротах «Jedem das Seine» – «Каждому свое». Нас разделили и расселили по баракам. Маму я видел только вечером. Она выйдет на крылечко женского барака, а я на свое, помашем друг другу. Пол в бараке был цементный, на нем было столько блох! Поэтому стремились попасть на верхний ярус кровати. Но там другая беда – клопы. Деревянные настилы полностью были в крови от того, что мы их давили. Утром подъем и - на работу. На завтрак была баланда из брюквы, в обед - брюквенные щи, вечером - брюква маринованная или соленая. Мы считали праздником, когда у нас брали кровь для раненых немцев, потому что в награду давали по три маринованные улиточки. До чего же они казались вкусными!

А один раз Магдебург разбили американцы. И до двенадцати часов мы не знали, что делать. Потом пришел немецкий полицейский и повел нас разбирать сотни трупов жителей города после бомбежки.

Это было освобождение?

Это разбили Магдебург. В апреле 1945-го американцы подошли к городу с другой стороны Эльбы. Они звали нас с собой. В основном уехали мужчины, потому что боялись, что в Советском Союзе их привлекут. Вот почему в Америке немало бывших узников фашистских концлагерей. А мы вернулись на родину и до 1953 года считались врагами народа. За то, что в детском возрасте нас угнали в Германию, и мы работали на немцев. В 1946 году Генеральная Ассамблея ООН обратилась к нашему государству с вопросом, сколько у нас узников фашистских лагерей, чтобы немцы возмещали контрибуцию. Сталин написал в резолюции: «У нас узников нет, есть одни предатели». Сейчас узники, побывавшие в Германии, до сих пор получают от немцев по сто тридцать евро в месяц, а россияне - ничего.

У вас были там друзья?

Мы были детьми, но дружили все и по-настоящему. Для нас в то время самым ценным являлась пища. Я нашел кусочек хлеба, где-то печеньице, положил в карманчик. Другой мальчишка нашел еду, спрятал. А вечером выкладываем и на всех делим. С конца сорок четвертого немцы не успевали чистить железные составы с ранеными, поэтому мы занимались этой работой. Убирали окровавленные и гнойные бинты, а среди них, бывало, кусочки шоколада находили. Принесем их полные карманы и сидим, радуемся.

Что значит для вас время в лагере?

Потерянное время. Но благодаря этому я стал на жизнь по-другому смотреть. Жизнь не такая уж и радужная. Но как бы тяжело не было, нужно учиться и добиваться своих целей.