Денис Попов: «Мы были чемпионами по торговле чаем — в клубе все были на спидах и пили только его»

В конце 1990-х — начале нулевых сидеть дома было не принято: если наши родители собирались на концертах-квартирниках и кухонных чтениях стихов вслух, то мое поколение каждую пятницу и субботу проводило ночи в клубах, и по-другому быть не могло. Все на свете имеет тридцатилетний цикл, вот и у нас повторилась дольче вита, которой славились 1960-е. На рубеже веков в клубы повально ходили те, кому было крепко за тридцать. Сегодня такого не увидишь — на танцполе одни подростки. А ведь взрослые люди крайне сложно сходятся с незнакомцами, и близким человеком тебе может стать именно тот, с кем круто пить, — по крайней мере с большинством встретившихся тогда в клубах людей я поддерживаю деловые и человеческие контакты до сих пор.

Те, кому сейчас сорок пять и кто прошел через эти вечеринки, воспитаны вне алкогольной традиции. Водка в чистом виде, портвейны или грузинское вино в наших глазах были «скомпрометированы», потому что многие выросли в семьях, где они являлись проблемой для отцов. Никто из нас поначалу даже не понимал, что делать на дискотеке: наркотики только появлялись, а красиво выпивать мы научились значительно позже. Никакого вина, никакого просекко тогда не употреб­ляли — только крепкий алкоголь, который хорошо снимал со всего остального. В начале нулевых я хлестал водку с редбулл — от этого хита всех баров возникало обманчивое ощущение, что водка тебя пьянит, а редбулл вроде бы собирает, и на миксе двух этих разнонаправленных ощущений и был построен весь мир. Только к середине 2000-х мы стали понимать, что такое коктейль Old Fashioned на основе бурбона или скотча, научились разбираться в том, как и что стоит пить в той или иной ситуации и из каких бокалов.

2000-е годы были временем маршрутов, а не установки «пойдем вот туда»: все двигались из «Онегина» Миши Орлова в «Опиум» к Юре Милославскому, переходя с одной стороны Садовой улицы на другую, в Decadance к Эдику Мурадяну на Адмиралтейской набережной или к нему же на White party в Комарово, а затем в «Абсент» на Караванной улице, где Евгений Кадомский создал кайфовую атмосферу секретного места — нужно было пройти в арку, позвонить в дверь без вывески, сказать пароль на входе, дальше пробираться по лабиринту коридоров и комнаток цокольного этажа. Там был фирменный адский коктейль «Динамит», в который слоями наливались ликер куантро, абсент и водка — три таких коктейля валили с ног любого.

Юра Милославский устраивал еще и разовые вечеринки на бывших дачах обкома партии «К2» и «К5» на Каменном острове. Дико популярной была серия вечеринок Алексея Валяева «Гости» в ангарах — это сейчас страшно модно, а тогда вообще никто не понимал такую локацию. В шесть утра лечь на траву возле Южной дороги на Крестовском и ждать, когда откроется «Карл и Фридрих», чтобы опохмелиться пивом, — такого больше не будет никогда. И тогда не было деления мира на «свой-чужой»: никто не считал, что пиво может пить только быдло.

Сам я начинал с того, что на окраинах у меня были клубы «Просвет» — один на проспекте Просвещения, а другой на Московском проспекте, через которые за ночь проходило по десять тысяч человек. Успех был такой, что на входе стояли очереди длиной триста метров, и тогда мы ввели билеты на весь уик-энд сразу — можно было прийти вечером в пятницу, а уйти в воскресенье, и многие так и жили все это время в клубе. В баре лишь для случайных людей был какой-то алкоголь, но спросом он не пользовался. Мы были чемпионами по торговле чаем, продавали 10–12 тысяч чашек за выходные — все посетители были на безумных спидах и поэтому пили только его. В туалете и раковине, и даже в бачках унитазов приходилось включать кипяток, иначе гости хлебали холодную воду из-под крана. Это время мне не забыть никогда, на чае тогда зарабатывались огромные деньги. Затем наступил следующий этап, когда я в качестве клубного промоутера сотрудничал с Русской вино-водочной компанией, которая сейчас уже не существует, — ее самым главным продуктом была премиальная водка. Благодаря финансовой поддержке именно этой компании и ее совладельца Артура Перепелкина случилась вся история с клубами Jet Set в Москве и Петербурге. РВВК была дистрибьютором нескольких солидных брендов водки, джина, виски, коньяка и текилы, чьи имена были у всех на слуху, которые и были представлены у нас в барах.

С приходом дорогого алкоголя начался и период клубного барокко — вместе с режиссером Сергеем Луковским мы делали очень красивые театрализованные вечеринки на деньги спонсоров, которые и стали нашей визитной карточкой. Например, первыми в городе мы устраивали шоу в поддержку бренда известного вермута, на которых покрашенные золотой краской парни лили напиток на обнаженных девушек в ваннах. А в 2004 году вместе с маркой рома вывезли целый самолет питерских тусовщиков на Ибицу. В Jet Set тысячами выпивались коктейли мохито, и это при шестиградусной температуре и дожде на улице — я очень уважаю нас всех за то, что мы пытались и до сих пор пытаемся играть в лето в нашем северном городе. Уже тогда у меня в клубе был любимый гость, который приходил с другом и четырьмя девушками и всегда заказывал ящик белого вина. И это во всех случаях было шабли, обязательно с левого берега этого региона. Cам я подсел на вино, когда РВВК решила закрыть свое винное подразделение и я скупил у них со склада по пять долларов за бутылку целые коробки французских вин вроде тех, что производили виноделы из дома Chateau Beaumont 1995 года — сейчас на аукционах оно стоит по 5–7 тысяч евро.

Затем появился Jet Set пляж в Комарово, на котором стартовала эра смузи, и поначалу это было многим непонятно: «А чо я буду это пить?» Мы всегда были чуть-чуть впереди, но все, что ни открывалось, тогда выстреливало. Эпоха клубов и ивентов с их морем крепкого алкоголя продержалась почти до конца нулевых, а затем началось уже время баров и ресторанов.

текст: Виталий Котов