Мэган Виртанен о том, как галоши стали любимой обувью английских королев и незаменимой вещью для петербуржцев

«Почему калоши нужно до сих пор еще запирать под замок? И еще приставлять к ним солдата, чтобы кто-либо их не стащил?» — так возмущался герой повести Михаила Булгакова «Собачье сердце». Идея охранять столь прозаичный предмет как галоши тогда была отнюдь не абсурдной, а прогулка в галошах темной ночью где-нибудь в переулках Лиговки могла закончиться эксцессом: шуба была, конечно, более интересной добычей для уличного криминала, но резиновая обувь тоже высоко котировалась.

Когда в 18 веке из Южной Америки привезли новое вещество «каучу», оно не слишком заинтересовало производителей одежды. Только в 1836 году Чарльз Макинтош начал выпуск прорезиненных пальто, получивших имя создателя. Макинтоши свою функцию защиты от влаги выполняли не лучшим образом: каучук неприятно пах, через швы проникала вода, в жару он плавился, а в холод замерзал. Стабилизировать резину удалось Чарльзу Гудиеру в 1839 году, и уже пять лет спустя «улучшенные галоши» стали считаться необходимостью для каждого джентльмена. Новинка была престижной и дорогой. Специально для королевы Виктории ее сапожник Джозеф Спаркс-Холл создал модель ботинок для верховой езды с прорезиненными вставками: тогда они назывались «паддок», а в 1960-е получили прозвище «челси».

К началу 1860-х появились новые регионы добычи сырья, и резиновые изделия резко упали в цене, а следовательно, и в статусе. Запах резины вновь стал считаться неприятным. Зато резиновая обувь оказалась востребованной у представителей рабочего класса, в том числе и в России. В деревне начала 20 века блестящие галоши были верхом щегольства, да и городские модники от них не отказались, ведь нужно было сохранять дорогую обувь чистой.

Основанное в 1860 году в Санкт-Петербурге Товарищество русско-американской резиновой мануфактуры, в 1908 переименованное в «Треугольник» благодаря популярности своего товарного знака, славилось на всю Россию. В резиновой промышленности в 1913 году трудилось более 20 тысяч рабочих, каждая галоша делалась вручную. Правда, репутация у этого производства была из рук вон плохая: работниц, вынужденных целый день дышать парами бензинового клея, в народе называли «трясучками».

Послереволюционная разруха сделала галоши дефицитом — в первую очередь из-за отсутствия импортного сырья. Попытки добыть нечто похожее на каучук из сока одуванчиков провалились с грохотом, и неизвестно, что ждало бы национализированную фабрику «Красный треугольник», если бы химик Сергей Лебедев не создал в 1927 году первый в мире синтетический каучук. Отныне страна была обеспечена и галошами, и резиновыми сапогами, и изящными женскими резиновыми ботиками.

К 1960-м годам на Западе повальная автомобилизация сделала галоши делом прошлого, да и в СССР они вышли из моды. Резиновая обувь стала уделом рыбаков и дачников, само слово «галоши» казалось старорежимным. Никто не ожидал, что 21 век вернет резиновой обуви статус модной. Сначала появились неожиданно изящные резиновые сапоги, а в последние несколько лет дело дошло и до галош. Именно их уже предложили Celine и Loewe, а у некоторых производителей можно даже найти модели, предназначенные для ношения с туфлями на каблуках. Осталось только вернуть в прихожие специальные галошницы и вслед все за тем же профессором Преображенским воскликнуть: «Напрасно, господа, вы ходите без галош!»