«Соболиные» или «ниточкой» — Мэган Виртанен о том, что не так с нашей одержимостью бровями

«Да телом ли была как лебедино крыло, да у ней лицо-то будто белый снег, да у ней брови черна соболя», — так описывает нам красавицу русская былина. С этим взглядом на идеальные брови — широкие, густые и темные — согласились бы и древние греки, и римляне, и народы Средней Азии, и европейские аристократки 18 века. И уж тем более поддерживают такую точку зрения современные модницы — эталонные брови все чаще заставляют вспоминать Леонида Ильича Брежнева. Новейшие тенденции отсылают уже к образам Фриды Кало и восточных красавиц с великолепной моно-бровью.

Одержимость формой бровей в последнее время достигла максимума. Рынок предлагает нам средства для ухода, ращения и окраски бровей, услуги специалистов, и даже операции по пересадке волос на брови. Вам расскажут, что именно брови определяют, как выглядит ваше лицо, их назовут самой важной деталью образа, и даже предложат тесты, позволяющие определить ваш характер и жизненные перспективы по форме бровей. Откуда же столько внимания к атавизму, главная задача которого — предохранять глаза от попадания в них пота и дождя?

Расхожее мнение гласит, что широкие брови — признак юности и здоровья, и в этом есть доля правды, но такое объяснение не учитывает десятилетия, когда в моде были тонкие, «в ниточку», брови. Логично предположить, что мода на густоту бровей может быть связана с чередующимися периодами господства «более юного» и «более взрослого» идеала, но это совершенно не так.

С точки зрения символической реальности брови — это наши «фильтры восприятия». Мода на тонкие брови совпадает с временами, требующими так называемой «алертности», состояния предельного напряжения внимания и готовности к действию, когда нужно мгновенно улавливать любой сигнал извне. Будь то социальная революция 1920-х, Великая Депрессия 1930-х, экономически сложное начало 1970-х или же 2000-е с угрозой международного терроризма: эталонная женщина ни на что не закрывает глаза, готова ко всему и носит тонкие брови. Стоит возникнуть условиям, в которых надо «закрыть глаза» на объективные факты, как брови становятся чуть шире: примером могут служить военные 1940-е, когда с одной стороны требовалась быстрая реакция на изменения, а с другой ожидалось смирение с трудностями. Соболиные брови входят в моду когда женщине предлагается не замечать неудобств: бесперспективного положения домохозяйки в 1950-е, реваншистского отката от достижений второй волны феминизма в 1980-е или же тягот вялотекущего мирового экономического кризиса в 2010-е. Впрочем, женщина с широкими бровями, безусловно, намного более уравновешена внутренне.

С переходом от массового общества к информационному, мы все больше стали тяготеть к унификации воображения и приведению взгляда на мир к единому знаменателю. В этом нам активно помогают соцсети, подсовывая в ленту новостей материалы, похожие на те, что нам уже понравились, и безостановочно подтверждая нашу сложившуюся картину мира. Пятьдесят лет назад «немодные» брови могли беспокоить только саму обладательницу этих бровей, сейчас же высказаться на эту тему считает себя вправе любой желающий. Претензия к «не таким бровям» — это претензия к факту другого восприятия мира. Именно поэтому столь странными кажутся нам брови с приклеенными к ним бутонами цветов, хотя в восприятии «мира как цветника» могут быть свои прелести.