Валерий Фокин: «Эта ситуация закончится, но мы не уйдем из интернета»

Валерий Владимирович, мы встречаемся в очень необычный день: вчера был день театра, а сегодня так получилось, что все театры города закрыты и Александринский театр стал первым театром, предложившим формат онлайн-трансляций спектаклей из пустого зала. Расскажите, пожалуйста, как прошла первая премьера в таком формате спектакля «Маузер».

Прошла очень хорошо, даже, я бы сказал, успешно: 350 тысяч пользователей – это огромная цифра для театрального спектакля. С точки зрения художественной эту историю можно назвать даже экстремальной, но артисты были абсолютно мотивированы на то, чтобы сыграть в пустом зале на пределе возможностей. При всей трудности этого экзамена! Потому что играть в пустом зале без зрителей – это невероятно сложно и непривычно, и для них, конечно, это было серьезное испытание. Кроме сложностей были и плюсы. На второй день трансляции мы учли опыт первого дня – нашли интересные ракурсы, повороты, крупные планы. Телевизионные трансляции – это же совсем другой жанр, и подходить к нему мы должны по иным, нетеатральным законам, а не формально и дежурно. Взяли, сняли камеру в середине, поставили две сбоку и все – поехали. Сложившаяся ситуация заставляет нас думать о том, как изменить отношение к трансляции  с художественной точки зрения. Поэтому наш опыт с «Маузером» кажется мне особенно важным.

Вы сказали, что действительно артисты были настроены на то, чтобы сыграть в пустом зале, но все-таки они привыкли к какой-то отдаче от зрителя, привыкли к реакции. Как, например, такой формат спектакля воспринял Николай Сергеевич Мартон, который служит в труппе театра с 1962-го года?

Николай Сергеевич Мартон, дай Бог ему здоровья, хоть он и служит с 1962-го года, это, пожалуй, один из редких вообще актеров в нашем театре, который воспринимает любые экспериментальные проявления как молодой человек. То ли такова его актерская природа. То ли оттого, что в силу почтенного возраста, он уже ничего не боится. То ли  ему, наоборот, интересно пробовать что-то другое. И, конечно, он может переживать, может чего-то побаиваться, естественно, как мы все, но он этого никогда не показывает. Он прекрасно провел свою роль в «Маузере», я вообще считаю, что у него получилась отличная работа и мы смогли благодаря, опять же, крупному плану рассмотреть какие-то очень тонкие его переживания, какие-то его колебания внутренние, которые, наверное, все-таки здесь, в театре с общего плана сложно было бы увидеть. Прекрасная роль, и у него были действительно очень удачные оба спектакля!

Подумалось еще о тех, кто служит театру вне сцены, например, о работниках Основной сцены в белых перчатках или вот о молодежи, которая работает у вас на Новой сцене. Как они переживают вот это вот время, когда они вынужденно находятся без любимой работы?

Ну, я персонально так с ними не разговаривал, но думаю, что они это переживают так же, как и любые работники нашего театра, и не только, потому что эта ситуация чрезвычайная, действительно чрезвычайная, очень серьезная и, конечно, потому что они отрезаны от своего основного дела и, самое главное, они отрезаны от общения со зрителем. Ведь главное в их работе – это общение с публикой как на Новой сцене, так и на Основной. Зрителей нет, работы у них нет, поэтому, конечно, это сложно. Сложно даже не то, что они теперь не ходят на работу и не будут ходить еще неопределенное количество времени, потому что мы не знаем, когда все это закончится. Мы же так, только щупаем эту ситуацию и идем  ­– война план покажет – шаг за шагом. Но они отрезаны от самого главного, что было в их профессии. Нет общения,  нет ситуации, когда они могли рассказать о театре, когда они могли помочь зрителю, и так становились полноправным участниками театрального процесса. Они ведь не просто формально встречают, показывают места, продают программку. Нет: они ­– первое и очень важное звено во взаимодействии публики и театра.

Театр для многих, кто в нем служит, является для них вторым домом, а было время, когда театр был для его работников действительно домом. Я говорю о временах блокады, когда 39 актеров, рабочих сцены, других служащих театра, те, кто не уехал в эвакуацию, они действительно были здесь все время, скажите, пожалуйста, планируется ли и какие планируются постановки, мероприятия к 75-летию Великой Победы в мае, если мы смотрим на эту ситуацию оптимистично?

Я думаю, что в любом варианте все-таки 9-го мая мы будем праздновать. Пусть без публики, без зрителей, но проведем парад Победы. Такое же возможно? Ситуация может развиваться по-разному. Но значение этой даты, этого события велико, юбилей Победы должен быть отмечен, безусловно. Конечно, мы к нему готовимся, потому что здесь, в этом здании вообще в силу его давней истории, и тех перипетий, о которых вы говорите, и не только, хранится множество тайн и сюжетов. Люди жили здесь во время блокады, в это время на нашей сцене играл Театр музыкальной комедии. Труппа Александринского театра работала в эвакуации в Новосибирске, но некоторые остались здесь,  театр стал их домом, жизнью.
На Новой сцене мы покажем спектакль-концерт на тему военных песен, военной поэзии. Его участники – прекрасные молодые артисты и студенты  создал эту работу  под руководством Ивана Ивановича Благодёра, музыкального руководителя Александринского театра. Эту работу мы будем показывать обязательно 9-го мая и, думаю, не только 9-го мая, и в онлайн трансляции будем показывать, если будет необходимость. Но не только это. Мы готовим еще один проект, который мне очень нравится. Наш молодой режиссер Антон Оконешников готовит особую экскурсию по театру, именно по тем местам, которых зрители не знают. Не парадная Александринка, а именно закулисье, те помещения, в которых жили и работали люди в  тяжелые военные годы. И вести эту экскурсию, как для зрителей, так и в онлайн-трансляцию будет один из наших старейших артистов труппы, Семён Семёнович Сытник. Он будет рассказывать как раз о тех  людях, которые работали в это время в Александринском театре. Мне  очень нравится, что благодаря этой работе мы сможем  рассказать не о тех мастерах, имена которых у всех на слуху, чьи судьбы хорошо известны, а вспомним о тех, кого мы не знаем, но кто беззаветно служил театру на самых разных должностях и в меру своих сил помог сохранить его.

Роль Александринского театра в культурной жизни города и страны, безусловно, трудно переоценить. Это и лаборатории, и фестивали, которые знакомят горожан с образцами лучшего мирового искусства. И насколько я знаю, Александринский театр будет принимать самое прямое активное участие в организации нового культурного пространства в Лахта Центре. Расскажите, пожалуйста, об этом.

Лахта Центр – абсолютно грандиозное сооружение. Это уже сейчас ясно и очевидно. И, конечно, обойтись без культурной составляющей невозможно. Там запланирована театральная площадка, запроектированы выставочные пространства, уличный театр, что мне тоже очень нравится, некий амфитеатр у воды, где можно будет на берегу залива летом показывать спектакли. Я думаю, что поскольку мы связаны достаточно тесно сегодня с Газпромом, именно благодаря нашим контактам, тому, что председателем Попечительского совета нашего театра является глава Газпрома Алексей Борисович Миллер, конечно, мы будем принимать участие в культурном развитии Лахта Центра. Мы об этом с ним много разговаривали. Вот сейчас, в ближайшее время подходит та стадия, когда мы – наши работники, наша художественно-постановочная часть, наши художники, наши технические директора – должны будут уже активно включиться в  работу с точки зрения необходимой машинерии, осветительной аппаратуры, техники. Вообще, это очень интересная и ответственная задача  окультурить и обустроить территорию так, чтобы в этом действительно впечатляющем комплексе была серьезная культурная составляющая, чтобы можно было бы и показывать спектакли, и проводить вечера, концерты, лекционную работу и мастер-классы и прочее, и прочее, даже фестивали.

В прошлом году активно заработал Попечительский совет театра, который возглавил председатель ПАО «Газпром» Алексей Миллер. Расскажите, пожалуйста, в чем заключается деятельность совета?

Совет участвует в координации нашей деятельности, с его участием мы выстраиваем приоритетный план наших задач на ближайший год-полтора с точки зрения не только репертуарной политики, но и вообще направлений развития театра. Вот как раз в декабре на заседании под председательством Алексея Борисовича Миллера мы обсуждали магистральные направления в 20-м году и в первой половине 21-го, да и на более далекую перспективу. Это касалось, конечно, прежде всего, планирования спектаклей, мероприятий, международных гастролей, выездов. Так мы обсуждали Австрию, Сербию, Венгрию, Турцию. И конечно же, обсуждали, я повторяю, создание художественных произведений. В частности, фильм, который я должен начать снимать летом. Я надеюсь, что даже со всеми нашими сегодняшними серьезными поправками и испытаниями, все-таки мы съемки начнем. Это по благополучному сценарию. Но еще раз скажу, сейчас ничего нельзя утверждать. Тем более, что проект очень серьезный с участием заграничных артистов, международный проект, что накладывает в сегодняшней ситуации серьезные ограничения.
Обсуждали постановку, которая очень важна для нашего театра и которую очень активно и горячо поддерживает Газпром. Это дилогия «Отец» и «Сын», два спектакля об императоре Александре II и императоре Александре III. Это две совершенно разные формы правления и совершенно разные ситуации, в которых жила страна при одном и при другом. «Отец» и «Сын» – в чем-то очень похожие ситуации, в чем-то – абсолютно противоположные. Конечно это интересная тема для нас, как для национального театра. В том числе и потому, что мы ставим перед собой просветительские задачи, задачи взаимопроникновения культуры и исторической памяти. Попечительский совет способствует нашей деятельности, туда входят представители бизнеса, промышленники, мы надеемся на их помощь, участие. Но в любом случае, без сильной художественной составляющей поступательное развитие такого театра как Александринский невозможно.

Расскажите, пожалуйста, о будущих премьерах театра, которые ждут зрителей.

Об одной премьере мы уже сказали, это «Маузер» – и в онлайн-трансляции премьера состоялась. Сейчас вот я пойду смотреть прогон спектакля Андрия Жолдака «Нана» по роману  Золя. Мы в связи с сегодняшними положением планируем провести премьеру* онлайн, так же, как и «Маузер». В конце года, в декабре наш главный режиссер Николай Рощин будет выпускать спектакль на Основной сцене по пьесе Максима Горького «Дети солнца». Режиссер Андрей Калинин на Новой сцене поставит спектакль по прозе одного из писателей 30-х годов прошлого столетия Пантелеймона Романова «Товарищ Кисляков».  Сегодня его почти не помнят. В эти годы ведь была целая плеяда, группа писателей, которые малоизвестны, потому что их, так сказать, закрыли Платонов, и другие более люди знаменитые, а это очень интересная группа, которая была вынуждена силу советских условий работать не по своему профилю, писать в стол, приспосабливаться. Многие были репрессированы. Вот одного из таких писателей с его прозой мы будем ставить. Плюс будет спектакль, о котором я сказал выше, – театральная экскурсия, воспоминание о прошлом Александринского театра времен блокады. Вот такие наши премьеры.

Сейчас вот эта пауза, на которую вынужденно встал весь мир, ее можно воспринять как возможность для людей задуматься о вечном, задуматься о себе, о других и в том числе задуматься о том, о чем с ними говорит театр. Что вы об этом думаете?

Ну, вообще задуматься – это никогда не мешает, в любой ситуации. Это важная очень вещь. Мы, к сожалению, очень мало этому уделяем внимания. Все суетимся, бежим. Я надеюсь, что эта пауза даст возможность подумать о предназначении театра, о том, зачем, собственно, театр нужен. Но кроме этого, пауза – она предъявляет очень серьезные профессиональные требования, вот об этом я думаю в первую очередь. Я думаю о развитии интернет-театра, я думаю о развитии художественного контента в интернет-пространстве. Не просто там вываливание каких-то старых, даже хороших спектаклей, а создание новых проектов специально для интернет-трансляций. Потому что эта ситуация, конечно, закончится, но мы не уйдем из интернета. Интернет с точки зрения информационной мы освоили вдоль и поперек, но вот с точки зрения художественной мало освоили. Мы только, так сказать, репродуцируем и только достаем запасы видео контента. Или делаем онлайн-трансляции, живые трансляции в сети – это очень хорошо, но это тоже нужно уметь. Сегодня мы понимаем, что это новое искусство появляется, вообще-то говоря. Когда-то в моей молодости я занимался телевизионным театром очень активно, мы его создавали и называли тогда телевидение, телевизионный театр третьим искусством после кинематографа и театра. Но сейчас появляется четвертое искусство, потому что в интернете другие задачи и часто это задачи чисто экспериментального характера. Там возможно проведение лекций, показы сочиненных специально сцен, драматических проектов именно в интерактивном постоянном диалоге со зрителем, с пользователем, чтобы можно было менять финал, создавать вариативность того, что мы показываем. Здесь можно остановить лекцию, ответить на какие-то вопросы ­– то есть вы понимаете, что это импровизация, которая идет непосредственно. Это может интернет и не может телевидение. Поэтому, мне кажется, это профессиональные вызовы и задачи. А не просто сейчас такая кампания у нас, кампанейщина – все онлайн-трансляцию выкладывают, все, что только можно, лишь бы сигнализировать: мы тоже онлайн-трансляцию показываем, мы тоже то-то, то-то. Ну, хорошо, конечно, хорошо, но надо думать и о художественном контенте – что и как показываем – ситуация заставляет об этом думать.

То есть эта ситуация – это не только повод придумать какие-то цифровые формы, это повод еще и перепридумать театр как таковой, как Мейерхольд это в свое время сделал?

Ну, Мейерхольд-то весь театр не перепридумал. Мейерхольд, между прочим, возвращал старинный театр и на основе этого старинного театра он переформатировал, если можно сегодня так выразиться, рутинный театр своего времени. Так он в этом замечательном зале Александринского театра в 1910-м, по-моему, году зажег канделябры, и зрители сидели при полном свете и смотрели спектакль «Дон Жуан» в его режиссуре. Это была революция, что не погасили свет в зале, и что при вот таких вот горящих канделябрах шел спектакль. Но это же прием старинного итальянского театра, который был просто использован Мейерхольдом – он очень хорошо знал театральную историю. Поэтому я думаю, что от самого театра, от его сути мы никуда не уйдем и уходить нам не надо. Но вот с точки зрения сегодняшней технологии, театральной технологии, сегодняшних вызовов, которые нам, так сказать, дает время, и в частности, того, о чем мы только что с вами говорили про интернет-театр, про интернет-пространство, конечно, в этом смысле нам надо быть смелее и не бояться реформации, радикальности!

*В связи в введением режима нерабочих дней премьера спектакля "Нана" по роману Эмиля Золя в постановке Андрия Жолдака перенесена, новая дата премьеры будет сообщена дополнительно.

Интервью: Игорь Топорков.

Фото: Александринский театр; Александр Огурцов.