Праправнук писателя Алексея Толстого рассказал нам о нравах огромной семьи, в которой физики уживаются с лириками, но каждый стремится заявить о себе.
Семья у нас большая и большой была всегда. Все Толстые ведут происхождение от одного предка — соратника Петра I, графа и сенатора, которого тоже звали Петр. Он был заметной личностью: император гладил его по голове и приговаривал: «Голова-голова, не была бы такая умная, снял бы тебя давно». Когда начались дележка власти и дворцовые перевороты после смерти Петра Великого, мой предок был сослан на Соловки, где и умер, а вернуться в Петербург смогла уже только семья его внука Андрея Толстого. Он получил прозвище Большое Гнездо: из двадцати трех детей графа многие дожили до зрелого возраста, что было нехарактерно для того времени. Именно тогда на нашем родословном дереве появились отдельные мощные ветви, но все равно можно сказать, что все Толстые приходятся друг другу дальними-дальними родственниками: и потомки Льва Николаевича, и наследники «красного графа», как называли в СССР писателя Алексея Николаевича Толстого. Его сын и мой прадед Никита Алексеевич женился на дочери переводчика «Гамлета» Михаила Лозинского, но сам выбрал профессию физика. Мой дед Михаил Никитич повторил профессиональный путь своего отца: он тоже доктор физико-математических наук, тоже был народным депутатом в эпоху перестройки. Затем дед довольно долго был депутатом Законодательного собрания Петербурга, а сейчас он на пенсии, в основном живет в Америке и активно увлекается изучением истории.
У деда сохранился стол, за которым Алексей Толстой создавал и роман «Петр I», и эпопею «Хождение по мукам», и сказку «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Писатель в 1935 году развелся с моей прапрабабушкой — поэтессой Натальей Васильевной Крандиевской и уехал жить в Москву с новой супругой. Но многие его вещи и предметы обстановки остались тогда в Ленинграде. А еще недавно мама нашла архивную фотографию и выяснила, что комод у нее дома — это тоже старинная семейная реликвия. У всех родственников оказались вещи из уже давно проданной двухэтажной квартиры в Первом доме Ленсовета — знаменитом памятнике конструктивизма на набережной Карповки. В одном из рассказов сестры моего деда, Татьяны Никитичны, в свойственной ей ироничной манере описано, как Никита Алексеевич совершенно нежданно-негаданно получил от советской власти эту элитную по тем временам жилплощадь, будучи просто отцом семерых детей, а не партийным боссом. Уверен, прабабушка Наташа (Наталья Михайловна Лозинская — дочь поэта и переводчика Михаила Лозинского. — Прим. ред.) громко смеялась на том свете над своими потомками, когда они пытались поделить квартиру. Комнаты в ней были небольшие, на второй этаж вела лестница, а в пролете был выход на балкон, который никто не стеклил и не благоустраивал, поэтому там вечно валялись колеса от машин и всякий хлам. Наверху располагался здоровенный кабинет с тем самым письменным столом, роялем, стеллажами книг.
Хочу сказать, что если за одним столом собралась семья Толстых — это совсем не романтичная история. Нам всем присущи черный юмор, сарказм, самоирония. Причем не принято щадить и родных: все это относится даже к семейным байкам, которые пересказываются в фамильном кругу. Татьяна Никитична вообще написала немало довольно едких рассказов про наше семейство — она регулярно появляется на наших праздниках. На дни рождения бабушки, деда и моего папы традиционно организуются большие застолья с участием родственников. У Михаила Никитича есть традиция на общих сборах делать фотосеты с пересчетом детей и внуков. Иногда мы гадаем, по какому принципу он объединяет родственников в кадр, и самая популярная версия — он не берет жен, не родивших пока детей в семью Толстых. Да, у нас у всех тяжелый характер. Еще все шутят, что бабушке не нравится никто из невесток, кроме моей мамы и моей жены Наташи. Вот мама не тяжелый человек — когда на свое 50-летие она сняла целый театр, на юбилей собралось больше ста гостей. Наташа окончила бакалавриат психфака СПбГУ и магистратуру управления персоналом в ФИНЭКе. Для начитанных людей множество накопленных знаний — это поводы, чтобы непрерывно угорать, а если культурный уровень собеседника недостаточно высок, ему будет не смешно в такой компании. Я думаю, неумная жена сбежала бы из нашего семейства.
Все мои родственники делятся на известных, причем в формате «Знай меня, Россия вся», и совершенно не медийных. Но что скрывать, и те, и другие любят повыпендриваться. Когда в семье все такие прокачанные, то это само собой слегка давит. От этого развивается желание проявить себя за общим столом. Помню, когда в детстве дяди и тети что-то обсуждали, я с нетерпением ждал, как вырасту и тоже смогу вставить свои пять копеек в разговор. Впервые мне удалось сделать это, когда я учился в десятом классе, — это было особое удовольствие. Так у всех у нас вырабатывается привычка постоянно что-то рассказывать, чтобы не отпускать внимание родных. Зажигательные рассказы можно черпать из общения с окружающими, и одно время я дружил с маргиналом, которого все вокруг боялись. Я же рассказывал ему все, что мог вспомнить, а взамен получал дикие байки о его мире, покорять который не было ни времени, ни сил, ни желания, но в котором было очень много движухи. Нужно просто все запоминать и уметь пересказать. Не обязательно быть сильно образованным и иметь высокий балл теста на IQ, чтобы выглядеть клевым. Сбор историй, сведений, фактов — это то, чем занимаются все Толстые. Неудивительно, что семья с большой историей любит историю.
В нашем роду есть очень классные, но при этом совершенно не публичные персонажи — они напоминают брата Шерлока Холмса, Майкрофта. Например, папин брат — дядюшка Петя, он тоже физик, а мой папа Василий Михайлович — программист. И я стал программистом, хотя учился на физика. Окончил 610-ю классическую гимназию и благодаря этому хорошо знал латынь и древнегреческий, отчего дед надеялся, что наконец в семье появится гуманитарий. Но физика твердого тела заманила меня в ЛЭТИ на нанотехнолога. Я даже был лаборантом на физтехе с зарплатой в 1/10 ставки. Однако желание трудиться в сфере науки у меня быстро пропало, и мной уже был утвержден план уехать жить в Южную Корею, но тут я встретил свою будущую жену и решил остаться в России. Я всегда потихоньку программировал, затем довольно долго работал в фирме, которая создавала защищенную связь для ФСБ. Папа тогда уже трудился в IT-компании ЕМС, специализирующейся на системах хранения данных. На семейных собраниях он рассказывал, как ему там хорошо — в конторе, которая входит в мировой топ-20 по условиям для сотрудников-программистов, совсем недалеко от Google. Пока отец был в отпуске, я нашел вакансию ЕМС на HeadHunter и трудоустроился в эту транснациональную корпорацию — сделать это, не имея профильного образования и многолетнего опыта работы, было очень непросто. Сейчас мы с папой работаем в разных отделах, но на одном этаже. Видимся не каждый день, зато списываемся в корпоративном мессенджере или «Фейсбуке», чтобы вместе пойти попить чая.
текст: Наталья Наговицына, Виталий Котов
фото: Наталья Скворцова, архив семьи Толстых
Комментарии (0)