Медсестра из красной зоны и TikTok-блогер Лина Алексеева: «Вот почему я больше не буду работать в государственной клинике в России»

Работа с коронавирусом открыла мне глаза на всю систему оказания медицинской помощи в России. И если раньше я соглашалась на нестабильную зарплату и тяжелый график, то с появлением инфекции все сильно усугубилось, и выносить эти трудности стало невозможно. В конце первой волны COVID-19 я уволилась из Центра им. Алмазова и уехала на другой континент. Сейчас вместе с супругом путешествую по США и пытаюсь восстановиться после самых тяжелых месяцев в моей профессиональной жизни.

О перепрофилировании Центра им. Алмазова под приём больных с коронавирусом я узнала буквально накануне отпуска. В середине мая я должна была уйти отдыхать на три недели, а ушла на три месяца лечить COVID-19. Многие думают, что это был личный выбор медиков и мы соглашались работать с коронавирусом из-за денег. На самом деле, вариантов действий у нас было немного — перевестись в чистую зону, работать с инфекцией или уволиться. 

В Тверском медицинском колледже, где я училась, нас воспитывали как сестер милосердия: прививали сердечность по отношению к пациентам. Когда наступила пандемия, я понимала, что моя эмпатия будет как никогда нужна людям. Сложно представить себе, что чувствует человек, который попадает в больницу с коронавирусом и общается с медиками в защитных костюмах — это похоже на сцену из фильма-катастрофы. Я решила, что буду помогать пациентам в период пандемии. И еще не представляла, сколько поводов уволиться у меня появится. 

Причина первая: увольнение санитарок и 40 новых пациентов в сутки

Кардиологическое отделение, где я работала до COVID-19, ежедневно принимало по 10-15 пациентов. В первые сутки моей работы с коронавирусом на отделение поступили 40 человек. При этом на одну смену вышли только 3 медсестры. На наши плечи свалилась большая часть работы: многие санитарки уволились или перевелись из нашего отделения в чистую зону, так как боялись заразиться инфекцией. Поэтому мы не только выполняли свои обычные обязанности в огромном объеме — ставили капельницы и уколы, оформляли истории болезни, раскладывали таблетки, но и брались за тяжелый физический труд, в котором раньше нам помогали санитары. Медсестрам приходилось перестилать кровати, подмывать пациентов и убирать палаты — такого количества санитарской работы у меня не было никогда. При этом на нашей зарплате это никак не отразилось.

Причина вторая: изнуряющий график и обмороки от долгого ношения защитной экипировки

В первый месяц работы с COVID-19 на отделении не было герметичных защитных костюмов для медиков. Наши средства защиты и костюм, в котором Владимир Путин посещал инфекционную больницу в Коммунарке — небо и земля. И это доказывало, что Центр им. Алмазова не был готов бороться с инфекцией.

Руководство обещало медсестрам посменный график работы: 6 часов дежурства - 6 часов отдыха. Однако по факту мы находились в костюмах больше 8 часов. Отсутствие отдыха и нехватка медперсонала серьезно сказывались на здоровье: нас мучила слабость, мы задыхались от недостатка кислорода после долгого ношения костюма. А в отделении реанимации медики постоянно падали в обмороки. Ночью, когда больные засыпали, у нас была возможность присесть и немного передохнуть. Но это удовольствие не из приятных: из-за активной дневной работы ты очень потел, а ближе к ночи пот остывал и становилось нечеловечески холодно.  

Причина третья: профессиональное выгорание и чесотка от нервов

Мы работали по графику 2/2. Первые сутки после смены я просто спала: плохо соображала и чувствовала себя, как после долгого перелета на самолете. Второй выходной старалась провести вместе с семьей, выезжать на природу, к озерам. Но одного дня не хватало, чтобы восстановиться — психика давала сбои.

Почти каждая моя смена заканчивалась слезами: в больнице мы не позволяли себе плакать, медицинская этика не давала возможности делиться эмоциями с пациентами и врачами. Но дома я уже не скрывала своих переживаний. Невроз, головная боль и чесотка от долгого ношения костюма — в таком виде я возвращалась после смен.

Зуд кожи не прекращался, даже когда мы снимали защитную экипировку. Многие медсестры расчесывали кожу до крови. Дерматологи объясняли, что это кожная реакция схожая с аллергией. Но я думаю, все дело в неврозе: мы просто не принимали эту работу и у нас не было сил бороться со слабостью и апатией. Я просыпалась в 5 утра и с ужасом осознавала, что мне нужно снова идти в отделение — как будто сбывается плохой сон.

Причина четвертая: зарплата в 32 тысячи рублей и неуважение к медикам

Медики, военные и пожарные в США — самые уважаемые профессии. Совсем по-другому к медсестрам и врачам относятся в России. Порой меня трясет от того, какие сообщения мне присылают подписчики в TikTok. К сожалению, многие люди убеждены, что медики в России нарушают клятву Гиппократа и работают только ради денег. На нашей родине люди считают, что медсестры и врачи чем-то им обязаны. В своем TikTok я старалась изменить мнение россиян о медиках и показывала, как выглядит жизнь медсестры на самом деле. Мои коллеги меня не поддерживали, некоторые интересовались, зачем я вообще веду блог.

Моя зарплата в Центре им. Алмазова варьировалась от 32 до 60 тысяч рублей. Финальная сумма зависела от количества смен и вида помощи, которую мы оказывали. Сейчас, путешествуя по Америке, я понимаю, насколько низко ценился наш труд: средняя зарплата медсестры в США от 6 до 10 тысяч долларов — это больше 400 тысяч рублей. При этом медсестра в Штатах работает наравне с врачом и, конечно, имеет отличное образование.

Когда медики Центра им. Алмазова получили президентские доплаты за работу с COVID-19, я уже приняла решение об увольнении. Выплаты медикам в нашем центре серьезно задержали: последнее вознаграждение нам перечислили с опозданием более чем на полтора месяца. Чтобы добиться обещанных выплат, мои коллеги обращались в прокуратуру.

Причина пятая: заражения врачей в чистой зоне и обязательная вакцинация от COVID-19

После отступления первой волны и возвращения к нормальной работе в Центре им. Алмазова решили сохранить все шлюзы и стены, разделяющие красную и зеленую зоны. Для меня это значило, что вернуться в прежний режим работы центр может в любой момент. Мой супруг видел, что я больше не в состоянии находиться в таких условиях и посоветовал мне уволиться.

Несмотря на возвращение медиков к работе по кардиологическому профилю, коронавирус не отступил. На нашем отделении продолжили появляться случаи заражения COVID-19. Однако мы уже не были защищены от инфекции и работали в обычных медицинских масках. В итоге три моих коллеги, которые несколько месяцев боролись с инфекцией в костюмах, заболели, работая в чистой зоне.

Руководство Центра им. Алмазова успокоило медиков тем, что в ближайшее время нас всех ждет обязательная вакцинация от коронавируса. Эта мысль меня не обнадежила, меньше всего мне хотелось бесплатно принимать участие в испытаниях российской вакцины от COVID-19. Я думаю, это стало последней каплей, и я уволилась.

Мне до сих пор нравится помогать людям, поэтому я еще планирую вернуться к работе медсестрой. Я верующий человек и готова служить людям в реабилитационном центре или при церкви. Сейчас для меня это более подходящий вариант, ведь там никто не будет смотреть на меня, как на обслугу. Я твердо решила для себя, что больше не буду работать в государственной клинике в России.  

Текст: Ольга Шкворова.