Гендиректор компании «Мэлон Фэшн Груп» Михаил Уржумцев сумел не просто вывести ее из крутого пике, в которое фэшн-ретейлера отправил кризис, но и добиться роста продаж брендов Zarina, Love Republic и befree. Совместный с Натальей Водяновой благотворительный проект — также результат его усилий.
Ваши прабабушка, прадед, бабушка, отец, мама — все были актерами. Почему же вы не продолжили династию?
В драмкружки я не ходил, а был в детстве подающим надежды футболистом — в качестве вратаря выступал за юношескую команду «Зенит». За кулисами Театра имени Ленинского комсомола (нынешний театр «Балтийский дом». — прим. ред.), в котором работали родители, я, конечно, тоже частенько бывал. И в глубине души была мечта когда-то выйти на сцену. Но мои актерские задатки особенно не проявлялись вплоть до выпускного вечера в школе, где мы показали с одноклассниками спектакль. Тогда даже папа оценил мои способности, но был уже конец июня, экзамены в театральных прошли, и в итоге я оказался в Инженерно-экономическом институте — кузнице управленческих кадров для советской экономики. Там у нас была команда КВН, я в ней состоял капитаном, и мы были известны на весь город. В институт заходили как герои, диалоги с преподавателями строились примерно так: «Уржумцев, это ведь вы вчера так хорошо играли?» — «Да-да, и я не успел подготовиться к зачету...» — «Идите, идите, Михаил, не утруждайте себя ничем». (Смеется.) Короче говоря, в следующих жизнях я бы попробовал себя актером, а потом футболистом.
КВН в те годы еще не был шоу-бизнесом, так что вы, наверное, и работали где-то?
Да, конечно, денег за выступления мы не получали. Днем я учился, а ночью охранял ларьки у станции метро «Академическая» — родители зарабатывали немного, а младшие брат и сестра тогда были еще подростками, надо было помогать семье. Естественно, ночью мы не спали: иногда заходил кто-нибудь лихой, бил стекла, не без этого. Но зато я ездил на такси в институт и домой, а когда в 1993 году пришел на тогда еще фабрику «Первомайская заря», менеджером по работе с таможней, то получал тут раз в десять меньше, чем на прежнем месте.
А у вас был необходимый для этой должности опыт?
У меня не было ни этого опыта, ни какого-то другого. Но в начале 1990-х ни у кого его не было — вся прежняя экономическая систе- ма рухнула, а в новой еще никто не разбирался. «Первомайка» до этого была, по сути, огромной швейной машинкой: две тысячи человек шили продукцию из присланных тканей по готовым лекалам и отправляли, куда велят. А тут нужно было самим найти сырье, самим создать коллекцию, самим где-то продать изделия. Только благодаря тогдашнему директору Галине Генриховне Синцовой фабрика выжила в это жесткое время — едва ли не одна из всех предприятий легкой промышленности в городе. Галина Генриховна сама училась всему с нуля и посылала сотрудников учиться за границу — я, например, ездил в США и Японию. Если бы нас с нынешними знаниями отправить в то время, компания имела бы совсем другой масштаб. Когда появился наш шведский партнер Дэвид Келлерман, который затем привел инвестора — фонд «Ист Кэпитал», мне очень повезло, потому что я был чуть ли не единственным из сотрудников фабрики, кто знал английский язык. Во время переговоров руководства с иностранцами я был переводчиком, и это стало для меня основой основ: я погрузился в управление компании, в ее финансы, в юридические и акционерные дела.
Вы уже давно топ-менеджер компании, которая в 2005 году сменила название на «Мэлон Фэшн Груп». Прошлый год начался для вас непросто?
Когда в декабре 2014 года рубль резко упал, три из четырех банков, с которыми мы сотрудничали, заморозили нам кредитные линии и банковские гарантии для оплаты нашим поставщикам. Весной прошлого года мы подсчитали, что в таких условиях компании осталось жить шестьдесят дней. Ока- завшись в подобной ситуации, начинаешь барахтаться в сметане, пока не получится масло. Мы поехали в Китай, месяц провели там и договорились работать с фабриками-производителями «на доверии», без банковских гарантий. Понятно, что для них это меркантильный выбор: мы надежный и честный партнер, который из года в года увеличивает объемы производства. Но, насколько я знаю, никто больше не смог этого добиться. Кредиты мы погасили и больше банкам ничего не должны. Путем титанических усилий нам удалось разрешить еще одну головоломку: убедить львиную долю торговых центров перевести договоры аренды из валютных в рублевые, по разумному курсу. Партнеры видят, что мы активно развиваем торговую сеть даже сейчас, выводим на рынок эффектные магазины нового формата для всех трех наших брендов — Zarina, Love Republic и befree. В нас начинают верить, а продажи эту веру подтверждают. Я даже благодарен кризису, который повернул наше сознание: то, что казалось нереальным, оказывается, возможно.
Вы выбрали в спутницы жизни киевлянку, экс солистку группы «ВИА Гра» Надежду Грановскую. Сложно жить на два города?
Нам было бы гораздо комфортнее, если бы мы жили и работали в одном географическом пространстве. Но мы оба понимаем, почему так происходит, и принимаем это. Надеюсь, что моей любви хватает и Надежде, и детям, даже когда я отсутствую. Я абсолютно уверен, что когда я там, здесь все супер. И наоборот.
 |
Михаил Уржумцев занимался на «Первомайской заре» маркетингом, контактами с инвесторами, развитием марки befree. Когда в 2005 году была создана «Мэлон Фэшн Груп», он стал гендиректором, а два года назад — президентом. Лицами брендов компании были Наоми Кэмпбелл, Андрей Аршавин, Вера Брежнева, Рената Литвинова, Ирина Шейк. Марка Zarina с Натальей Водяновой и ее фондом «Обнаженные сердца» создала благотворительный проект «Мода со смыслом». |
Текст: Виталий Котов
Фото: Наталья Скворцова
Комментарии (1)