По работам в портфолио выпускника мастерской Анатолия Праудина можно написать диссертацию про мультижанровость современного театра! В свои 23 года Дмитрий Мульков выпустил спектакль-променад в Перми, альманах о суровых реалиях закулисья в петербургском Театральном музее, рок-концерт о подростковом бунте для команды «Театральный проект 27», а его музыка звучит в Александринском театре и независимых постановках. Рассказываем, как Мульков прошел путь от подростка, нелегально пробирающегося на концерты Теодора Курентзиса в Перми, до одного из самых востребованных молодых режиссеров России прямо сейчас.
Село Березовка, концерты Теодора Курентзиса за 100 рублей и поступление в РГИСИ
Давай начнем с базы — расскажи про себя! Где ты жил и учился?
Я родился в Пермском крае, в селе Березовка. Кстати, в России больше 250 населенных пунктов с таким названием — мечтаю побывать в каждом. В 2016 году я перебрался в Пермь на два года. Мне повезло — за это время удалось посмотреть очень многое благодаря Дягилевскому фестивалю (международный многожанровый летний фестиваль, проходит с 2003 года в Перми. — Прим.ред). Спектакли Ромео Кастеллуччи, Роберта Уилсона, Мередит Монк, Анатолия Васильева — список бесконечен. На концерты Теодора Курентзиса, который на тот момент был худруком Пермского оперного, можно было попасть по студенческим билетам за 100 рублей (но я был школьником, поэтому пришлось сделать фейковый документ из ПТУ!). В Перми тогда было столько всего! Приходилось прогуливать школу, чтобы ничего не пропустить.
Как ты из Пермского края телепортировался в Петербург?
В 2017-м стал участником сайт-специфичного спектакля команды Rimini Protokoll — Remote Perm. Это сейчас подобные проекты с наушниками есть везде, но тогда это было нечто удивительное. Опыт настолько меня впечатлил, что я отказался от идеи быть актером и начал подготовку к поступлению на режиссуру. Сразу после школы в 17 лет я подал документы в РГИСИ на курс Анатолия Праудина. Учился пять лет, закончил буквально год назад, но с Моховой никуда не делся: сейчас учусь в аспирантуре и пишу исследовательскую работу про документальный театр.
Как думаешь, зачем в 2024 году заниматься театром и искусством в принципе?
Чтобы формировать общность и противодействовать активной атомизации всех вокруг. Чтобы легально собираться вместе с другими людьми и коммуницировать. Сейчас остро не хватает эмпатии, а в театре без нее, мне кажется, невозможно. Это самое ценное — возможность собираться вместе и сопереживать. Не знаю, может ли искусство влиять на политические и социальные процессы. Но почему-то верю, что раз на одного отдельно взятого человека способно (сужу по себе!), то и на общество в целом — тоже.
Рок-концерт для подростков, гитара из канистры и карьера композитора
Ты — часть «Театрального проекта 27», в репертуаре которого идет спектакль «Ключ от 505-й». Расскажи, про что это?
Вместе с драматургом Ларой Бессмертной мы сочинили историю про подростковый бунт. Но не бессмысленный и беспощадный, а естественный и необходимый. Мне кажется, подростки очень сейчас нуждаются в поддержке. На них оказывается колоссальное давление — идеологическое в том числе. «Ключ от 505-й» придуман, чтобы вдохновить ребят, зарядить и показать, что быть несогласным и спорить — нормально, даже правильно. Юношеский максимализм лучше, чем старческий конформизм.
Собственно, наша работа — это одновременно и рок-концерт, и школьная драма про конфликт поколений. В нем есть и драйвовая музыка, и вполне себе поучительная история про дружбу. Я сам написал к нему музыку — семь песен. Их в спектакле исполняет вживую группа «Школа №12».
Ты еще и композитор — это очень круто! Как ты начал заниматься музыкой?
Музыка со мной с детства. В школе у меня даже была группа, называлась «Манкифест». Рок-звездой я стать не стремился, мне просто нравилось с друзьями играть каверы на популярные песни любимых групп вроде Radiohead и Pixies. В старших классах я увлекся написанием электронной музыки и стал работать за компьютером, осваивать программы. Уже после поступления в РГИСИ я занялся созданием музыкальных инструментов. К курсовому спектаклю по мотивам «Илиады» Гомера я сделал несколько гитар из материалов, найденных в гараже — на них мы с однокурсниками играли и пели псевдодревнегреческие песни.
Как увлечение переросло в то, что ты пишешь музыку для своих работ и спектаклей коллег?
Постепенно друзья начали звать меня участвовать в их спектаклях — так и повелось. В моем портфолио их десять, как композитор я работал с Владиславом Тутаком, Марсом Смердовым, Ринатом Кияковым, Юлией Клейман. Все спектакли разные и музыка к ним, соответственно, тоже. Я писал меланхоличные фортепианные композиции, громкие и агрессивные хип-хоп биты, околофольклорные инструментальные наигрыши, длинные синтетические эмбиент-треки и и рок-баллады.
Спектакль по данным ВЦИОМа и РОССТАТа, работа для самого крошечного театра Петербурга и другие планы
В Театральном музее идет твой альманах «Выход в свет», посвященный великим актрисам разных эпох. Как ты попал в проект?
Все началось с выставки «Суд Париса. Рождение богини» в Шереметевском дворце. По ее материалам продюсеры проекта «Театр в Театральном музее» предложили мне сделать спектакль. Мы разработали эскиз, сыграли его вполне удачно на закрытии, а потом спустя месяц работы выпустили полноценную постановку в Красном зале Театрального музея. «Выход в свет» — это семь разножанровых новелл. Все они о театре и проблемах, которые существуют за кулисами: объективизации, (само)эксплуатации, выгорании, цензуре и так далее.
Наша колумнистка и балетный критик Ольга Угарова очень рекомендовала посмотреть на новеллу «Посвящение Зинаиде Райх». Можешь рассказать про нее отдельно?
К этой части я сам написал музыку: жесткий нойз. Под него актриса Любовь Яковлева читает белые стихи о последних днях жизни известной артистки Райх. Кстати, все тексты, использованные в спектакле, специально написаны драматургом. То есть они художественные, а не документальные, хоть и вдохновлены реальными историями о разных актрисах. Я сам работаю на спектакле — веду звук и в переходах в онлайн-режиме комментирую действие в микрофон. Мне вообще нравится его играть. Для меня «Выход в свет» — актуальное высказывание о своей профессии. А еще — на нем можно и посмеяться, и поплакать, и зарядиться надеждой, чтобы продолжать делать свое дело.
Какие у тебя творческие планы на сезон? Что нам ждать?
В августе для Калининградского драматического театра я сделал эскиз «Человек среднестатистический». В основе — реальные данные ВЦИОМа и РОССТАТа, их мы вместе с драматургом Артемом Казюхановым переработали в пьесу. Зимой в Москве совместно с «Мастерской Брусникина» мы выпускаем камерную док-оперу «00447» по архивным текстам конца 1930-х. Весной в Нижнем Тагиле ставлю «Обломова», а летом работаю над новым аудиоспектаклем для Пермского оперного театра.
А в Петербурге?
Надеюсь поставить что-то в петербургской «Блохе», но в деталях анонсировать пока не буду! Кто знает, будет ли вышеперечисленное полноценно реализовано, но я правда очень этого хочу.
Что происходит в Петербурге с театром, как думаешь? На какие постановки стоит купить билеты прямо сейчас?
Знаешь, я не склонен причитать, что «раньше было лучше», но искренне скучаю по временам, когда в Петербурге можно было увидеть работы Хайнера Геббельса и Мило Рау. Но театр в Петербурге жив, конечно. Из того, что идет сейчас и вызывает у меня восторг и катарсис, я рекомендую «Палату №6» Анатолия Праудина, «Губернатор» Андрея Могучего, «Квадрат» Дмитрия Крестьянкина и «Колино сочинение» Яны Туминой. Еще много интересного происходит в независимом сегменте, поэтому советую ходить в негосударственные театры даже в самые маленькие.
И не могу не сказать про одно из сильнейших недавних впечатлений, правда, случилось оно в Москве, а не в Петербурге. Это «Кантград» Анастасии Патлай в Театре.doc. После него я вышел на улицу и не знал, куда идти. Стоял у двери театра и плакал. Мощная работа, советую специально съездить в столицу и посмотреть его.
За кем из петербургских коллег ты пристально следишь?
Их очень много! Перечислю в случайном порядке, без иерархии: Дмитрий Крестьянкин, Роман Михайлов, Артем Томилов, Кирилл Люкевич, Роман Муромцев, Анатолий Праудин (конечно же!), Арсений Бехтерев, Арина Полякова, Дмитрий Егоров, Борис Павлович, Михаил Патласов, Варвара Сополева, Владислав Тутак, Роман Каганович, Яна Тумина, Андрей Могучий, Елена Павлова. Еще я активно слежу за тем, что делают Александр Маноцков и Петр Айду. Очень люблю их музыку. Надеюсь, будет время и в Петербурге можно будет сходить на концерт Александра Маноцкова (в БДТ, кстати, все еще есть его работы, я рекомендую познакомиться, если еще нет!).
Быть Димой Мульковым — что это значит?
Это значит деликатно поправлять всех, кто называет меня Димой! Я — Митя. Еще это значит пить много фильтр-кофе, ездить по Петербургу на велосипеде, петь горлом, прямо как тувинцы (и бесконечно хвастаться тем, что я так умею), очень крепко спать, коллекционировать музыкальные инструменты, регулярно ходить в баню, слушать ГШ, летать по пять раз за месяц туда-сюда, всегда возить в командировки кипу книжек и не успевать читать их.
В профессиональном смысле — работать со звуком, создавать музыкальные спектакли (и писать музыку к своим работам), заниматься документальным театром (практикой и теорией), работать с современной драматургией, экспериментировать.
Любой вопрос, который я не задала, но тебе хотелось бы на него ответить?
Я бы хотел ответить на вопрос, что делать с цензурой в театре и как вообще понять, о чем говорить можно, а о чем нельзя. И как в текущих условиях заниматься нашей профессией безопасно — когда всех вокруг увольняют, запрещают и закрывают. Может быть, кто-то знает, как?
Комментарии (0)