Актер и главный импровизатор страны, лауреат премии «ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга» в номинации «Театр и шоу», Арсений Попов — участник сенсационного комедийного бойз-бенда с харизмой и фанбазой почти как у The Beatles. У шоу «Импровизаторы» на СТС (перезапуск «Импровизации» на ТНТ), «Громкий вопрос» и «Истории» на Ютьюбе миллионы просмотров, на гастролях солдаут, а шутки участников квартета — Шастуна, Позова, Матвиенко и Попова — взрывают зал как платиновые хиты «Грэмми». Важно: Арсений, выпускник серьезной сибирской драматической школы (и 16 лет как петербуржец!), сделав карьерное сальто-мортале, ворвался в основную профессию — в кино и театр.
Перед спектаклем в Театре эстрады актерский спарринг Попову устроили главные редакторы «Собака.ru» Яна Милорадовская и Михаил Стацюк. Дисклеймер! Наш корректор попросила убрать из текста интервью примечание «Смеются» (которое встречалось примерно 89 раз) — так что наложить закадровый смех на этот ситком оставляем вашему воображению.
Яна: Я сразу всех хочу предупредить, что у нас в этом интервью есть стоп-темы. Это секс, отношения и прописка Арсения в Петербурге.
Арсений: За тобой когда‑нибудь гнались на машине по всему городу от Обводного до Мойки, чтобы взять автограф?! (Всем телом изображает Тимоти Шаламе, улетающего на махолете от Шаи-Хулуда, гигантского песчаного червя в «Дюне».)
Михаил: Хотя вообще‑то эти темы напрашиваются, когда приходишь поговорить с секс-символом импровизации с миллионами поклонниц во всех городах России.
Арсений: И это редакция «Собака.ru»! (Изображает брови Колина Фаррелла в «Банши Инишерина».)
Яна: Нам не чужд флер анонимных телеграм-каналов. Впрочем, есть вопросы и поважнее, раз мы встретились. Мастер-класс Попова: как не затупить на импровизации?
Арсений: Так тупи, в этом и прикол! Стендап комик выходит один на один с залом, у него заучен материал. Он может его забыть, слабо подать, не совпасть с аудиторией по вайбу. А у меня благодать: что ни сделаю, рядом в «Импровизации» три человека, которые вовремя скажут: «Ха,затупил!» Главное, не делай блокировку: не спорь, а соглашайся — да, затупила. А знаешь, почему? Вот, например, сценарий: я в тебя влюблен, мы грабим банк и вдруг, прямо на сцене, я забыл наш план. Хочешь не хочешь, тебе приходится импровизировать — так рождается новый виток. Любое твое неожиданное действие — находка для партнера.
Михаил: Что происходит, когда шутишь и нет реакции?
Арсений: Тоже кайф! Так ты чувствуешь направление, куда шутить дальше, а куда — не стоит. Я раньше спотыкался: скажу что‑то заумное — а в ответ в зале тишина. Потом решил намеренно сделать акцент на моем лексиконе, пусть и олдскульном, и теперь это наша с аудиторией общая фишка: все знают, что я не разбираюсь в интернет-мемасах, и если говорю «краш», зал взрывается — он шарит, выучил!
Михаил: Про иронию ты как‑то интересно раскладывал: кто‑то с ней рождается, другие, как мышцу, тренируют ее годами.
Арсений: Да где это я говорил?!
Яна: Соглашайся, хороший заход.
Арсений: Иронии я учился у отца: в моей семье было так — он шутит, мы хихикаем. Но это не был нон-стоп полив, а как‑то очень метко. Бывает, отец к месту скажет цитату из кино, и от этого дико смешно — ты тоже этот фильм смотрел, но не сообразил ввернуть такую реплику. Я ему что‑то под руку говорю, а он: «Муля, не нервируй меня!»
Михаил: Делаешь разминку перед импровизацией?
Арсений: Мы и так все время в тонусе: гастроли, съемки. Даже если приходим в чужие шоу, и там включены в процесс: у нас нет заготовленных сценариев. Кстати, поэтому для меня учить киношные или театральные тексты — это такая тягомотина. Раньше быстро их запоминал, а теперь мешает привычка все сочинять на ходу.
Михаил: И тем не менее у тебя сегодня спектакль!
Арсений: Именно! В месяц — два спектакля подряд. Вчера выходили на сцену, все сложилось так идеально, что я думал — вот бы и все, уйти на пике. Но нет, сегодня надо повторить. (Изображает одновременно Марго Робби и Брэда Питта в «Вавилоне».)
Михаил: Правда, что ты, как Том Харди в «Легенде», играешь в одной постановке сразу несколько ролей?
Арсений: Во «Вселенной Островского», спектакле Театра эстрады имени Аркадия Райкина, скомпилировано шесть разных пьес, и в трех я задействован. Действие — от купеческой Москвы XIX века до наших дней, Юрий Николаевич Гальцев с портретом Александра Николаевича Островского — связующее звено.
Михаил: А что зацепило именно в этом предложении?
Арсений: Гальцев и зацепил. Мы вместе снимались, разговорились, он предложил попробовать. В Театре эстрады Юрий Николаевич — художественный руководитель, и там он собрал такую крутую молодежь! Вся театральная подковерная возня вообще не про них — по крайней мере я этого не ощутил. Кроме того, Островский, знаешь, актуален всегда, в любое время. (Изображает Карандышева, стреляющего в Ларису Огудалову.)
Михаил: Театр или все‑таки кино?
Арсений: Попасть в кино через постель у меня не получилось — вот пробую окольными путями. Через «Импровизацию» не вышло, может, через театр сложится. С театром судьба меня связала в Омске, а когда переехал в Петербург, все сошло на нет и только сейчас начало восстанавливаться.
Михаил: А как‑то говорил, что с болью в сердце ушел из театра.
Арсений: Наверное, для красного словца. Просто однажды пришлось делать выбор. В омском Лицейском театре я был ведущим артистом, а значит, был занят круглосуточно, а сейчас мне бы не хотелось быть вовлеченным на все 100% — классно, когда проекты можешь выбирать.
Михаил: В Омске ты участвовал в театре пластической драмы «ЧелоВЕК». И в «Импровизации» часто берешь на себя персонажей, требующих выдающихся навыков пластики.
Арсений: В импровизации же как все устроено: один выходит и говорит: «Привет, я мальчик». Другой отвечает: «Привет, я девочка», — завязывается история. Тогда третий: «А я злодей!» И закрутилось. Мы не можем быть одинаковыми персонажами, всем нужно работать на развитие сюжета. Если для шоу понадобится лежачий полицейский — скорее всего, выйду и изображу его я, мне под силу. Хотя на эмоциях и адреналине у нас все отлично двигаются. Прекрасная пантомима у Шастуна, комичная у Димки Позова, Серега тоже легкий и грациозный — при всей его комплекции, как мы сейчас шутим. Пластический жанр все используют — у каждого свой стиль.
Михаил: Кажется, ты еще труп в кино играл?
Арсений: Я, когда только в Петербург переехал, не то чтобы роли мог выбирать. Сказали — нужен труп для массовки, пошел сыграл. Могу!
Яна: А что не можешь?
Арсений: Год назад я бы сказал, что не люблю пьяных играть и акценты. И еще пародии — вообще не мое. (Изображает Джимми Фэллона на интервью с Мадонной.)
Михаил: Ты часто в женском амплуа выступаешь.
Арсений: А это самое легкое в юморе — просто сразу начинаешь кривляться.
Яна: Какой самый серьезный проект у тебя был? Вообще есть такие амбиции?
Арсений: Амбиции есть, лежу в этом направлении. Самое переживательное играл еще в Омске в «Зойкиной квартире» по Булгакову. Мой персонаж — граф-наркоман во времена прихода советской власти. Сперва было сложно: режиссер чуть не в рехаб меня отправил с наркозависимыми опытом обмениваться. Но в итоге за эту роль меня номинировали на премию, хотя наш театр призами не баловали. Когда на церемонии назвали мою фамилию, помню, весь ряд с коллегами по сцене ржанул, решили — шутка какая‑то. Приз не дали, но одна женщина из жюри сказала: да-да, мы хотели вас в победители, но были те, кому нужнее. И как‑то это она так произнесла, что подумалось, ну все, считай, награда — моя.
Яна: Как будешь делать трансфер из комика в актеры? Придется распаковывать чувствилище!
Арсений: Знаешь, в юморе из меня как раз долго убирали актерство. Глубокое проживание роли в шоу мешает. Но актерство как велосипед: невозможно разучиться. И хотя постановке в Театре эстрады и не положено претендовать на глубину Марианской впадины, вчера на «Вселенной Островского» мне показалось, я эту глубину прямо тащил — думал, разревусь. Вместе со зрителями, конечно: когда ты на сцене плачешь, а зал нет — это уже самолюбование.
Яна: И?
Арсений: И отступил, не стал дожимать. В постановке много других ролей, более драматических. Для меня вообще сейчас главное — не мешать. На спектакль приходит много наших «импровизационных» поклонников, я еще в гримерной сижу, а мне докладывают: твоих девчонок с цветами ползала. Надеюсь, мы правда заинтересовываем творчеством Островского. Читал отзывы: многие впервые открыли для себя автора «Грозы» и «Бесприданницы»! Да не ради ли этого все и было? Ой, я вообще ответил на твой вопрос? Увлекся немного.
Яна: Ты озвучивал Ветхий Завет?
Арсений: Да, был такой проект «Завет», он вышел на одной из онлайн-платформ: часть Библии пересказывают в формате скринлайф-сериала. Когда мне предложили, я даже не раздумывал — единственное, посоветовался, не задену ли чьи‑то чувства. Меня уверили, что всё, так сказать, под покровительством и с согласия.
Михаил: Рубрика «Попов для чайников». Что нам о тебе нужно знать? Три факта!
Яна: Арсений, мне кажется, или ты на часы смотришь?
Арсений: Смотрю, сколько мне ехать до Театра эстрады на Конюшенной: спектакль ведь уже вот-вот. Пожалуйста, вот первый факт обо мне: я никогда не опаздываю. Почему? Не хочу подводить людей. Когда приходится ждать кого‑то, мне неприятно, и я не хочу такие же эмоции доставлять другим.
Яна: Как‑то в этом мало фактуры. Что было самое душераздирающее в твоей карьере?
Арсений: В карьере? Я актер! Тебе этого недостаточно?
Яна: Ты душнила, я так скажу.
Арсений: А ты приведи пример! Про себя расскажи, я схвачу ниточку и полетим.
Яна: Ок, я стала журналистом, потому что очень любила свою бабушку. Она категорически отказывалась говорить о своем довоенном и блокадном детстве, но я обещала ей съесть весь обед, если она расскажет мне очередную историю. Так я поправилась на десять килограммов, но взяла у бабушки тридцать интервью, поедая грибной суп со сметаной и бефстроганов с пюре.
Арсений: Ах такой закидон нужен! Так, ну к психологу я не хожу, тут я пас.
Яна: Хорошо, что мы точно не должны о тебе знать?
Арсений: Не хочу, чтобы вы знали, что я волнуюсь перед выходом на сцену — неважно, театральную или под камеры. Ватными становятся ноги, начинаю злиться — видимо, это повышенное чувство ответственности. Переживаю, что не скажу текст, не донесу. Людям пофиг, что у тебя блестящая подготовка, им нужен готовый продукт, и я не хочу, чтобы он был сыроват.
Яна: Тебе бывает стыдно?
Арсений: Конечно, иногда как ляпну что‑нибудь. Почему стыдно? Даже не спрашивайте. Я себя никогда не анализирую настолько глубоко — вот вам второй факт.
Яна: Не засчитываем!
Арсений: Хорошо, давайте так. Вам не нужно знать, что я боюсь глубины.
Яна: Приплыли. А как же чувствилище?
Арсений: Ну а что? Когда я плыву по речке, мне легче от знания, что в ней не утонешь. А в море ты понимаешь, что под тобой бесконечность, ни камня, ни дна. Во мне вообще нет духа приключений, я не азартный. Третье, чего вам не нужно обо мне знать, — я не люблю развлекаться. Если кто‑то позовет кататься на досках, пойду, но сам не предложу.
Яна: На окраинах Петербурга про таких говорят «домкратом не поднимешь», это о тебе?
Арсений: Я просто не выступаю инициатором, но если потащат — да конечно, погнали. И вообще! Это что же, ты хочешь, чтобы я тебе вдруг рассказал то, чего не говорил тем, кто 7 лет у меня берет интервью? Ян, ты не из «Собака.ru» случайно?
Яна: Ты в каждом интервью говоришь, что очень и очень любишь Петербург. И где это происходит?
Арсений: Мне нравятся любые набережные — кроме шумных. Мне вообще очень важно, чтобы вокруг не было людей. Хотя люди в Петербурге — выдающиеся. Каждый — персонаж! Когда я первый раз приехал в Петербург и точно не планировал еще тут жить, ко мне тут же прицепился дядька — бородатый, сильно выпивший. И таким актерским басом попросил мелочь, что я ему с дичайшим удовольствием ее отдал и подумал: вау! Это было так культурно — но не а-ля милостивый государь, а просто вежливая просьба — очень круто.
Михаил: Знаком ли ты со знаменитым локальным брендом «петербургская невеста»?
Арсений: Нет, но у меня долгие годы был в голове образ идеальной петербурженки: утонченной, в обтягивающем платье, невообразимо прекрасной. Вот есть телочки, бабы, пацанки, задумчивые барышни — не суть важно, они в каждом городе одинаковые. И только в Петербурге в моей фантазии водилась эта сказочная героиня. И вот однажды на мероприятии смотрю — она! Говорит со мной, а я не слышу: думаю только — это моя ожившая картина. Оказалось, из Новосибирска. То есть мы и жили недалеко!
Яна: С петербургскими снобами ты встречался?
Арсений: Не люблю людей, которые из себя что‑то изображают, такие на пафосе. Но снобы они везде снобы. (Изображает Иннокентия Смоктуновского в «Гамлете» Козинцева.)
Яна: Не соглашусь, петербургские снобы — одни из самых лютых.
Арсений: Я, возможно, ловко их избегаю, максимум вот на интервью посижу с ними. (Изображает Розу Хайруллину в «Психе».)
Михаил: Сильно Петербург изменился с тех пор, как ты сюда переехал?
Арсений: Говорят, если наблюдать за ростом птенца, то не заметишь, как он превратится в курицу. Так и с городом. Открылись станции метро, вантовый мост — но как, когда это случилось? Хотя «Севкабель» точно помню еще заводом и на стройку метро вокруг Мариинки долго ругался. Появились новые дороги, транспорт… Транспорт! Я же не вызвал такси! Вот что еще нужно обо мне знать: не могу делать две вещи одновременно, поэтому не представляю себе секс с двумя женщинами.
Яна: Кажется, мы все‑таки поговорили о сексе.
Михаил: Да и заголовок для интервью появился, расходимся!
Арсений: Подумал: ну хоть что‑то надо выдать.
Михаил: Подожди, еще новостной повод для сайта sobaka.ru нужно отработать. Расскажи про фильм «До рассвета», который выходит в прокат с 1 июня. Там, кажется, режиссер, который отвечал за дубляж фильмов Marvel, «Звездных войн» и «Молодого папы».
Арсений: Да, Гоша Даниелянц, он режиссер и продюсер. Официально заявляю, что в «До рассвета» меня затянули обманом, я снимался в короткометражке, а ее превратили в полный метр: три новеллы, их объединяет Петербург и то, что все происходит за одну ночь. По сюжету меня супруга выгнала из дома, я ночую в машине и вдруг девушка просит подвезти. Уже смотрел фильм, сильно не стыдно.
Яна: Плюс один в актерское портфолио! Это уже не импровизация, а стратегия.
Арсений: Раньше, даже если режиссеры меня утверждали, продюсеры не хотели рисковать: видели во мне не актера, а парня из юмора на телеке. Надеюсь, этот фильм покажет: если такая ассоциация и возможна, то на одну секунду — своего героя я всегда смогу протащить на первый план. Хочется хотя бы это «но» в своей карьере закэнселлить. Я и в театр пошел ради этого — не только говорить, что актер, но и быть на сцене. Так, все, спектакль через 40 минут, такси приехало, заканчивается время бесплатного ожидания, я улетел и не обещал вернуться. (Изображает бег Тома Хэнкса в «Форресте Гампе».)
Михаил: Ян, ты тоже видишь, что за такси Арсения только что отъехала машина, набитая девицами, они размахивают ростовыми куклами с изображением Попова и скандируют «Арс! Арс! Арс!»?
Яна: А ты знаешь, что в ютьюбе один чих Арсения набирает один миллион просмотров? Во вселенной Островского у Арса была бы фамилия не Карандышев, а Карандашьян.
Михаил: Предвижу: в сапсан садится режиссер Шипенко и, увидев в «Собака.ru» Попова, забывает о «Есенине» с Петровым и берется экранизировать «Возвращение в Брайдсхед» или, если быть более реалистичным, «Прощание с Матерой».
Яна: Это вызов. Дам на это интервью не два, а четыре разворота.
Текст: Яна Милорадовская, Михаил Стацюк
Фото: Валентин Блох
Стиль: Олег Ульянов
Визаж и волосы: Алексей Радченко
Свет: Максим Самсонов Skypoint
«Собака.ru»
благодарит за поддержку партнеров премии
«ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга» — 2023:
Ювелирную компанию ALROSA Diamonds
Премиального петербургского девелопера Группу RBI
Компанию LADOGA
Официального дилера премиальных автомобилей EXEED Центр РОЛЬФ Витебский
Комментарии (0)