Евгений Федоров о новом альбоме Tequilajazzz: «Не хочу, чтобы "Камни" рассматривали как "пластинку, к которой мы шли 12 лет"»

Название «Камни» — о чем это?

Подойдут любые ассоциации: петербургский гранит, античный Сизиф, драгоценные камни уральских подземе­лий. Но окончательно смысл названия станет понятен, когда выйдет следующий альбом. А потом еще один. Это задума­но как палиндром. На первый взгляд, «Камни» — банальное название, но мы его терпим. Знаем, что нас ждет дальше.

Реального «номерного» альбома не было, по сути, 12 лет. С чем подходили к записи?

Я не соглашусь. Альбом «НЕБЫЛО» считаю «номерным». Это независимый и новый материал, несмотря на то что на­звания песен знакомые. А «Камни» — я бы не хотел, чтобы эту пластинку рассматривали как «альбом, к которому мы шли целых двенадцать лет и который является итогом на­ших размышлений и изысканий» (ернически). Это фигня, все не так. Мы делали всякие сторонние проекты все эти годы, так что нельзя сказать, что бездействовали — были альбомы и у Optimystica Orchestra, и у Zorge. И вдруг поняли: можно бы и записать альбом. Точнее, вошли в состояние «А давайте запишем!». Все сочинили за две-три недели. Это было от­ражение момента: как мы прожили ушедший 2020-й и начав­шийся 2021 год. И это совсем не то, к чему «мы шли 12 долгих лет». Просто фиксация. Возможно, через полгода после этого альбома появится следующий. Это дает мне свободу не от­носиться к пластинке с излишним перфекционизмом — это вредит музыке, как показали мои долгие годы. И не хочется вау-эффекта или, наоборот, ужаса от того, что эта музыка кого-то оттолкнет. Мне, если честно, по барабану. Мы счаст­ливо провели те недели, когда сочиняли эти песни.

Если говорить о моментах, то как вы чувствуете на­стоящее время и то, что происходит вокруг?

Время очень мутное. Что хочется, когда ты входишь в мут­ную речку? Выбраться из нее. Ты не видишь дна, не знаешь, какие здесь камни, — если возвращаться к названию альбо­ма. Ты хочешь просто выбраться, отойти выше по течению и поближе к истокам. Найти другую речку. И наша задача просто крепче стоять на ногах в этой мутной стремительной воде. Она сносит всех и вся, а надо выстоять, остаться собой и… продолжать заниматься тем, чем занимаешься.

Просматриваешь страницу Tequilajazzz во «ВКонтакте», а там постоянно всплывает «Написали бы еще что-нибудь типа “Звери”, “Пистолет”»… Не достает такое?

Понятно, что многие люди так и хотят услышать музыку, обладающую вот этими первичными половыми признака­ми первых альбомов. А мне давно гораздо интереснее при­сутствие второго, третьего, четвертого плана. Мы движемся и не можем соответствовать желаниям абсолютно всех.

В следующем году альбому «Вирус» стукнет 25 лет. Как «нормальная» «ветеранская» группа, не соби­раетесь ничего мемориального устраивать?

Насколько же я ненавижу все эти мемориалы! Было их не­сколько — с альбомом «Целлулоид», мероприятия по слу­чаю юбилеев Ленинградского рок-клуба… Все эти попытки найти в прошлом какие-то вешки, ответы… А их там нет! Эти взгляды в прошлое ужасно угнетают. Я не знаю, если наш менеджмент решит, что это совсем классная идея — красиво подать юбилей «Вируса», — ну, может быть.

Было много споров и домыслов о том, каким был Ленинградский рок-клуб, чем он был для всей страны. Можете дать свою версию? Подвести черту?

Я не знаю. Почему-то в течение последних полутора лет в каждом интервью возникает похожий вопрос. Может, из-за фильмов. Но это надоело смертельно. Для начала, это был не такой уж и долгий период. Да простит меня Ленинградский рок-клуб, не так уж и сильно он на нас повлиял.

Как вы прокачиваете себя — ментально, духовно?

Никак я не прокачиваю. Живу обычной жизнью, стараюсь как можно больше путешествовать: бывать в местах далеких и безлюдных — или хотя бы малонаселенных. Возможно, сюда стоит добавить еще и мою парусную историю.

Вы упоминали, что вам в походах на парусниках хорошо сочиняется. Такие песни как-нибудь в ход шли?

Нет, еще ни разу. Они существуют во внутреннем обиходе. Это такая пионерлагерная история, которая обладает всеми признаками художественной самодеятельности. Эти песни, во-первых, вторичны. Во-вторых, примитивны. В-третьих, чрезвычайно трогательны по содержанию и доводят до слез всех, кто их слышит. (Смеется.) В общекультурном смысле они имеют сомнительную ценность, их вряд ли стоит ставить на пластинки, но все равно нравятся тем, кому их играешь. Это такие песни для закрытого круга. И это классная штука! Нам самим очень нравятся песни, которые, в итоге, так и остаются никем не услышанными — кроме маленького круга человек в 30–40. Это песни для людей, которые были с тобой рядом. Незнакомые — но в таких же условиях. А вот с миром приходится говорить уже более общими словами.

На фоне других вещей в «Камнях», песня Wishlist выглядит подчеркнуто «петербургской». Как вы сейчас ощущаете город?

Да, Wishlist, может, даже нарочито местная песня. Мы хотим если не показать, но напомнить, что мы из Петербурга: мы местные. И если, может, и не власть, но нам здесь нравится. Вот и весь ответ. Нам здесь нравится. Мы видим массу изменений: например, появляются все новые книжные магазины. Даже странно, что они не загнулись. Происходит и куча негативных вещей, но мы видим, что и они «меняются», имеют свойство самоустраняться. Я все черными красками не рисовал бы. Но цветокоррекцию все же включил бы.

Здесь же есть и пожелание «Нам бы больше нормальных людей». Нормальность — это как?

Нормальность — способность мыслить самостоятельно. И какая-то осознанность такая, первостепенная, которая, наверное, относится и к способности мыслить. Нормальные люди — спокойные, взвешенные и обладающие чувством юмора. Последнее классно помогает жить. Чувство юмора разрушает и внешние, и внутренние преграды в человеке — и тем самым развивает его жизнь. Оно помогает жить не ради ненависти, например, к какому-нибудь политическому деятелю, структуре, а просто жить полноценной жизнью и преодолевать то, что мешает это делать.

Текст: Максим Васильевский

Фото: Наталья Скворцова

Свет: Алексей Галенин, Skypoint