Лиза Боярская и Максим Матвеев: «9 месяцев мы изображали пару в неврастенических отношениях»

Карен Шахназаров снял тридцатую, юбилейную экранизацию романа Льва Николаевича Толстого, а заодно и тридцать первую — перед показом фильма, выпустив в эфир телеканала «Россия» мини-сериал. Не слишком много Карениной?

Елизавета: Сегодня кино ушло в сериалы и все хорошие режиссеры отправились туда же. Вот и Карен Георгиевич взялся за многосерийный проект «Анна Каренина. История Вронского», но верный себе, из восьми серий он все же смонтировал и полноценный фильм.

Максим: Причем друг друга телеэпизоды и кинолента не взаимоисключают: сериал, как считает сам Карен Георгиевич, получился про любовь, а фильм — про страсть.

Почему на первый план выходит история Вронского? Обычно с ним как раз все понятно: бравый офицер влюбил в себя замужнюю женщину, а та бросилась под поезд.

Максим: Я и сам поначалу не пришел в восторг, когда меня утвердили на роль, — ну действительно, кто такой Вронский? Молодой франт, который был при Анне. И чтобы замотивировать себя, решил отбросить предрассудки о персонаже и играть Вронского через его личную историю. Лишенный ласки матери, женщины свободных нравов, сбывшей в восемь лет сына с рук в престижный Пажеский корпус, он ищет семейного уюта сначала в доме родителей Китти, затем встречает Анну, которая старше его, и привязывается к ней как щенок. Мальчишка из поколения богатых, покинутых родителями детей, он и правда больше всего похож на резвящегося щенка: добивается любви и внимания рьяно, напролом, не понимая, как рушит все вокруг. И верность Анне хранит как пес. Даже когда уже любит ее не страстно, а так, как мы любим тяжелобольных, уходящих из жизни родственников. К концу романа Анна даже раздражает Вронского, как раздражает читателя и зрителя — в какой-то момент жалость уходит и возникает резкое неприятие этой истерички, которая устраивает скандалы на пустом месте, но как честный человек, он ее не бросает.

Получается, Вронский старался сохранить отношения, а Анна мужественно совершила вызов обществу ради любви. Почему же все не сложилось, по-вашему?

Елизавета: В семнадцать лет я считала Каренина резко отрицательным персонажем, а Анна казалась такой правильной — бросила все во имя любви, как это прекрасно! Когда же я начала работать над ролью, мне стали открываться упущенные в юности подробности этой истории: Анна не ушла с головой в отношения с Вронским, потому что была ах, как несчастна с Карениным. Нет, она вышла замуж за интересного ей и уважаемого человека, родила обожаемого сына, и не встреться ей этот молодой офицер, так бы и прожила чинно и счастливо всю жизнь в любви-дружбе с Карениным, а тут внезапно ей предложили любовь-страсть. И трагедия не в том, что «я другому отдана», а в том, что она нашла все то, что искала, — но в разных людях. После встречи с Вронским Анна возвращается домой и пытается добиться внимания от мужа, она честно ищет в нем нужную ей пылкость. Но Каренин не замечает, что происходит, это заурядное человеческое качество — упускать тот момент, когда безвозвратно теряешь человека. Тогда она пробует добиться глубины чувств и ответственности от Вронского, вверяя ему свою судьбу, но тоже напрасно. И его даже нельзя обвинять, он отдал ей все, что мог, просто ей нужно еще больше.

А стоило ли взрослой женщине этого ожидать от мальчишки?

Елизавета: Это в глазах Вронского Анна умудренная жизнью, а ведь в начале романа ей всего двадцать шесть лет, в конце — двадцать восемь. Кстати, Каренину не было и пятидесяти, он был не стариком, а мужчиной, способным любить, ревновать, испытывать боль от предательства. Карен Георгиевич подбирал актеров близких по возрасту к персонажам и про Анну говорил: «Я могу представить, что двадцативосьмилетняя женщина бросится под поезд, а вот сорокалетняя — уже вряд ли».

Каково счастливым влюбленным играть несчастных влюбленных?

Максим: В обычной жизни мы с Лизой тихие, неконфликтные люди, и почти девять месяцев изображать на площадке пару в неврастенических отношениях было эмоционально затратно — Лиза, например, почти год после этого нигде не снималась. Но с другой стороны, было даже полезно: возможность прожить чужую жизнь и выплеснуть эмоции в кадре отчасти заменяет психотерапевта.

Не случалось проецировать личные эмоции на экранных персонажей и наоборот?

Елизавета: Совсем нет, Анна и Вронский слишком разные между собой, они сошлись на абсолютной химии. Когда чувства угасли и на первый план вышла ответственность за отношения, тут и стала значимой эта разница. В отличие от них, мы с Максимом находимся в равных «весовых категориях», у нас схожий темперамент. Да мы даже внешне похожи и до сих пор спорим, в кого пошел наш сын. (Смеется.) Помню, как еще в самом начале отношений, семь лет назад, мы снимали квартиру в Москве, и подвозивший нас к дому таксист, глядя на Максима, спросил: «Ой, это что, ваш брат-близнец?»

Фильм получился реинтерпретацией романа, еще и смешанного с повестью Викентия Вересаева «На японской войне». Вы не боитесь новаторского обращения с классикой?

Елизавета: Как раз самым важным для нас было не пытаться играть великую классику — это не позволяет ни на йоту приблизиться к чувствам героев, а только принуждает играть форму, лишенную содержания. И мы не претендовали на то, чтобы сделать кино, которое понравится всем. У каждого свое представление о романе «Анна Каренина», и хорошо, что у нас получилось показать, как чувствуем его именно мы.

ассистент стилиста: Елена Яковель
ассистент фотографа: Артем Московский
ассистент по свету: Александр Огурцов
реквизит: Юлия Ибатуллина
визаж: Анастасия Шевелева
прически: Григорий Киселев
ассистент парикмахера: Марина Ключникова
Благодарим ДЛТ за помощь в организации съемки и предоставленный реквизит.
Благодарим ландшафтно-архитектурное бюро «Мох» за предоставленный для съемки мох.
Благодарим за помощь в организации съемки мебельную мастерскую «Ы».
Благодарим за помощь в организации съемки модельное агентство Diamond Communication.